Подлодки в бою. "Топи их всех!" - Александр Больных

Тем временем потери британского торгового флота из серьезных превратились в угрожающие. В последнем квартале 1916 года немецкие лодки ежемесячно топили более 300 000 тонн. Во многом Англию выручало доброжелательное отношение нейтральных государств, в особенности Норвегии, обладавшей значительным торговым флотом, у Германии таких союзников не оказалось.

Именно март 1915 года стал в некотором роде знаковым – в этом месяце погиб Отто Велинген, а потери английского флота впервые превысили 100 000 тонн. Однако британское Адмиралтейство ничуть этим не было встревожено. Сэр Винни Черчилль, который тогда занимал пост Первого Лорда Адмиралтейства, 15 февраля, выступая в палате общин, заверил депутатов: «Несомненно, мы понесем какие-то потери, что я полностью осознаю. Однако мы уверены, что серьезного ущерба не будет, если наши торговые суда будут регулярно выходить в море. Мы ожидаем, что потери останутся в терпимых пределах, даже в самом начале, когда противник приложит максимум усилий, чтобы произвести впечатление». Оптимизм Черчилля был сродни веселью идиота. Адмиралтейство даже отдаленно не представляло себе, какие неприятности ждут Англию впереди, причем исключительно по вине Их Лордств.

Хотя война против судоходства и была приторможена на некоторое время, полностью в 1916 году она не прекращалась. При этом результаты получились довольно странные, потому что горстка немецких лодок, отправленных в Средиземное море, добилась результатов, сопоставимых с суммарными итогами лодок Флота Открытого Моря и фландрских флотилий. Реакция англичан на все это оставалась вялой, единственное, что они решили испробовать, – это гидрофоны, с помощью которых можно было обнаружить подводную лодку. Но пока еще аппаратура была крайне несовершенной, корабль не мог использовать гидрофон на ходу, так как мешал шум собственных машин и винтов. В результате, хотя в Ла-Манше было сосредоточено около 570 различных кораблей, немецкие лодки не испытывали особых проблем при форсировании Ла-Манша.

Адмиралтейство по-прежнему упрямо требовало «наступательного патрулирования» от своих кораблей, хотя этот метод уже доказал свою полнейшую непригодность. К концу 1916 года этим переливанием из пустого в порожнее уже занималось почти 3000 кораблей, но нулевые результаты не смущали Их Лордств. Единственным средством борьбы с немецкими лодками все еще оставалось вооружение торговых судов, так как немцы, не менее упрямо, продолжали делать главную ставку на артиллерию. В результате до половины атакованных судов смогли спастись. Похоже, немецкие командиры пока еще так и не научились пользоваться торпедами.

Главное, что облегчало действия немцев, это позиция британского Адмиралтейства. Мне надоело это повторять, но мы процитируем послевоенные высказывания адмирала Джеллико, который, похоже, до самой смерти так и не признал своей полной некомпетентности в вопросах организации ПЛО. «Тот объем информации, которым я располагал в то время, привел меня к выводу, что возражения против системы конвоев просто непреодолимы. Я знал, что нам не хватает крейсеров и эсминцев для эскортной работы, и сомневался, что торговые суда в конвое смогут держать строй, чтобы обеспечить безопасность при относительно малом количестве эсминцев». Оперативный отдел Адмиралтейства пошел еще дальше: «Где только возможно, суда должны следовать самостоятельно. Система совместного плавания нескольких судов, вроде конвоя, не рекомендуется в тех районах, где возможна атака подводных лодок. Очевидно, что, чем больше судов входит в состав конвоя, тем больше шанс на успешную атаку подводной лодки и тем сложнее эскорту помешать такой атаке».

Единственным положительным итогом 1916 года можно назвать появление на вооружении английских кораблей глубинных бомб. Но их еще требовалось научиться использовать. Во всяком случае, Адмиралтейству пришлось серьезно озаботиться качеством кораблей ПЛО, так как всяческие яхты и ботики имели гораздо больше шансов затонуть от взрыва собственной бомбы, чем уничтожить ею подводную лодку.

В итоге в 1916 году немцы обменяли 22 подводные лодки, уничтоженные на всех театрах, включая даже Черное море (UB-7 и UB-45), на 1300 судов общим водоизмещением 2,2 миллиона тонн. На стене уже загорелись огненные письмена, но слепые упрямо не желали их видеть, и катастрофу ждать не пришлось слишком долго.

Но 1916 год был примечателен также появлением подводных лодок совершенно необычного вида. Если вы полагаете, что самые странные проекты подводных лодок Первой мировой войны принадлежат немцам, то вы сильно ошибаетесь. Просвещенные мореплаватели успели настроить такого, что немцам даже и не снилось.

Совершенно необычными оказались лодки типа «К». Несмотря на откровенный провал попытки использовать лодки совместно с надводными кораблями во время боя у Гельголанда в 1914 году, командование Гранд Флита не оставляло идеи таких операций. Поэтому весной 1915 года адмирал Джеллико потребовал создать лодку, имеющую надводную скорость 24 узла, что позволило бы ей действовать совместно с линкорами. Однако британские дизеля не позволяли лодкам развить ее, поэтому Адмиралтейство предложило установить на лодках… паровые турбины! Сказано – сделано. Фирма «Виккерс» подготовила проект, и в июне были заказаны К-3 и К-4. Даже в этом данная серия была необычной – ведь К-1 была заказана только в августе.

Лодки оказались неудачными практически во всех отношениях. Они были очень «мокрыми», и уже после постройки пришлось переделывать носовую часть и надстройку. Попытка расположить в надстройке поворотный спаренный торпедный аппарат тоже вызвала нарекания. Он находился слишком близко к ватерлинии, и использовать его было почти невозможно. Хотя конструкторы добились того, что дымоходы 2 котлов «Ярроу» перекрывались за 30 секунд, – самый маленький предмет, попавший под автоматическую захлопку, мог привести к гибели лодки при погружении. Кроме того, есть основания сомневаться в том, что лодкам удалось развить требуемую скорость. Установленные на палубе 102-мм орудия пришлось переставлять на надстройку. Во время ходовых испытаний К-13 села на мель, еще раз подтвердив дурную репутацию «чертовой дюжины». Поэтому Адмиралтейство, отремонтировав лодку, на всякий случай переименовало ее в К-22. В 1918 году была заказана серия «улучшенных К», которые имели 6 носовых аппаратов 533-мм вместо 4 аппаратов 457-мм на лодках первой группы. Но концепция «эскадренной лодки» оказалась порочной в принципе, что и было доказано в «Битве у острова Мэй» в январе 1918 года, о которой вы еще прочитаете.

Еще более экстравагантными были подводные мониторы типа «М». Довольно часто эти лодки называют переделанными лодками типа «К», но это совсем не так. Подводные мониторы не имеют ничего общего с турбинными лодками. В действительности заказ на строительство лодок К-18 – К-21 был аннулирован, и вместо них в феврале 1916 года были заказаны лодки М-1 – М-4. Предполагалось использовать эти лодки для обстрела германских батарей на побережье Фландрии. Утверждение, что их планировали для уничтожения кораблей сопровождения конвоев, выглядит несерьезным. Каких конвоев? Чьих?

Впервые идея подводной лодки, вооруженной тяжелым орудием, судя по всему, возникла на заседании Комитета по развитию подводных лодок в сентябре 1915 года. Председателем этого Комитета являлся Контролер Адмиралтейства адмирал Тюдор, который отвечал за проектирование британских подводных лодок. На повестку дня было вынесено 6 вопросов, один из которых касался «подводного монитора». В повестке дня совещания этот вопрос был сформулирован крайне расплывчато и неопределенно. Единственное, что было ясно, – британские адмиралы считали торпеду (вынужденно!) слишком ненадежным оружием. Именно это подтолкнуло их снова обратиться к пушкам.