Pink Floyd. Закат дольше дня - Игорь Котин

а поначалу не было никаких оснований отрицать, что выход столь боеспособной пластинки, которую хвалили и мэтры британского рока, сулит группе большие перспективы. Тем более что на первых порах надежды укреплялись успешной практикой. Как до выхода альбома, так и после Pink Floyd регулярно гастролировали в Англии и соседних странах, порою выступая по два раза на дню.

25 сентября в лондонском «Playhouse Theater» для радиошоу «Top Gear» наряду с «FLAMING», «THE SCARECROW», «MATILDA MOTHER», «THE GNOME» были исполнены и новые композиции – песня-мантра «Set the Controls for the Heart of the Sun» (исполнявшаяся с июля) и риффовый инструментал «Reaction in G», в августе записанный в лондонской студии «Sound Techniques», но официально выпущенный группой лишь спустя сорок девять лет, да и то – в концертной версии. Трансляция первых четырёх композиций состоялась 1 октября и 5 ноября на радио BBC. (См. раздел «Сборники».)

На следующий день на Нью-йоркском кинофестивале впервые был показан цветной документальный фильм с монофоническим звуком «TONIGHT LET'S ALL MAKE LOVE IN LONDON», включающий три фрагмента живой версии «INTERSTELLAR OVERDRIVE», записанной Pink Floyd в «Sound Techniques» в январе 67-го.

В октябре группа мучительно корпела в лондонской студии «De Lane Lea» над новыми песнями Барретта, стараясь удержаться в уже весьма нестабильном русле авторской мысли. Тогда, ценой немалых усилий, родились знаменитые ныне «Jugband Blues», «Vegetable Man» и некоторые из инструменталов, официального релиза которых придётся ждать аж до 16 года. В те же дни в «EMI» флойды сделали несколько дублей «Set the Controls for the Heart of the Sun» и помогли сотруднику студии Уильяму Батлеру записать его ностальгическую балладу «Good Morning Henry», обречённую на десятилетия недосягаемости (ацетатный диск с треком уйдёт с молотка лишь через пятьдесят три года).

После Дженнер и Кинг предприняли рывок за океан, в «топовые» штатовские города Сан-Франциско, Лос-Анджелес и Нью-Йорк.

Проблемы возникли на корню: неожиданная задержка с выдачей виз продлилась целую неделю. В итоге выступление у знаменитого Билла Грэма в зале «Fillmore West» в Сан-Франциско, заявленное на 26 октября, сорвалось. Первый концерт прошёл лишь 4 ноября в другом зале Билла «Winterland Auditorium». До Восточного побережья дело и вовсе не дошло.

В Штатах флойдам пришлось работать на разогреве у небезызвестного гитариста Ричи Хэвенса, а также у групп Big Brother & Holding Company (под руководством Дженис Джоплин), Н. P. Lovecraft и Procol Harum. Но и сами Pink Floyd однажды выступили после разогревающей команды Lothar and the Hand People.

Понятно, что пресыщенных калифорнийцев не могло удивить ещё весьма наивное шоу группы. Тем более что флойды использовали местные осветительные системы, куда более совершенные, но не характеризующие их световой почерк в полной мере. К тому же отважные покорители Америки сочли возможным переправить через океан лишь гитары. Орган им пришлось арендовать, а ударную установку собирать из сегментов, предоставленных сочувствующими. В добавок к этому на первом же концерте роуди по незнанию благополучно спалили приборы, присоединив их к американским розеткам, напряжение в которых отличалось от европейского. Всё это не могло не сказаться на настроении музыкантов и качестве исполнения.

Тем не менее, стена предвзятости уже тогда дала первые трещины: судя по отзывам, как эстетам, так и людям попроще понравились и необычные текстовые ходы с во многом новаторской музыкой, и уже вполне накатанное мультимедиа.

Возможно, некоторую роль в этом умеренном успехе сыграл заблаговременный выпуск в США синглов «ARNOLD LAYNE» / «CANDY AND A CURRANT BUN», «SEE EMILY PLAY» / «THE SCARECROW» и «FLAMING» / «THE GNOME». Впрочем, в штатовские хит-парады попала лишь «The Scarecrow», занявшая отнюдь не рекордное сто тридцать четвёртое место.

К сожалению, в этот период тяга Cида к химической подзарядке устремилась к своему грустному апогею. Причём не только из-за тривиальной прихоти выпасть из жизни, но и, в значительной мере, из-за того конфликта, который не мог не настичь необузданную натуру на стычке c некоторыми реалиями шоу-бизнеса. Например, с требованиями дисциплины. Или с необходимостью выступлений на TV, где в ту пору – будь то родной Альбион или неопознанный Новый Свет – не обходилось без фонограммы и не самых оригинальных вопросов от ведущих. Похоже, любые признаки конъюнктуры представлялись Барретту предательством идеалов высокого искусства. Тогда как Уотерс и Мэйсон определённо видели крайне важным продвижение группы всеми известными средствами. Рик в данном отношении мыслил очень близко к Сиду, однако его практичность и гибкость лишали мятежного гитариста весомой поддержки.

В течение всего этого мини-турне особое внимание Барретта было приковано к экстремальной настройке гитары. Точнее сказать, к её «расстройке». Не стал исключением даже в целом успешный концерт, состоявшийся 5 ноября в клубе «The Cheetah» (Венеция, Калифорния). Ситуацию усугубил сильный удар током, полученный Сидом от незаземлённого провода. Самый «важный» участник группы впал в состояние транса, и в течение первых минут выступления только тем и занимался, что самозабвенно крутил колки. Вдобавок к этому Роджер, яростно пытаясь обыграть неловкость момента басовыми пассажами, порезался о струны. Основной причиной неприятности стала сама бас-гитара «Vox Teardrop», взятая напрокат. Каплевидная форма инструмента оказалась слишком непривычной для Роджера, так что он то и дело попадал мимо струн. И пока Барретт по ходу выступления всё чётче входил в колею, Уотерс всё сильнее раздражался. В самом конце, растеряв последние признаки самообладания, мастер срыва разнёс чужую басуху о сцену… (По какой причине пришлось одалживать бас-гитару – фактаж умалчивает. Но известно, что хозяин разбитой «слезы» к эксцессу отнёсся философски, как бы осознавая всю историчность момента.)

7 ноября едва не случился ещё один форс-мажор: флойды чуть не провалили своё выступление с фонограммой «Apples and Oranges» для голливудского телешоу «American Bandstand». Находясь в бездействии, едва шевеля губами, Сид глядел в камеру, полупогружённый в свои непостижимые мысленные дали. Несильно отличались от него и остальные вокалисты группы, подпавшие под «очарование» этого пофигизма: вместо того, чтобы взять основную ответственность за имитацию пения на себя, Роджер и Рик всем своим видом демонстрировали минимум желания участвовать в происходящем…

Неудивительно, что идеологический надлом Барретта, форсированный ЛСД, проявлялся не только эпатажными выходками, но и фазами тихой невменяемости. А тут ещё какой-то «добрый» американский поклонник познакомил главного флойда с крайне опасным психоделиком STP, вызывающим бессонницу и дезориентацию сознания… Писать записки сидящему рядом другу – несомненный перебор. Но порой иного способа «беседы» с экстремальным мечтателем просто не представлялось. В то время близкие к Pink Floyd люди нередко могли наблюдать весьма странную сцену: находившиеся рядом с Сидом коллеги по группе говорили о нём как о человеке, которого поблизости нет. И ведь в такие моменты он действительно отсутствовал. Отсутствовал по сути, чаще всего отрешённо глядя в пустоту, или же внимательно разглядывая в углу очередного (или старого знакомого) невидимку. Конечно, на таком фоне планы команды и даже сам факт дальнейшего её существования стали выглядеть весьма сомнительно. Поэтому в анклаве Родж/Ник всё активнее обсуждалась возможность «кардинальных перемен».

Тем не менее, надежда на то, что Сид придёт в норму и покорение Штатов продолжится, не покидала группу. Больше всего в это хотели верить Питер Дженнер и Эндрю Кинг, однозначно воспринимавшие участие остальных членов команды только как необходимый довесок к кипучей деятельности самого проблемного её участника. Но вскоре иллюзий не осталось, поскольку не появилось никаких чётких намёков на то, что внезапные уходы в «отключку» могут прекратиться.

Последние штатовские концерты 67 года прошли 10 и 11 ноября в том же «Winterland Auditorium». После Эндрю поспешил отправить своих измотанных подопечных обратно в Европу.

Вопреки всей клиничности ситуации, следующее шоу «настигло» группу уже 13 числа в Роттердаме (Нидерланды), на сборном концерте «Hippy Happy Fair». Одним из участников мероприятия был набирающий обороты Джими Хендрикс.

А уже на следующий день группа отправилась в британский «Jimi Hendrix Experience Tour», где наряду с другими командами разогревала публику перед выступлением хэдлайнера. Вот так выглядел регламент: The Outer Limits и Eire Apparent – по восемь минут, The Nice – двенадцать, Amen Corner (их вёл гитарист и вокалист Энди Фэйрвитер-Лоу, который через восемнадцать лет начнёт работать в сольных проектах Уотерса) – пятнадцать, Pink Floyd – семнадцать, The Move – тридцать, Джими Хендрикс – сорок. Группа каталась по Великобритании, деля сцену с этой разношёрстной компанией до начала декабря. Барретт, тем временем, продолжил метаться от просветов к затмениям и наоборот, лишая коллег последних надежд