Небо в фальшивых алмазах - Марина Белова

Я оказалась права! Клавдия Егоровна ненамного старше сестер Иволгиных.

– Клава долго жила в вашем доме?

Вера Семеновна задумалась, подсчитывая в уме годы, прожитые с Клавдией под одной крышей:

– Лет десять, наверное. Нет, чуток поменьше. Клава ушла, когда папа умер. Нет, когда я замуж вышла. Точно, тогда она ушла. Она познакомилась с рабочим с завода и переехала к нему в общежитие.

– И с тех пор вы не общались?

– Ну почему? Я-то вскоре уехала в столицу, а Адочка поддерживала с ней связь. Клава даже иногда приходила сюда, чтобы убраться, но это давно было, очень давно. Лет десять назад я и мой сын неожиданно приехали на какой-то праздник. Входим – квартира не убрана, вещи разбросаны, Ада лежит с высоким давлением на диване. Я спрашиваю: «К тебе ж Клава ходит? Что ж она такую грязищу развела?» – «Клаву радикулит скрутил, уже месяц разогнуться не может, – отвечает. – Да ты, Верочка, не переживай, я сейчас таблеточку выпью и все уберу». Андрюша как это услышал, сразу побежал в агентство «Домовой», подписал с ними договор, по которому они обязаны были два раза в неделю присылать сюда домработницу. Хорошее агентство, ни разу не подвели. Ада говорила, что к ней постоянно две женщины ходят, чередуются, аккуратные, честные. Я похвастаться своими домработницами не могу. Одна норковую шапку стянула, за другой я сама ходила, следом пыль вытирала, третья с собой ребенка привела. Он стрельбу из лука в моей квартире устроил, люстру хрустальную расстрелял. А люстра, между прочим, немалых денег стоила. Ее Андрюшенька из Карловых Вар привез. Одна беда с этой прислугой. Мы им работу даем, а они…

– Вера Семеновна, – перебила я разговорившуюся даму, – а где Клава сейчас живет, вы знаете?

– Клава? Ах, Клава… Сейчас, сейчас, вспомню, – пообещала Вера Семеновна, потирая пальцами под оправой очков переносицу. – Знаете, рядом с центральным рынком есть магазин «Электротовары»? – Я кивнула. – Вот в этом доме, в первом подъезде, на втором этаже, квартира прямо.

– А фамилия у Клавдии Егоровны какая?

– Сахно. Точно Сахно. Это ее девичья фамилия, после свадьбы она менять паспорт отказалась. Сейчас уже не помню, но у Клавиного мужа фамилия совсем уж неблагозвучная была: то ли Сруль, то ли Сраль, то ли Срань. Можете представить, каково женщине жить с такой фамилией?

– Мама, какое полотенце мне брать? – послышался голос Кружилина из ванной.

Дожидаться, когда он выйдет, обмотанный полотенцем, я не стала, быстро простилась с Верой Семеновной и выскочила из квартиры.

«Бежать к Клавдии Егоровне или идти домой?» – задумалась я. На улице смеркалось, поэтому вопрос был решен в пользу дома.

По квартире витало эхо дружного смеха и опять пахло козлом – жаренным. Специфический запах баранины смешивался с водочными ароматы. Я сбросила туфли, всунула ноги в мягкие тапки и кошачьей поступью подошла к кухне. За столом сидели трое мужчин: мой муж, Шура и еще некто в джинсовой рубашке навыпуск. Джинсовая рубашка сидела лицом к входу. Это был худосочный мужичонка с вытянутым лицом. К моменту моего появления он уже клевал своим длинным носом тарелку, мой же муж и Шура были, напротив, что называется, ни в одном глазу. Если говорить о Шуре, то я вообще не знаю, сколько ему надо в себя влить спиртного, чтобы захмелеть.

– Хорошо сидим, – констатировала я, входя в кухню. – Ножку горного козла зажарили? Нормально. – Джинсовая рубашка встрепенулась и рухнула на стол. – Что здесь происходит? – строго спросила я, глядя на гостя, который уже не мог сказать слово «мама».

– О, хозяйка пришла, – на мой голос обернулся Шура.

– А у нас кастинг, – сообщил мне мой муженек.

– Мы ветеринара выбираем, – поправил его Шура.

– Странный у вас способ проверки. А разве о деловых качествах человека можно судить по тому, сколько он выпьет?

– Вы нас неправильно поняли. Мы ему налили, чтоб не сильно расстроился, – Шура взглядом показал на мужичка. – Не подошел он нам.

– Почему?

– Животных он не любит, и вообще у него аура темная. Воровать будет.

– Аура темная? – переспросила я.

– Ну да. Он смолчал, но я-то знаю: как нерест начинается, он браконьерствует.

Я подвела к потолку глаза. Вот ведь врет и не краснеет. Ауру он видит. Понятное дело, если бы я столько выпила, как он, я бы еще не то увидела.

На столе зазвонил телефон. Олег снял трубку. Буркнув:

– Выходим, – он стал тормошить джинсовую рубашку. – Валера, за тобой такси приехало. Поднимайся. Ох, горе ты наше, – он подхватил мужичка под мышки и потащил к выходу.

Когда за ними хлопнула дверь, Шура меня спросил:

– Вы не верите?

– Я? А почему я вам должна верить? Мне как-то раньше не приходилось встречаться с человеком, который бы видел ауру.

– Вот у вас, например, аура бежево-розовая. Это хороший оттенок, чистый, светлый. – Ну да, а у вас она голубая, – ляпнула я. – Простите, если ошиблась, я не хотела вас обидеть.

– Вы сегодня устали, – продолжал нести околесицу Шура. Впрочем, я действительно устала, но если учесть, что сейчас не раннее утро, то моя усталость вполне естественна. – У вас был трудный день, вы были на похоронах.

– Вы это говорите, потому что на мне черный костюм? – фыркнула я. Тоже мне оракул.

– Хоронили малознакомую вам женщину, – вещал Шура, сосредоточив взгляд поверх моей головы. – Вы пришли на похороны вместе с близким вам человеком.

«Ага, понятно. Олег позвонил Вадиму, Алининому мужу, и узнал все подробности смерти Ады Семеновны. Разозлившись на меня, он битый час изливал Шуре душу, мол, как не повезло ему с женой: все жены как жены, а его благоверная с подружкой только и занимаются, что бегают на трупы смотреть», – догадалась я.

– Вы общались с людьми, которые так же, как и вы, были в траурных одеждах. Вы пили чай, вспоминали… Но это уже потом.

Я пристально посмотрела на Шуру. О том, что мы сидели в кафе с Ольгой Наумовной, он знать не мог.

– Откуда вы все знаете? – на меня нашло легкое замешательство.

– У вас очень сильное информационное энергетическое поле.

– Какое поле? – придя в себя, спросила я.

«Шура решил меня разыграть», – осенило меня.

– Энергетическое, – обыденно, словно речь шла о грядке с петрушкой, повторил Шура.

«С ним все ясно. Надо его свести с Алиной, – вспомнила я о подруге. – Я его не понимаю, а она поймет. Алина страсть как обожает порассуждать на тему высших материй. Аура, карма и это самое информационное поле для нее не пустой звук. Это не я, а она каждый четверг чистит свою ауру на занятиях по йоге. Так пусть получит удовольствие, общаясь с единомышленником. А меня избавьте от всего этого бреда. Шутник. Догадался по одежде, что я была на похоронах. А дальше все объяснимо: естественно, рядом со мной были люди тоже в трауре, естественно, после похорон мы пошли поминать усопшую. Никакой мистики, только наблюдательность и анализ».