Диагноз власти - Юрий Мухин

Отсюда определенно следует, что тот способ хозяйствования, который выбрали Д. Сакс, В. Кудров и их братья по уму, совести и чести, существенно эффективнее сталинского.

Само собой, что отсутствие знаний профессор Кудров и его помощник подменяют исключительно дерзкой ложью, даже непонятно, на кого рассчитанной.

Допускаю, что Кудров не понял, о чем писал Сталин в «Экономических проблемах социализма», но как его слова: «Товарное производство и товарооборот являются у нас в настоящее время такой же необходимостью, какой они были, скажем, лет тридцать тому назад, когда Ленин провозгласил необходимость разворота товарооборота» — можно понять так, что он призывает к «избавлению от последних остатков товарного производства в СССР» — как это пишет профессор Кудров?

* * *

А теперь я хотел бы отвлечься на один момент, хорошо известный всем хозяйственникам, но недоступный пониманию «профессионалов-экономистов». Это миф об эффективности труда заключенных. Ведь не только Кудров об этом пишет, любое упоминание об успехах наших отцов и дедов отшибают тезисом, что эти успехи были достигнуты благодаря «рабскому труду многих миллионов заключенных».

Заключенный — это человек, который через 3–4 года собирается поменять работу в связи с выходом на свободу, поэтому он не стремиться осваивать профессию и в связи с этим работает крайне неэффективно. В СССР все министерства и предприятия отчаянно отбивались от навязываемых МВД «зон» с заключенными из-за их крайней убыточности. Ведь к плохим работникам добавляется еще 10–11 %, а порой и 30 % их конвоя и обслуги, бессмысленные затраты на содержание заборов, сигнализации и т. д.

И в сегодняшней России об этом знает каждый, кто имеет хоть какое-то отношение к экономике. Даже ГУЛАГ при Сталине был убыточен и дотировался бюджетом. Да что ГУЛАГ с его урками, предателями, болтливой и безрукой интеллигенцией — даже немцы и японцы цветущего возраста за почти 14 лет существования лагерей с военнопленными так и не стали прибыльными. И, повторю, дело даже не в непроизводительных расходах. После войны были строительные батальоны из пленных и интернированных немцев, они работали без конвоя, как обычные советские строительные тресты, тем не менее и немцы в массе своей не достигали выработки норм, обычных для советского свободного строителя, и, разумеется, тоже были убыточны. «Экономистам-профессионалам» это полагалось бы знать.

* * *

Вообще складывается впечатление, что напоминание о Сталине для наших экономистов-профессионалов из РАН равносильно напоминанию грешнице о преисподней: они перестают понимать, что пишут и говорят. Вот профессор Кудров брызжет слюной:

«Благодаря высочайшей квалификации сталинских экономистов, — пишет А. Паршев, удавалось рассчитывать цены таким образом, чтобы и товарного дефицита не было, и не оставалось непроданного товара» (с. 170). Фантастическое утверждение, просто нет слов!!! Никто никогда не видел многосотметро-вые очереди за хлебом, никто никогда не слышал криков «больше двух в руки не давать», никто никогда не держал в руках карточки. А может, А. Паршев жил в другой стране? Кстати, это может быть правдой: советская номенклатура с точки зрения обеспеченности товарами действительно жила в другой стране. И не здесь ли кроются истоки восхищения сталинской эпохой? Мы же со своей стороны порекомендовали бы А. Паршеву почитать Я. Корнай, который строго доказал, что дефицит органически присущ социалистической экономике.

Обратим внимание и на то, что гордящийся своей эрудированностью автор не открывал советских статистических сборников, в которых содержатся данные о непроданных запасах товаров, достигших в торговле и промышленности 100 млрд. руб. (10 % ВНП), неустановленного оборудования — 20 млрд. руб. (9 % от капвложений)), о незавершенном строительстве, по объему практически равном годовым инвестициям».

Мне уже за 50 лет, но и я никогда не видел «многосотметровых очередей за хлебом», поскольку их в СССР не видел никто. Что касается непроданных месячных запасов товаров в СССР, то их, конечно, видели все, да и как можно было не видеть магазины, забитые отечественными телевизорами, радиоприемниками, магнитофонами, холодильниками, стиральными машинами, мопедами, мотоциклами и всеми остальными товарами, которые тогда настойчиво призывали покупать в рассрочку, а сегодня они в России совсем или почти совсем не производятся. По очереди надо было покупать легковые автомобили, но в начале 80-х и ими затоварились, в связи с чем мой товарищ купил «Москвич» с рассрочкой на три года.

На самом деле, наши «колобки» просто проигнорировали, что Паршев писал о сталинских экономистах, а не о том безобразии, которое ввели в экономике СССР ученики профессора Кудрова и его коллег после прихода к власти Горбачева. Кстати о карточках. Из текста следует, что профессор не понимает, что это такое. Поясним эксклюзивно профессорам: карточки — это дополнительный денежный доход того, кому они предназначены. Экономист должен понимать, что если хозяин помимо обычного дохода предоставляет работнику еще и дополнительный, то это сильный хозяин.

Как только у руля России стали профессионалы типа профессора Кудрова, карточки исчезли. А каков результат? Обратимся к уже упомянутому статистическому ежегоднику. Потребление продуктов питания в современной России (не производство, а потребление, вместе с «ножками Буша» и мясом бешеных коровок из Англии) упало по сравнению с 1990-м: мяса и птицы — более чем в 2 раза; колбасы — почти в 2 раза; молока и молочных продуктов — в 2,5 раза; даже картофеля стали есть меньше почти в 3 раза! Да, заслуги профессора Кудрова и его коллег перед Россией трудно недооценить. Профессионалы!

Причем, это профессионалы такого толка, что реальной экономики они либо не видят, либо не понимают, либо не видят потому, что не понимают. Вот профессор пишет: «.. По мнению А. Паршева, Россия вовсе не богата сырьем и добывать его экономически невыгодно («В России не так уж много сырьевых месторождений, пригодных для разработки в условиях мирового рынка». — с. 62). Напрасно некоторые российские академики-экономисты говорят об огромной природной ренте и необходимости ее налогового изъятия в пользу всего общества. Но и сырьевым придатком Запада России суждено быть не более чем 5–10 лет».

Оказывается, по мнению академиков и примкнувшего к ним профессора Кудрова, нет ничего выгоднее, чем покупать в России землю и платить за нее ренту российскому режиму. Я не знаю, как это вежливо назвать, давайте назовем это академическими мечтаниями. Профессор Кудров эти мечтания излагает так безапелляционно, как будто кроме читателей «Вопросов экономики» в реальной жизни России осталось еще много кретинов.

Многие ли напрочь забыли, как экономическая звезда Л. Пияшева в многотиражной тогда «Литературной газете» мечтала, что если цены отпустить, то цены на продукты поднимутся всего-ничего и морковка будет стоить не более 40 коп. Ее на страницах «Литературки» отталкивал академик П. Бунич, который мечтал, что если цены отпустить, то производство свинины возрастет вдвое. Гайдар цены отпустил. Где морковка за 40 коп., где свинина? В 1998 г. очень немногие экономисты (в том числе, кстати, и Паршев) предупреждали, что к концу лета пирамида ГКО рухнет и рубль обесценится, но экраны забили академические мечтатели, которые убеждали, как и Кудров в этой рецензии, что «нет оснований для паники». А результат?