Собор - Роман Злотников

— Ну а при чем тут привидение?

Баргин хитро сощурился:

— А ты спроси его, где он сидел?

Сергей Петрович покачал головой:

— Значит, полтора года в СИЗО. Странно, уж больно крепко на вас дело слепили, даже мы были уверены.

— Не угадал. — Следователь довольно рассмеялся.

Сергей Петрович удивленно вскинул брови.

— Я же тебе сказал, что он привидение. — Баргин выдержал драматическую паузу. — Нигде.

— То есть?

— Вот так, уважаемый, от меня увезли чин чинарем, под конвоем, да только никуда не привезли. И никакого побега не зафиксировано. Пропал человек. — Он обратился к молча сидевшему у окна посетителю: — Я был уверен, что вы мертвы, но то, как орудовали эти ребята, меня возмутило. Поэтому кое-какие материальчики я поднакопил, кое-что отксерил, а кое-что и в подлиннике приберег, вдруг, думаю, подвернется удобный случай.

Сергей Петрович хотел что-то спросить, но тут раздался мягкий голос гостя:

— Прошу вас, все вопросы после, у нас не так много времени, а я хочу описать события, с которых все и началось. — И, дождавшись, когда все внимание вновь было направлено на него, Волк начал: — Полтора года назад, девятнадцатого августа, около семнадцати часов, меня убили.

Он почувствовал, что у Сергея Евгеньевича происходит что-то неладное, уже выйдя из метро. Проводив взглядом хищный серый силуэт, скрывшийся в зарослях, тянущихся вдоль железнодорожного полотна, Волк направился в сторону заведения. Время было обеденное, однако столовая была явно пуста, а у дверей топтался какой-то парень с бычьей шеей. Волк протянул руку к двери. Парень двинул плечом и раздраженно рявкнул:

— Не видишь, закрыто!

Волк медленно опустил руку и повернулся к парню, почувствовав, как зашумело в ушах, а в глазах полыхнуло красным. Парень вдруг отшатнулся и, отдернув руку, будто обжегшись, забормотал:

— А я че, да я ж ниче, ежли ж по делу, то че ж я-то… — и, окончательно запутавшись в частицах и междометиях, замолчал, боязливо отведя глаза.

Волк толкнул дверь и вошел внутрь.

В столовой царил полный разгром. Переломанная мебель была сдвинута к окнам, а в углу обеденного зала, за единственным целым столиком, сидел какой-то тип в кожаном пальто. Перед ним двое «качков», заломив руки, держали Сергея Евгеньевича на коленях, а третий лениво бил его по лицу.

Когда хлопнула дверь, все четверо оглянулись, а Сергей Евгеньевич повис на руках, опустив разбитое в кровь лицо. Что хорошего он мог ждать от хлопнувшей двери? Волк почувствовал, что вот-вот потеряет над собой контроль, и усилием воли загнал зверя в себе поглубже. «Кожаное пальто» недоуменно хмыкнул. Избивавший Сергея Евгеньевича «качок», услышав этот звук, двинулся к Волку:

— Ты кто?

Волк выровнял дыхание и, как мог спокойно, ответил:

— Я — хозяин этого заведения. — И, выдержав паузу, спросил: — Что здесь происходит?

«Кожаный» резво развернулся к Сергею Евгеньевичу, который замер, услышав знакомый голос, медленно процедил:

— Ты, козел, что за понты?

Сергей Евгеньевич улыбнулся разбитыми губами и прохрипел:

— Иван… вернулся…

«Кожаный» удивленно покрутил головой.

— Так ты не труп? — Он широко ощерился и хлопнул ладонью по стулу: — Садись, есть базар. — Потом, проследив направление его взгляда, бросил «качкам»: — Отпустить. — И опять повернулся к Волку: — Не боись, мы не кровожадные, просто поучили твоего старичка, как себя вести.

Волк присел на указанный стул.

— Вот и ладушки, — одобрил «кожаный», — сразу видно умного человека, а твой, — он мотнул головой, — сразу начал понты гнать, ну и заработал. — Он довольно хохотнул и извлек из кармана плаща какие-то листки. — Во, подпиши.

Волк взял листки и стал просматривать. «Кожаный» резко протянул руку и сгреб листки.

— Слушай, чмо, я же тебе сказал подписать, а не читать.

Волк поднял на него глаза и позволил зверю в себе чуть-чуть высунуться. «Кожаный» отшатнулся как от удара.

— Ты че, чувак? — Голос у него явно подсел.

— Я, не читая, ничего не подписываю. — Волк выдернул листки из онемевших пальцев собеседника.

Несколько минут был слышен только шелест страниц, наконец Волк аккуратно сложил бумаги:

— Предложение заманчивое. — Он взвесил пачку на ладони и не спеша разорвал на несколько кусочков. — Но я не собираюсь ничего продавать.

— Ты че наделал, козел, — в панике заорал «кожаный», — это ж документ, он же уже зарегистрированный, я ж тебе сейчас… — Он повернулся к «качкам»: — А ну… — и замер, услышав хруст стекла.

Волк взял граненый стакан и спокойно раздавил его до состояния песка. Стряхнув с ладони крошки, он поднял глаза на «кожаного». Тот съежился под его взглядом.

— Пора подумать о возмещении убытков, — Волк широким жестом обвел окружавший их разгром, — не можем же мы работать в таких условиях.

— А я че… я-то при чем? — забормотал «кожаный». — Мне сказали, я и делал.

— Да, я думаю, этот вопрос действительно стоит решить с вашим руководством. — Волк вздохнул. — Впрочем, кое-какие проблемы мы можем начать решать и сейчас. — И он выразительно посмотрел на «кожаного».

Тот, покрывшись бисеринками пота, выудил из кармана портмоне и трясущимися пальцами стал шарить внутри. Волк опять деланно тяжело вздохнул и выдернул портмоне из скрюченных пальцев. И поглядел на троих «качков», двое судорожно стали опорожнять карманы, а третий, видимо самый тупой, удивленно уставился на них:

— Вы че, братва?

Волк вновь позволил зверю высунуться. «Качок» рухнул на колени и, закрыв руками голову, взвизгнул.

На всех оказалось около пяти тысяч «баксов». Волк небрежно бросил их на стол и сказал:

— Подождите в машине.

Когда за посетителями закрылась дверь, Волк повернулся к Сергею Евгеньевичу. Тот сидел на полу и улыбался. Волк опустился рядом с ним и виновато проговорил:

— Простите меня, я должен был раньше появиться.

Сергей Евгеньевич продолжал улыбаться:

— Слава богу, что вы здесь. За эти полтора года тут такое… — Он всхлипнул. — Да ладно, чего уж там, теперь все пойдет хорошо, главное, живы все, а то я уж думал… — Он протянул руку и сжал Волку запястье. — Я вижу, вы изменились, но все-таки, может, не стоит… — Он кивнул на дверь.

Волк отрицательно покачал головой:

— Проблема, не решенная окончательно, имеет свойство всплывать в самый неподходящий момент.

— Я понимаю, — сказал Сергей Евгеньевич, — просто страшно… Ну, Бог вам в помощь.