Охотник на вампиров. Омут - Ольга Грибова

Я собирался, как обычно, продолжить игру в прятки с Морфеем, но в этот раз, измотанный нападением экимму, сдался почти сразу. Незаметно веки отяжелели, и двери в царство сна распахнулись, настойчиво приглашая войти.

Это место было мне отлично знакомо — за прошедшие недели я успел досконально его изучить, тем более что здесь особо нечего было изучать. Если бы меня спросили, где оно находится, ответ был бы: нигде. Его просто-напросто не существовало, или оно находилось за пределами привычного мира. Все известные мне законы физики здесь ничего не значили. Я шел и при этом оставался недвижимым, кричал, не слыша собственного голоса, стоял на месте, стремительно приближаясь к цели. Именно здесь ждала Амаранта. Я приходил сюда каждую ночь, чтобы обрести ее на краткий миг и снова потерять.

Так было и в этот раз. Я снова стоял в черном ничто и видел перед собой девушку своей мечты. Сегодня она была необычайно грустна. Мне давно стало казаться, что мое бездействие огорчает ее и даже лишает сил.

Эмми опять звала меня, и я, как и все ночи до этого, пошел к ней. Но на этот раз что-то изменилось, правда, не сразу удалось уловить разницу. В конце концов я понял: Амаранта не отдалялась от меня, а осталась там, где и была. Уже через пару неуверенных шагов при желании я мог бы вытянуть руку и коснуться ее, но медлил. Не знаю, что меня сдерживало, ведь я хотел этого больше всего на свете: снова ощутить подушечками пальцев ее бархатистую кожу, вдохнуть аромат дикой розы. Но вот, наконец, я набрался решительности, коснулся ее руки кончиком указательного пальца, как будто она была фантомом и могла растаять от любого неловкого движения. К моему удивлению, Эмми осталась на месте.

Потом я обратил внимание на тепло ее кожи. Она обжигала пальцы; вдруг стало так больно, что пришлось отдернуть руку. Взглянув Эмми в глаза, я увидел не синее небо, а черную пропасть. Ее верхняя губа приподнялась вверх, обнажая ровные белые зубы и острые, напоминающие толстые иглы, клыки. От неожиданности я замер, затаив дыхание. Однажды мне уже приходилось видеть ее такой, и именно из-за этого я бросил Эмми, так как в ту минуту окончательно понял, что вампиру и охотнику нечего делать вместе. В тот раз, пока я смотрел в абсолютно черные глаза любимой девушки, внутри поднималось отвращение. Странно, но теперь все было по-другому. Вдруг пришло осознание, что, несмотря на вампирскую сущность Амаранты, я все еще продолжаю нежно любить ее, и мне, по сути дела, плевать, кем она является на самом деле.

Какую непоправимую ошибку я совершил девять месяцев назад! Только теперь я понимал, что ничто в этом мире не в состоянии изменить моих чувств к Амаранте, и для меня она всегда будет хрупкой девушкой, а не безжалостной убийцей. Пожалуй, именно в ту секунду в голове созрело окончательное решение вернуть ее во что бы то ни стало.

Резко вскинув руку, Эмми схватила меня за предплечье, и я почувствовал, как ее пальцы прожигают рубашку, а вместе с ней и мою кожу.

— Ты должен помочь мне, Влад.

Сейчас ее голос был слышен как никогда четко, но она все еще продолжала говорить шепотом, как будто боялась, что нас может подслушать кто-то посторонний. В следующее мгновение Амаранта отпустила меня и начала отступать, снова отдаляясь. Я попытался задержать ее, схватив конец белого платья, но он выскользнул из рук.

— Спаси меня, — просила Эмми срывающимся голосом, в котором слышались нотки страха и боли. Я вновь кинулся за ней следом, но попытки догнать ее ни к чему не привели.

Проснулся я с криком, весь в холодном поту, и уже привычным жестом потянулся к графину с водой, который теперь каждую ночь оставлял где-нибудь под рукой. Я привык думать, что все равно рано или поздно отправился бы на поиски Амаранты, так как повторяющиеся сны все-таки толкнули бы меня на этот шаг. Но в ту ночь случилось что-то необъяснимое, и этот факт сыграл решающую роль.

Встав с кровати, я первым делом направился к окну, чтобы немного освежиться и привести мысли в порядок. Номер располагался на третьем этаже. Распахнув двери балкона, я с упоением вдохнул поглубже теплый ночной воздух. Шагнув на балкон, поднял руки над головой, намереваясь потянуться, но в ту же секунду острая боль пронзила правое предплечье.

Удивленный и вместе с тем заинтригованный, я повернул голову, чтобы рассмотреть руку. Недомогание казалось внезапным и беспричинным, ведь экимму абсолютно точно не успел полакомиться мною, и перед сном все было в полном порядке. С замиранием сердца я закатал рукав рубашки, — сегодня я не успел раздеться перед сном, так меня сморило. Под рубашкой, точно на том месте, где во сне Эмми схватила меня за руку, виднелся четкий ожог в форме четырех продольных полос, которые были не чем иным, как отпечатками, оставленными тонкими женскими пальчиками.

Нельзя передать словами то, что в ту минуту творилось в душе. Я чувствовал одновременно и радость от того, что все это было не только сном, и ужас при мысли, что Амаранта находится в опасности. Вся эта эмоциональная чехарда за считаные мгновения пронеслась в голове, но одна мысль четко выступила на передний план: в самое ближайшее время я отправляюсь на поиски Эмми. Теперь, когда я точно знал, что Амаранта нуждается во мне, в мире не было такой силы, которая смогла бы меня удержать. «Разве что отец», — скромно напомнил о себе внутренний голос.

Впервые за всю жизнь мне предстояло надолго расстаться с семьей. Конечно, когда мы с Димой были еще детьми, и у отца выдавались особо горячие недели, он оставлял нас с братом в какой-нибудь школе-интернате, но это немного другое. Теперь я по собственному желанию собирался уехать от него, а подобного никогда не случалось. Даже когда много лет подряд я ненавидел отца, в голову ни разу не приходила мысль уйти от него. Слишком многое связывало наши жизни воедино.

И хотя решение было принято окончательное и обжалованию не подлежало, предстояло придумать, как сообщить о нем остальным. Времени на постепенную моральную подготовку отца и брата к этой новости, само собой, не было. Более того, я начал собираться в дорогу в ту же ночь.

Необходимые для дальнего пути вещи поместились в одной небольшой дорожной сумке. Да мне и не требовалось много. Единственное, о чем я пожалел, так это о винчестере, который придется оставить. Я еще не знал, как именно собираюсь путешествовать, будет это поезд или машина, или еще какой-нибудь вид транспорта, но в любом случае винтовка лишь служила бы источником постоянной тревоги. Таким образом, в багаже не нашлось места винчестеру, и этот факт меня, человека привыкшего всегда иметь под рукой как минимум несколько видов холодного и огнестрельного оружия (под двойным дном заднего сиденья «Мерседеса» скрывался целый арсенал), немного беспокоил. Из-за отказа от оружия появилось чувство беззащитности, но ради Эмми можно пойти и не на такое.

К шести утра все было готово. Взволнованный предстоящим разговором и отъездом, я, естественно, не мог заснуть и, включив телевизор, ждал отца. В том, что сегодня с утра он зайдет меня навестить и расспросить о вчерашнем, сомневаться не приходилось.