Когда я вгляделся в твои черты - Victoria M. Vinya

Эрен ему не отвечал. Словно заколдованный, несколькими рывками сбросил одежду и зашёл в озеро. Он погружался ко дну, поднимался к поверхности, лихорадочно сплёвывал мутную воду, жадно глотал воздух и вновь надолго скрывался под взбаламученной гладью. Только бы вытравить из головы наваждение, припечённое зноем. Вытравить чувство вины. Как этого много для одного жалкого человеческого сердца! До чего хорошо! До чего стыдно! Безумно! Разве было когда-нибудь так славно в прежней жизни? Так свободно и легко. Ему хотелось выколоть себе глаза, но в то же время из последних сил доплыть до того берега и броситься в робкие объятия дорогой Микасы.

«Я больше не чудовище. Всего лишь глупый мальчишка. Глупый… Поплатившийся за свою грубость и заносчивость».

Тёплая пульсирующая тяжесть внизу живота отступила, мышцы конечностей расслабились, и Эрен, рухнув на спину, умиротворённо покачивался в спокойных волнах, созерцая гряду золотисто-багровых облаков.

— Да ты чего как пришибленный? — крикнул ему Армин.

— Ничего. Я сейчас приду.

— То одна с ума сходит, то второй, — ворчливо буркнул Армин, выгребая из костра маленькую горсть углей и золы, затем положил в неё несколько картофелин. — Два шизика, прямо созданы друг для друга.

Эрен выбрался на берег, быстро обсушился и оделся. Затем подкинул ещё сучьев в костёр и сел подле друга, уставившись на тлеющие угли, в которых пеклась картошка. Отчего-то ему представилось, как из ближайших кустов выпрыгивает вечно голодная Саша, бесцеремонно похищает ароматные клубни и удирает, кусая их прямо на бегу. Он сейчас отдал бы ей их все — не жалко! Лишь бы горя не знала.

— Если хочешь, могу вечером сыграть с тобой в твою дурацкую приставку.

— Чего это ты ни с того ни с сего такой добренький? По дороге всё вонял из-за моей приставки, а тут вдруг сама щедрость…

— Я могу и передумать, — ухмыляясь, съязвил Йегер.

— У тебя даже одолжение как бубнёж звучит! — Армин захохотал, но быстро умолк и показал пальцем через плечо Эрена. — Микаса идёт! Полотенцем обмотанная. Улизнула, значит, поблюзгаться нагишом — вот оно чего!

— Потеряли меня? — процедила она, стуча зубами. Опустилась на покрывало и протянула трясущиеся от холода руки к огню, шмыгнув носом.

Размягчённый и растроганный до предела Эрен покрыл все в мурашках плечи Микасы своей джинсовой курткой. Ему хотелось защитить её от холода и от себя самого. Микаса благодарно потрепала манжету рубашки Эрена.

Армин разложил в одноразовые бумажные тарелки печёную картошку и поджаренные на костре сосиски, налил в глубокую крышку от термоса ягодно-травяной чай и протянул его Микасе:

— Грейся давай, — ободряюще проговорил он.

— Обязательно. Спасибо вам, ребята.

Перекусив, тщательно затушили огонь водой, собрали вещи и медленно побрели к дому, упиваясь приятной усталостью в теле. Ни о какой готовке ужина уже не могло быть и речи: всем троим хотелось разлечься пластом на кровати и ничего не делать.

К ночи Эрен и Микаса, опустив головы на плечи Армина, лениво наблюдали за тем, как их друг играет в шутер на своей драгоценной приставке. За окном, в облаке розовых кустов, разносился стрекот кузнечиков, соловьи пели вечернюю песнь, прощаясь с догоревшим днём. Под пологом тьмы верхушки деревьев хранили зловещие тайны, среди густых ветвей открывались порталы в потусторонние миры. Ночь призывала крепкий сон, обещавший снять усталость. Раззевавшись, Армин выключил приставку и зашуршал по полу огроменными тапками деда, направляясь вниз, в сторону туалета.

Эрен соскользнул на подушку и сомкнул веки, погружаясь в забытье. Но через мгновение его сердце прибавило несколько ударов, а в живот вонзился острым лезвием страх, сплетённый с блаженством, — он открыл глаза и увидел перед собой в блёклом отсвете зыбкие искры внутри зрачков Микасы. Она смотрела на него. Так бесстыдно, так открыто! Эрену казалось, ещё миг — и она произнесёт: «Я знаю, что ты сегодня подглядывал за мной». В груди зажгло, ногти впились в ладони. По коже Микасы двигались таинственные тени, преображали до неузнаваемости любимые черты.

Тонкая полоска искусственного света, торопливые шаги. Армин прыгнул через друзей к стене, нарочно заставив старую и без того скрипучую кровать сипеть и качаться.

— Да совсем уже! Свинтус, — шикнул на него Эрен и хлестнул по заднице.

— Сами развалились тут и места мне не оставили!.. — бубнил Армин, доставая из-под себя широкий тонкий плед.

Эрен со смешком пнул его по пяткам, прижав к стене, и перетянул на себя бо́льшую часть пледа, за что получил ответный пинок в щиколотку. Шурх — он приподнял пушистый край, приглашая Микасу укрыться вместе с ними. Она повернулась спиной и придвинулась ближе, натягивая на плечо уголок одеяла. Дыхание Эрена участилось, упоение переполнило до краёв так, что захотелось рыдать. Они лежали все вместе на исходе одного из лучших дней: вот бы укрыть невидимым крылом засыпающего Армина, вот бы прижаться к Микасе! Эрену было страшно, что всё тотчас рассыплется в прах. И он сам тоже.

Легонько вытянул шею и уткнулся носом в затылок Микасы, в шелковистые волосы, пахнущие дымом и терпким илом. Он бы всего себя ей отдал на растерзание! Только бы она видела, что он теперь другой, что он больше не собирается ею пренебрегать. Только бы знала, что если она побежит его догонять, он вернётся в её алчущие руки. Бросит любые глупые переделки.

Но она не побежит. Не в этой жизни.

Эрен в бессилии схватился влажными пальцами за наволочку и едва слышно проскулил, отчаянно выталкивая из лёгких горячий воздух.

Комментарий к 5. Мои мысли обнимали тебя

Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3907

Группа автора: https://vk.com/public24123540

========== 6. В грёзах о том, чего нельзя вернуть ==========

«Отпущу его руку ― и пропала… Так странно. Наверное, просто привыкла три ночи подряд спать почти в обнимку, потому и чудится всякое. У него красивый профиль. Особенно, когда отрешается и уходит в свои беспокойные мысли, как сейчас. Нелепо: это ведь наш Эрен! Вспыльчивый, раздражительный и трогательный дуралей. Он не может быть красивым. Максимум ― симпотным и милым… Но профиль у него красивый, и всё тут. ― Микаса сдвинула полы джинсовой куртки Эрена, которую тот любезно предложил, когда они прощались с Армином у Небесного порта. ― Такой заботливый всегда. И мне бы просто научиться с благодарностью принимать это, но не могу перестать думать о цене его заботы. Например, цена доброты Бруно ― пьяная пощёчина, цена снисхождения одноклассников ― списанная домашка. Все рано или поздно называют мне цену. И он назовёт…»

― Какой красивый вечер! ― вдыхая свежесть листвы, восторгался Эрен.

«Прямо как твой профиль».