Собор - Роман Злотников

Собеседник вздохнул:

— И что же вы предлагаете?

— Они хотят меня, они меня и получат.

— Хорошо, но один вы не пойдете.

— Договорились. Сейчас я подскочу туда, осмотрюсь, а завтра…

— Тогда сегодня вечером, скажем, часиков в девять, у Ольги. — И собеседник повесил трубку.

Волк огляделся по сторонам, прислушался к своим ощущениям и направился к небольшому скверику с детской площадкой. Площадка была пуста, на единственной скамеечке дремал старичок, накрывшись газетой. Волк присел на краешек скамейки, снял ботинки, носки и опустил босые ноги на теплый песочек. Земля была снулая, отравленная, задавленная асфальтом и отзывалась еле-еле. Волк подумал было проскочить до Сокольников, но потом вздохнул и, поднявшись с лавки, шагнул к старой липе. Через пару десятков шагов он вынырнул в небольшом скверике за два квартала от своей цели. Волк нахмурился, попробовал еще раз, с трудом продрался сквозь два сросшихся дубка и оказался во дворе какого-то дома. Что-то было не так. Он присел на бордюр, надел ботинки и двинулся к выходу со двора. Вдруг в затылок повеяло смертью. Волк торопливо «отвел глаза» и шагнул в сторону. За спиной что-то хлопнуло, и в стену перед ним со звучным шлепком вошла пуля. Волк бросился вперед и нырнул в подъезд. Следующая пуля навылет прошила обе двери и звонко дзинькнула о ступеньки. Волк осторожно поднялся на несколько ступенек и присел. Его ждали. Кто-то приготовил ему ловушку, кто-то, имеющий некоторое представление о том, на что он способен. И она едва не сработала. Волк неслышной тенью скользнул вверх по лестнице. Выскочив на чердак, он подобрался к открытому окошку и, присев у окна, прикрыл глаза. То, что он собирался сделать, было доступно, как правило, только уровню старейшин, а Волк пока числился в отроках. Впрочем, какая разница? Как говаривал Сыч: «Человек может все, что захочет». Волк глубоко задышал, насыщая кровь кислородом, и забормотал наговор. Через некоторое время тьму под плотно прикрытыми веками прорезали размытые тусклые искорки. Зеленые, синие, красные, фиолетовые. Одни стояли на месте, другие двигались, россыпи искорок будто текли по каким-то руслам, через несколько мгновений Волк понял, что это — улицы. И среди всего этого разнообразия мерцали несколько десятков желтых искорок. Половина бурлила метрах в трехстах на востоке, особняк располагался как раз там. Остальные группировались по три-четыре по всему району. Может быть, и не все они принадлежали его врагам, но по какой еще причине вокруг оказалось несколько десятков сильно возбужденных и напуганных людей? Волк зафиксировал их положение и открыл глаза. Его прошиб пот, голова немного кружилась. Посидев несколько минут, Волк торопливо пробормотал: «Недоброму люду очи отведу» — и осторожно высунулся из окошка. Заходящее солнце сквозь фильтр облаков залило крыши красным светом. Волк старательно сориентировал желтые искорки, запоминая дома, окна квартир, чердаки и подвалы. Потом опять снял ботинки и спустился по лестнице. Пока он пересекал двор, по нему выстрелили еще три раза, последняя пуля содрала кору с дубка прямо у щеки. Разозленный промахами снайпер наплевал на прицел и начал бить навскидку, по ощущению. А значит, мог и попасть.

Волк вынырнул в Сокольниках. После такого переплета следовало немного отдышаться. Он залез поглубже в заросли, оградил себя от нескромных взглядов и, раздевшись, улегся на спину: затылок, спина, плечи, ладони, ягодицы плотно прижаты к земле. Через несколько мгновений он почувствовал, как проходит напряжение, окаменелые мышцы расслабляются и наливаются силой, голова становится свежей и ясной. Полежав еще несколько минут, Волк оделся и легкой, пружинистой походкой вышел из парка. До намеченного времени оставалась еще пара часов, и он решил разобраться с Сявой.

Сявино заведение являло полный контраст с разгромом, царившим у Сергея Евгеньевича. Волк покачал головой и, не заходя внутрь, прошелся до ближайшего автомата. Когда в трубке раздался охрипший и усталый голос Сергея Евгеньевича, у Волка защемило сердце.

— Добрый день, Сергей Евгеньевич. Наша основная проблема решена. Нам приносят извинения, выплачивают компенсацию и оставляют в покое.

— Слава богу. — Интонация выдавала больше облегчение, чем радость или удивление.

Волк продолжил:

— Я на Герцена, наш коллега, по-видимому, процветает.

В трубке виновато помолчали.

— Простите, Иван Сергеевич, как только вы пропали, с ним начались проблемы, а потом мне было не до этого.

— Бог с вами, Сергей Евгеньевич, как я могу даже думать о том, что вы в чем-то виноваты? Вопрос в другом. На Герцена нужен новый управляющий, у вас есть кто на примете?

— Секундочку. — На том конце провода с кем-то советовались. — Тут у меня Вадим, я всем сообщил, что вы вернулись, так что у нас полная, так сказать, коробочка, ждали, что вы заедете. Ну так вот, у него шефом очень разумный парнишка, Вадим говорит, что может оставить его за себя, а на Герцена заняться сам. Ну, в общем, будет время, обговорим поподробнее.

— Времени нет, жду вас на Герцена.

— Но…

— Пока вы едете, я постараюсь решить все проблемы.

Когда Волк подошел к двери с броской вывеской «Ресторан „Пентхаус“», угрюмый мордоворот буркнул сквозь зубы:

— Обслуживание.

Волк, не останавливаясь, хлопнул его ладонью по лбу, и вышибала осел с закатившимися глазами. Войдя внутрь, Волк огляделся. Обилие обнаженного женского тела в соблазнительных позах резало глаза. Фотографии, коллажи. Лежа, стоя, сидя, в полный рост и кусками, а в середине зала подиум с мачтами. У самого подиума, на котором выгибалась пара блондинок, сидела компашка человек в пятнадцать и лениво жевала. Волк двинулся через зал. Сява, сидевший прямо напротив входа, поднял глаза и побледнел. Волк растянул губы в улыбке:

— Добрый день.

Сидевший во главе стола лоб равнодушно спросил:

— Это кто еще?

— Я хозяин этого заведения. Позвольте узнать, кто вы?

Лоб повернулся к Сяве:

— Эй, чмо, а кто же ты?

Сяву прошиб пот. Лоб рассматривал его несколько мгновений, потом вновь повернулся к Волку:

— Ну что ж, хозяин, садись. У него сегодня «субботник».

Волк остался стоять. Лоб нахмурился, а Волк, игнорируя его раздраженный взгляд, обратился к Сяве:

— Что ты сотворил с моей столовой?

Один из крутых оторвал взгляд от извивающихся девочек:

— А что, полный класс.

Лоб рявкнул:

— Заткнись. — И опять обратился к Волку: — Слушай, ты, падаль, когда я говорю — надо делать, а то в шесть секунд станешь бывшим, и не только хозяином, но и живым.

Вся компания развернулась к Волку, он уловил в их глазах предвкушение развлечения покруче, чем девочки. Усмехнувшись про себя, он четко произнес:

— И что за дерьмо сюда ходит? — Он сделал паузу и в полной тишине закончил: — Ты уволен.