Про любоff/on - Оксана Робски

От тебя уже ничего не зависит. Потому что так написано вкалендаре, а написанное пером не вырубишь топором.

Костя хочет, чтобы Рита ушла с работы. Он считает, что онадолжна сидеть дома, есть витамины и слушать классическую музыку.

А Рита считает, что это глупо.

– Понимаешь, была бы я менеджером каким-нибудь – гдеугодно, хоть в «Лукойле» – пожалуйста! А здесь… просто глупо.

Рита доставала пальцами помидоры из банки и ела их целиком.

– Но ты можешь родить и вернуться, – предложила я.

– Вернуться? – воскликнула Рита. – Да это лучшаядизайн-студия в России! Туда таких желающих знаешь сколько?

– Сколько? – улыбнулась я.

– Да еще больше, чем тех, кто в очереди стоит, ждет,чтобы им дизайн сделали.

– Прямо в очереди, Рит?

– Конечно. – Помидоры в банке закончились. –Стройки свои замораживают и ждут. И не последние люди, я тебе скажу. Вотпоинтересуйся, кстати, кто у Влада дизайнер? Наверняка, наша «Gempico».

Я пожала плечами. Достала из холодильника еще одну банку.Открыла и дала один помидор Терминатору.

– Не знаю… Рит, но они же тебя ценят?

– Ценят. – Рита довольно кивнула. – Но завтрапоявится новое молодое дарование – и…

– А Костя что говорит?

– Костя хочет, чтобы я дома сидела и щи варила.

– И что ты решишь?

– Не знаю, Даш… Но работу терять не хочу. Там такиелюди… Одна француженка эта, Жоэль Плео, эта чего стоит!

– Красиво звучит.

– Под ее эскизами Лагерфельд подписывается!

– И что, Лагерфельд тебе важнее, чем Костя?

– Думаешь, бросить?

– Думаю, да. Рит, у тебя семья, понимаешь?

– Ты бы сама ни за что не бросила. А у меня еще не семья– предложение он мне до сих пор не сделал. Вот когда сделает, тогда ипосмотрим.

Рита продемонстрировала мне салатовые ползунки с кошечкой.Сказала, что оставит их у меня. Потому что ей Костя не разрешает ничегопокупать, говорит – примета плохая. Мы убрали их на антресоли. За то время, чтоТерминатор жила у нас, это было единственное место, куда ей ни разу не удалосьдобраться. Мы аккуратно положили туда ползунки и зайца, который раньше сидел вРитиной комнате.

Влад не звонил.

Я слонялась по квартире, читала книги.

Ни разу не открыла диссертацию.

Много смотрела в окно.

Невозможно быть счастливой в этом мире. Даже в Международныйдень театра.

Невозможно удержать снежинку на ладони. Невозможно положитьв карман солнечного зайчика.

Невозможно быть счастливой в этом мире. Даже в День защитыЗемли.

В День смеха, объединенный почему-то с Международным днемптиц, я решила, что возможно. Я стерла в телефоне имя «Тот, кто лучше» изаписала новое: «Забудь».

В квартиру ворвалась Рита и закричала с порога:

– Даша! У меня тройня!

Я вскочила с кровати, протирая глаза.

– Да ты что? А Костя знает?

Рита смотрела на меня и хохотала.

– Первое апреля – никому не верю!

– А я замуж за Влада выхожу. – Я обняла Риту испрятала в ней лицо, чтобы она не видела моих смеющихся глаз.

– Да ты что? – повторила Рита с моейинтонацией. – А он знает?

Мы смеялись и бросали друг в друга подушкой, пока Терминаторне перехватила ее и не превратила в миллион растерзанных поролоновых кусочков.

Среди всего этого веселья позвонил Влад. А я только недавнодала себе слово не ждать его звонка!

– Привет!

Как же я соскучилась по этому голосу! Завтра будет оченьважное правительственное мероприятие. В честь чего, я прослушала. В программе –певцы, лучшие иностранные группы, какое-то шоу… Все это было мне не важно. «Напрезидентском уровне», – сказал Влад. Как будто меня надо былоуговаривать!

Влад хотел, чтобы я поехала с ним.

Мероприятие будут транслировать по всем каналам. И всястрана увидит, с кем приехал будущий депутат. С ней, с Дашей. То есть со мной.

– Ты должна быть у меня ровно в два, окей?

– Окей.

– Даш, я не смогу опоздать даже на минуту, понимаешь?Это личное приглашение президента.

– Он тебя сегодня пригласил?

– Нет, а что?

– Просто сегодня – первое апреля!

– Даш, посерьезней, пожалуйста, отнесись кправительственным мероприятиям. И скажи мне…

– Что?

– Соскучилась?

– Нет.

– Правильно. Я тоже. Поэтому и звоню.

– А два дня…

– А «крокодильчика»?

– Соскучилась.

– Соскучился.

В честь Дня смеха Рита устроила в Костиной квартирепраздничный обед. Были я, Рита, Костя, Костин друг и его девушка. У нее былитакие трогательно тонкие руки, что сразу хотелось похудеть килограммов надесять. Костин друг был француз. Именно он производил и продавал те пельмени ивареники, которые я так люблю.

– Странно, что русские пельмени делаетиностранец, – удивилась я.

– Ничего странного. Зачем заставлять вас любить жареныхлягушек, если можно продавать то, что вам и так нравится?

– Логично, – согласилась Рита.

– Все гениальное просто, – подытожил КБУ. Вернее,Костя.

На десерт был медовый торт. Я съела три огромных куска.

– Ну ты даешь, – похвалила я Риту.

Когда Рита жила со мной, даже яичница была для неекулинарным шедевром.

– С ума сошла? – шепнула мне в ухо мояподруга. – Я готовый купила. Самодельный. Мне место одно подсказали, яводителя отправила.

– А я-то решила, что любовь творит чудеса.

– Какие чудеса, Даш? Я эту плиту до сих пор включать неумею. Посмотри, там даже конфорок нет! Двадцать первый век. Чудеса творит нелюбовь, а новые технологии.

На плите КБУ действительно не было конфорок. Сам виноват.Купил бы обычную кухню и не выпендривался. Тогда не пришлось бы готовые тортикиесть. Знает ведь, что «все гениальное – просто».

Меня отвез Ритин водитель. Я так быстро привыкла к этомусловосочетанию, что произносила его почти без запинки.

Я легла спать в приятном предвкушении завтрашнего дня.