Англия. Глазами воронов - Кристофер Скайф

Хотя, не исключено, что человеческой натуре просто свойственно желание развлекать себя и других. Помню, как в Дувре мы с приятелями устроили поход с ночевкой на холм Сахарная Голова и до полусмерти запугали друг друга историями о привидениях. Я всегда с интересом участвовал в школьных постановках – яркий свет, опыт игры в спектакле. Переодевание, буйство грима на лице, запах толпы – все это мне очень нравилось. А еще я пел в церковном хоре. Какое-то время я даже был главным хористом – только не говорите об этом другим йоменам, а то они будут дразнить меня до конца жизни! В школе мне всегда нравились уроки истории, потому что история подразумевала интересные сюжеты и легенды. «Державный этот остров»и все такое. А в армии, во время бесконечных ночных дежурств, мы часто баловались байками о бывших подружках и пьянках в городе и небылицами о своих боевых командировках.

Ближе к концу срока службы я отправился в отдел кадров, чтобы обсудить свои перспективы, и сообщил им, что хотел бы заняться чем-то связанным с историей. Вслух они не смеялись, но их представления о том, чем могут заняться бывшие военные, сильно расходились с тем, что хотел бы делать я сам. Мне хотелось чего-то нового. К сожалению, у бывших пехотинцев, любящих историю, не так много вариантов, не говоря уже о пехотинцах, играющих на барабанах и горнах, – слишком узкие навыки, которые мало где требуются. У меня варианты были, но я понял, что придется взять все в свои руки.

Еще не окончив службы, я поступил на заочное отделение археологического факультета Университета Сассекса. Мне хотелось вернуться назад и начать все заново – думаю, я воображал себя следующим Индианой Джонсом. Учиться в университете, доложу я вам, было очень весело. Никогда раньше я не испытывал ничего подобного: это был даже больший культурный шок, чем при поступлении в армию. Тогда я и не подозревал, что весь новый опыт – умение самостоятельно исследовать предмет, излагать свои мысли и аргументы на семинарах и в небольших группах – пригодится мне в Тауэре не меньше, чем моя военная подготовка.

В то время я служил в Брайтоне постоянным штабным инструктором при пулеметном взводе тренировочного отряда Добровольческого резерва Великобритании. Это была отличная работа. Она позволяла мне чаще проводить время дома с семьей. Существование, самое близкое к нормальной жизни за всю мою военную карьеру. Тогда я как раз начал работать над диссертацией. Однажды, во время разговора с бывшим сотрудником Брайтонского территориального центра армейского добровольческого резерва, я упомянул свою любовь к истории, а он в ответ предложил мне поучаствовать в конкурсном отборе на должность йомена. Я с трудом представлял себе, кто такие йомены, и уж точно ничего не знал, как ими можно стать. Но у него был друг, работавший в Сокровищнице Тауэра, и он дал мне его номер телефона. Потом я позвонил старшему йомену и попросил бланк заявления. Элементарно.

Хотя не так все просто. Я уже был готов подать заявление о приеме на работу в Тауэр, когда вдруг осознал, что не соответствую базовым критериям. У меня имелся нужный опыт безупречной службы в армии, но требовалось еще как минимум звание уорент-офицера, а я им не был. Я дослужился всего лишь до сержанта-знаменщика. Когда ты совмещаешь службу с деятельностью барабанщика, звание сержанта-знаменщика – максимум того, на что ты можешь рассчитывать, потому что слишком много времени тратится на обучение и свое подразделение барабанщиков. Сержант-знаменщик, конечно, чуть выше по званию, чем обычный сержант, но ниже уорент-офицера. По всему выходило, что эта дверь передо мной закрылась еще до того, как я успел постучаться. Но жена уговорила меня подать заявление. В этом смысле она похожа на меня – считает, что в жизни нет ничего невозможного, и верит в это даже больше, чем я. Без нее меня бы здесь не было.

В 2005 году, когда я сюда устроился, Тауэр получил около ста заявок от потенциальных кандидатов. На собеседование пригласили всего двенадцать человек. В том числе и меня. Для собеседования нужно было подготовить двадцатиминутную презентацию о какой-нибудь знаменитой исторической личности. Я выбрал Генриха VI, предположительно, зарезанного во время молитвы в Уэйкфилдской башне Тауэра в ночь на 21 мая 1471 года. Это был я, тот самый человек, который с трудом закончил школу! Я много готовился – прочитал все книги и статьи на эту тему и выучил презентацию наизусть. Вместо того чтобы тренировать свой взвод в Брайтоне, я заставлял их слушать презентацию. Пулеметный взвод Брайтона TA 3PWRR – простите меня, ребята.

И вот в назначенный для собеседования день мы с женой отправились в Тауэр. В жизни мне довелось пережить всего два собеседования, и оба раза меня сопровождали женщины: мама привела в армейский вербовочный центр в Дувре в начале 1980-х годов, а спустя почти двадцать пять лет жена пришла со мной в Лондонский Тауэр!

Когда мы приехали в Тауэр, жена отправилась на экскурсию, чтобы вместе с супругами других претендентов понять, каково это – жить здесь. Те из нас, кто подал заявление, собрались, чтобы встретиться со старшим йоменом, который представился, а затем разделил нас на группы, где нам предстояло выступать со своими презентациями. Когда подошла моя очередь, я сильно нервничал, но старался показать себя как можно лучше. Тогда я подумал, что все прошло хорошо, хотя старший йомен и другие сотрудники Тауэра сидели все время с каменными лицами. Потом нас стали интервьюировать по одному. Стандартные вопросы. Почему вы хотите здесь работать? Какие навыки и опыт могут вам пригодиться для этой работы? Расскажите нам о ситуациях, когда вы действовали как часть команды. Ничего необычного. Затем было несколько вопросов, касающихся Тауэра. Как вы относитесь к тому, что люди будут фотографировать вас весь день? К счастью, я отрепетировал ответы на все вопросы, которые мог предвидеть. Могу честно сказать, что вложил в это интервью всю душу.

На следующий день мне позвонили. Работу я не получил. Они отдали вакансию кому-то другому, но пообещали внести меня в кадровый резерв. Я был совершенно опустошен. Проделав всю подготовительную работу, побывав в Тауэре и своими глазами увидев жизнь йоменов, я проникся желанием стать одним из них. Может, меня не взяли потому, что я всего лишь сержант, а не уорент-офицер? Я так и не осмелился об этом спросить.

Мне оставалось служить всего шесть месяцев, после чего я должен был комиссоваться – без всякой надежды получить другую работу, не говоря уже о другом роде занятий. Мы с женой начали строить новые планы. Но потом случился один из тех удивительных и неожиданных поворотов судьбы, что заставляют вас полностью изменить свою жизнь: через пару недель мне позвонили из Тауэра и сказали, что у них неожиданно открылась еще одна вакансия. Я вернулся в Лондон, встретился с комендантом и главой отдела маркетинга и обслуживания посетителей. Для этого мне снова пришлось готовить презентацию, только теперь я сделал ее еще лучше – на уровне Лоуренса Оливье!Меня снова интервьюировали и опять спросили, почему они должны дать мне эту работу. К счастью, у меня хватило наглости захватить с собой последний доклад о ежегодной служебной аттестации – в армии ты получаешь такой каждый год, с отметками командира о твоей работе. Доклад был напечатан на превосходной желтой бумаге. И мой командир дал мне превосходные рекомендации. Поэтому я просто протянул им желтый лист бумаги и сказал: «Вот почему вы должны взять меня на эту работу».