📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаКолдун с Неглинки - Саша Степанова

Колдун с Неглинки - Саша Степанова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 57
Перейти на страницу:
пятки: Катя с тарелкой вафель в руках устроилась рядом и сунула ноги под одеяло. «Тот самый пин-код, пин-код, пин-код», — заголосил телевизор.

— Ты проспал «Главную дорогу», — заглянула в спальню Наташа. — С собакой я погуляла. Через час Кате на рисование.

Черт.

— Ладно, я ее отвезу.

Он доплелся до ванной, провел пальцами по щетине, взялся за бритву, но передумал. Тщательно почистил зубы, избегая своего отражения в зеркале, и вышел на кухню. На экране маленького телевизора беззвучно прыгали все те же Смешарики.

— Кать, поешь и одевайся! — крикнула Наташа со второго этажа.

— Хорошо, мам!

Подписка. Как ни старался, думать ни о чем другом не получалось. Даже запах вафель вызывал головную боль. Все это можно остановить. Не продлевать. Катя вернется с рисования, они сделают уроки, лягут спать, а утром все закончится. Никакого больше рисования и уроков. Никакой подписки.

— Пап, поехали?

Она стояла перед ним в джинсах и футболке с пайетками, на плече — сумка-папка для этих ее художественных штук. Илья допил безвкусный кофе и сунул ноги в ботинки. Пока дочь обувалась, вышел во двор и снял с сигнализации пикап. Катя забралась на переднее сиденье и стала перебирать радиостанции. «It’s gonna be OK, it’s gonna be OK», — подпевала она. Пикап отмерял километры до Володарского, солнце било в лобовое стекло.

Возле центра досуга «Солнышко» Илья заглушил двигатель. Катина учительница рисования как раз шла мимо с остановки.

— Илья Николаевич…

Илья опустил стекло, и она протянула ему руку.

— Мои соболезнования. Нет слов, чтобы выразить, такая боль… Вы хотите забрать рисунки?

— Да. — Он поднял голову. — Конечно, я их заберу.

— Пойдемте.

В классе было пусто, в солнечных лучах танцевали пылинки. Пока учительница искала, Илья рассматривал пустые мольберты.

— Вот. — В его руки легли три листа формата А3, плотные и хрустящие от засохшей краски. — Это Катечки.

— Спасибо, — сказал он и вышел.

Илья положил рисунки на пассажирское сиденье рядом с водительским. Выехав на Володарское шоссе, притормозил у остановки «Поворот на Большое Саврасово» и осмотрелся. В город — никого, в область тоже. Раздосадованный, включил поворотник, чтобы уйти на Прудки, глянул в боковое зеркало, выключил поворотник. К остановке в сторону области подошла девушка. Косточку на левой ноге кольнуло. Илья пошевелил пальцами, но боль не утихала — так и грызла палец, пока он ехал до следующего светофора, чтобы развернуться, и по обочине обгонял автобус, который тяжело газовал в пробке. Наконец пикап остановился рядом с девушкой. «Вам куда?» — «В Нижнее Мячково». — «Садитесь, да не бойтесь, я часто беру, сам оттуда. А, это дочь рисовала, назад киньте. Дочери-то? В пятом. Черт, впереди авария, сейчас на полчаса застрянем. Я и сам спешу, давайте в объезд. Туда мало кто сунется, это на моей можно, потрясет немного, но лучше плохо ехать, чем хорошо стоять».

Косточку на ноге ломило уже всерьез. Из-за этого он отъехал не так далеко, как обычно, вышел быстрее, чем обычно, схватил веревку руками более влажными, чем обычно. «Выходи. Завали. Вперед шагай». К яме тоже пришлось идти дольше, но в ней, как и раньше, было подчищено: съедено.

Ее заклинило на дочери: подумайте о ней, подумайте.

А он только о ней и думал…

К пикапу Илья возвращался не оглядываясь.

Наташа ждала на крыльце. Курила. Помахала, когда Илья заехал во двор.

Катя выскочила из машины и побежала к ней.

— Что сегодня нарисовала?..

Илья протянул первый попавшийся из рисунков:

— Вот.

— О-о, славный котик! Пойдем, повесим в нашей спальне.

Поколебавшись, Илья снова сел за руль. Наташа обернулась:

— Ты еще куда-то?

— В сервис. Движок стучит, пусть посмотрят.

Пока ехал, избегал смотреть на остановки. Не взял даже чету пенсионеров, которые медленно брели по обочине с огромным рюкзаком, привязанным к багажнику велосипеда. Наконец свернул на Каширку, а потом — к Горкинскому кладбищу, но не доехал, остановился возле шлагбаума, за которым уходила в лес прокатанная колея. Дальше пешком. В который раз, совершая этот путь, Илья удивлялся, что Серафим поставил дом именно здесь — между коттеджными СНТ, складскими ангарами и частными автосервисами. В доме не было ни электричества, ни воды. И кажется, мало кто вообще знал о нем — может, разве что дачники, которые замечали дым из трубы над деревьями.

Как всегда, при его приближении залаяла собака и никто ее не окрикнул. Пес надрывался, брызжа слюной, пока Илья подходил к крыльцу. Дверь была не заперта. Он вошел, вытер ноги о циновку и перекрестился на перевернутую икону, как здесь было принято: снизу вверх и слева направо. Пахло сеном и деревом. Илья прошел туда, где печь: Серафим спал на скамье, его грязные пятки едва светились в темноте. Илья зачерпнул ковшом воды из ушата, плеснул себе на руки, влажными ладонями вытер шею. В тишине — только часы тикали — заиграл вальс «Минутка». Илья быстро сбросил вызов, но пятки уже потерлись одна о другую, скрипнула скамья, потянулось «О-о-о». Илья прилип к печи. Серафим сел и почесал ладонь. Он был молодым и грязным, всегда босой и всегда в одной и той же футболке. Косая челка закрывала правый глаз. Илья был уверен, что этого глаза у Серафима вообще нет.

— А, — сказал он при виде Ильи. — Подписку пришел отменять?

— Нет, — выдохнул он и вжался спиной в печь еще крепче. — Не отменять, но, может, получится пересмотреть условия?

— Наталья довольна?

— Она… — Илья уставился в пол. — Да.

— Катя настоящая? Умрец страдает?

— Страдает, все как договорились, вот только… — Илья пошарил взглядом в поисках поддержки и уперся в красный угол. Глубоко вдохнул, сначала попробовал без звука, а потом произнес: — Страдает не он один.

— А, — повторил Серафим. Он выглядел так, будто еще спал. — Ты хочешь все как есть, но чтобы не платить.

Илья ссутулился, печь жгла ему хребет.

— Я готов платить, но, может быть, иначе?..

— Хреначе! — ласково протянул Серафим. — Умреца кормить надо. Пока ты его кормишь, он пропитание имеет и от того пропитания живет, девка достает у него из-под губы os naviculare pedis[1] и отдает мамке, а мамка из седины своей вяжет мешочек и отдает проскуднику, чтобы он просвирки собрал и ведьме отдал, которая Катьку твою на Наталью наводит. Чего тут выкинешь?

— Не могу больше, — сказал Илья. — Не могу.

— Так и не моги.

— Мы все попадем за это в ад, — прошептал Илья глухо.

Серафим лыбился, как подросток.

— Мы и так уже в аду, сын мой.

* * *

— Видишь их?

— Нет, — сказал Мирон и снова высунулся в окно, чтобы получше рассмотреть обочину. — А ты?

Фура впереди притормозила, включила поворотник и начала перестраиваться в левый ряд. Только тогда Мирон заметил задние

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?