Охотник за судьями - Кристофер Тейлор Бакли

— Я иду с вами.

— Нет, не идете.

Ханкс вручил Балти пистоль:

— Он в самом деле заряжен, будьте осторожны. Оттяните серпентин, вот так. Теперь он взведен. Постарайтесь не застрелиться.

Балти сидел на краю кровати, лицом к двери, с пистолем в руке. Часы текли медленно.

Ханкс вернулся уже ближе к вечеру и ничего не сказал о том, как прошло свидание (и с кем). Он и Балти вместе двинулись к преосвященному Дэвенпорту.

Дэвенпорт жил в одном из лучших домов города — в его жилище было целых тринадцать каминов. Ханкс сказал, что это говорит о храбрости преосвященного.

— Почему?

— Пуритане верят, что дымоходы — это пути, по которым бесы путешествуют в преисподнюю.

— Чушь.

— Я уверен, что преосвященный весьма заинтересуется вашими богословскими теориями.

— При чем тут богословие? Это чушь, и все тут.

Они остановились перед домом Дэвенпорта. Ханкс показал Балти особняк на улице Вязов, стоящий на углу наискосок от дэвенпортовского:

— Тут раньше жил Итон. Второй основатель города. У него яйца, видать, были еще покрепче.

— Почему?

— Девятнадцать каминов.

Дверь открыла хорошенькая молодая индеанка — на вид лет пятнадцати — в строгом платье горничной. Она провела их в гостиную. Мебели в гостиной было мало, но вся дорогая. Там сидел пожилой мужчина с добродушным лицом, в обычной для круглоголовых[29] черной шапочке и листал большую Библию.

Преосвященный Джон Дэвенпорт приветствовал гостей благосклонной улыбкой. Его сапфирово-синие глаза словно принадлежали совсем молодому человеку. Ничего похожего на мрачное лицо с поджатыми губами, которое представлял себе Балти. Дэвенпорт, казалось, был лишен всякой злобы и даже неспособен на суровость. Черты лица — тонкие, почти женственные. Если бы не аккуратная бородка — серебряная, пушистая, — издали его можно было бы принять за женщину.

— Мистер Сен-Мишель. Полковник Ханкс. Добро пожаловать.

Он обратился к служанке:

— Познаю-Бога, принеси эля нашим гостям. И скажи Необходиме, что ужинать будут трое.

Девушка присела в реверансе и выплыла из комнаты, бесшумно ступая босыми ногами. Балти уставился ей вслед.

— Познаю-Бога — это ее христианское имя, — пояснил Дэвенпорт. — Прежде чем я наставил ее в вере, ее звали Не-Знаю-Бога. Пожалуй, запнешься, прежде чем такое выговорить. Ее брата зовут Покайся. Из этого вы можете заключить, что его христианское воспитание, скажем так, еще не довершено. Меня самого квирипи зовут Очень-Большой-Ученый. Признаюсь, мне нравится это имя. Мы очень любим наших квирипи. Мистер Сен-Мишель, вам, должно быть, все это чрезвычайно странно. Полковнику Ханксу — в меньшей мере. Вы ведь родились в Новой Англии, полковник?

— В Бостоне.

— Я очень люблю Бостон. Правда, у нас с мистером Итоном возникли некоторые разногласия с губернатором Уинтропом, но я ему благодарен, ибо это он сподвиг нас покинуть Колонию Залива и основать нашу собственную. По иронии судьбы мы ныне против воли подчиняемся власти его сына. Не скрою, Нью-Хейвен не слишком рад, что Его Величество отдал нас под власть Коннектикутской колонии. Но мы верные подданные. Мы повинуемся. Однако я чересчур распространяюсь. Это стариковский порок. Простите. Мистер Сен-Мишель, вы приехали из Лондона?

— Да.

— Я прибыл оттуда в тридцать седьмом. Сюда перебрался в тридцать восьмом. Теофилус — мистер Итон, — подобно Моисею, раздвинул воды моря, чтобы привести нас в землю обетованную. Я так понял, что вы явились сюда в поисках цареубийц. Жаль, что мы не можем предложить их вам за неимением таковых.

— У мистера де Сен-Мишеля приказ Короны — задержать судей Уолли и Гоффа, — сказал Ханкс. Он извлек документ и вручил его Дэвенпорту для ознакомления.

Дэвенпорт лишь скользнул взглядом по приказу:

— Весьма смелое предприятие.

— Смелое? — повторил Ханкс. — Отчего же?

— Не секрет, что часть местных жителей питает определенное сочувствие к этим судьям.

— Я бы как раз этих жителей назвал смелыми, учитывая желание Его Величества свершить правосудие над убийцами его отца.

Дэвенпорт улыбнулся:

— Убийцами? Всего лишь несколько лет, и такие разительные перемены. Совсем недавно генералы Уолли и Гофф считались великими людьми, спасителями отечества. Ныне они — несчастные беглецы, изгнанники, разлученные с родными и близкими, гонимые до самых краев земли. Кое-кто считает несправедливым, что несчастья их должны длиться, когда столь многим деятелям той эпохи были оказаны милость и снисхождение. Не исключая лорда Даунинга.

Дэвенпорт продолжал:

— До нас дошел слух, что Его Величество пресытился местью. Однако ваше прибытие свидетельствует об обратном. Я могу лишь заключить, что слухи о сострадании и милосердии Его Величества ложны. Но идемте же трапезовать.

Дэвенпорт произнес пространную молитву перед едой — пресной кашей и еще более пресным месивом из переваренных корнеплодов. Вина к столу не подали, ограничившись водянистым пивом.

— Вы ищете моего содействия вашей миссии? — спросил Дэвенпорт. — Или это лишь визит вежливости? Я хотел бы всячески подчеркнуть, что счастлив принимать вас у себя.

Ханкс улыбнулся:

— Будьте покойны, преосвященный Дэвенпорт. Мы не ожидаем от вас содействия.

— Собираетесь ли вы обыскать мой дом, как ранее дом губернатора Лита?

— О, то был не обыск, — ответил Балти. — Скорее…

— Осмотр? — Дэвенпорт улыбнулся. — Что ж, я буду счастлив показать вам свое обиталище.

— Это не обя…

— Да, я бы хотел посмотреть, — сказал Ханкс.

— Всенепременно, полковник! Кто знает, что мы обнаружим. Возможно, спрятанный клад. Священный Грааль. Но если мы не найдем судей, прячущихся у меня под кроватью или в шкафу, могу ли я предложить, чтобы вы поискали их в Новом Амстердаме?

— О? — воскликнул Балти.

— Я совершенно не удивлюсь, если они окажутся там. Новый Амстердам уже вошел в поговорку как пристанище для всех бегущих из нашего богобоязненного края. Подлинно Содом и Гоморра, царство греха и разврата. Но ничего удивительного, ведь Новый Амстердам принадлежит Голландии. Голландцы явились в Новый Свет с одной целью — ради торговли, обогащения. Англичане же пришли освятить эту землю во славу Божию.

— И Богу было угодно приготовить англичанам стезю, ниспослав великое поветрие, дабы очистить эту землю от ее прежних обитателей. Аминь.