Колдун с Неглинки - Саша Степанова

Саша Степанова

Колдун с Неглинки

Степанова, Саша

Колдун с Неглинки / Саша Степанова. — Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2023. — (Red Violet. Темные миры).

ISBN 978-5-00214-196-8

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Саша Степанова, 2023

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023

* * *

В этом и соль, если поймешь, значит —  герой:

Я не хочу ждать тебя здесь, плыть за тобой.

Я не хочу море делить и небеса.

Вот тебе ключ, вот тебе —  свет, дальше —  ты сам.

В этом и соль, в этом и путь —  твой от меня.

Я не хочу ждать тебя, звать и прогонять.

Вот тебе меч, лира, корабль, ветер в пути.

Дальше —  ты сам мне расскажи, что впереди.

Страшно же всем, только один скажет —  свети.

Посеял соль —  так пожинай море в груди.

Благословлю небо дождем вслед кораблю.

Если герой… Так докажи.

Я посмотрю.

Ольга Лишина

Часть I. Темный лес. Видное, 2017 год

Глава 1. Тень-тень

Рассказать о таком, не опасаясь, что тебя назовут психом, можно было только Алисе: она поверит. И доказательство — вот оно. Мирон глянул на левую кисть, перевязанную бинтом, и крутанулся в компьютерном кресле. Ладонь жгло. Порез неглубокий, но на сгибе заживать все равно будет долго.

«Наш ты. Шорный».

— Шорный, — пробормотал Мирон, рассматривая темный монитор. — Бред…

Алиса была в Cети. Мирон напечатал одним пальцем: «Ты дома?»

Она ответила сразу: «Да. Учу».

«Ща приду».

Мирон спустился на первый этаж. В дверях столкнулся с мамой и спрятал руку за спину: объяснять все равно придется, но ничего убедительного в голову пока не пришло.

— К Алисе? — сразу догадалась мама. — В школе не наобщались?

— Угу, — сказал он, обуваясь.

— Ужинать приходите!

Алиса жила в том же доме, за стенкой. Двухэтажные таунхаусы на улице Школьной вмещали четыре семьи: каждая квартира с отдельным входом, парковкой и небольшим участком на заднем дворе. Отец Алисы дядя Толя говорил, что эти дома строили пленные немцы. Какие пленные немцы в пятидесятых? Вроде все это понимали, но байка продолжала существовать.

Мирон прошел под окнами через палисадник и нырнул в Алисину прихожую. Кондиционер работал на обогрев — после уличной сырости здесь было блаженно тепло.

— Я тут! — донеслось из гостиной.

Мирон пошел на голос и, оказавшись в комнате, с размаху уселся на диван. Алиса лежала с влажным полотенцем на лбу. Из-под раскрытых книг и тетрадок виднелись ее длинные ноги.

— Что с рукой?

— На меня бабка напала, — угрюмо признался Мирон. Алиса поднялась так резко, что учебники посыпались на пол. — Бабка с ножом.

— Что-о? — По крайней мере, она взбодрилась. — Отдельнов, мы не виделись всего два часа, когда ты успел?..

— Короче… — начал он и снова уставился на левую ладонь.

Два часа назад они вышли из школы, но учить Мирон сегодня не собирался: надоело. Родители и так достали: «Не катайся в Москву, сиди дома, готовься». Значит, туда он и поедет. С этой мыслью Мирон догреб до платформы Расторгуево. Вернее, почти догреб: мимо остановки шла она. Бабка. Обычная, сумку тащила. Там еще мужик стоял и женщина с маленькой девочкой. Бабка на них посмотрела — и к Мирону: внучок-внучок, тут недалеко, подсоби донести.

— А ты что? — выдохнула Алиса.

— Ну, все стоят, ждут, помогу или нет. Взял я у нее эту сумку…

Бабка даже в лице переменилась — видимо, желающие находились редко. Сумка оказалась неподъемной, как будто внутри были блины от штанги. Мирон виду не подал — потел, но старался шагать бодро. Оказалось, она живет на Советской — ничего себе «недалеко», быстрее было доехать на автобусе. Зашли в подъезд девятиэтажки, и вовремя: еще немного — и Мирон хлопнулся бы в обморок от усталости, голова уже кружилась страшно. Решил дождаться лифта и сбежать. Бабка стоит, кнопку жмет — а лифт не едет.

— Засада, — посочувствовала Алиса. — И ей, конечно, на девятый.

— Точно. Ей на девятый, лифт сломался, и тут я понимаю, что мне финиш. Не надо было в седьмом классе секцию бросать и сутками в комп тупить.

Бабка, разумеется, поохала, боженьку вспомнила и вдруг схватила Мирона за руку — эту самую, левую. Знаю, говорит, потешку одну — и прямо в глаза уставилась. Мирон подумал, что через бабкины зрачки кто-то за ним подглядывает, и ему стало холодно. А она палец скрючила и давай по ладони корябать: «Тень-тень-потетень, вышел мертвый за плетень, сел покойник под плетень, похвалялся целый день…» Мирон успел подумать, что слова неправильные, но она уже отпустила, кажется подмигнула даже: «Наш ты, шорный. Камушки сдюжил — выходит, наш».

Тут подошел какой-то мужик, тоже нажал на кнопку — и лифт приехал. Мирон поставил сумку внутрь, пропустил бабку, а когда двери начали закрываться, неожиданно для себя протиснулся между ними.

— Зачем?

Мирон пожал плечами.

— Допустим. — Алиса вскочила с дивана и метнулась на кухню. Крикнула: — Чай есть, имбирный! Будешь? — Она принесла две кружки и устроилась напротив Мирона прямо на полу, сложив ноги по-турецки. — Я только одного не понимаю — ножом-то за что? Ты ведь ей помог.

— Помог, — кивнул он. — Прикинь, мне стало любопытно, что это за «наш». Мы поднялись на девятый, и я спросил, чей я, по ее мнению. «Шорный. Что принес-то, глянь». Открываю сумку, а там пусто. Только на дне камни, как с пляжа — маленькие. Я их в руки взял — вообще ничего не весят. Но я же помню, что еле тащил, до сих пор спина болит. Если бы, говорит, был не наш, вообще бы с места не сдвинул…

В светлой комнате с плетеным ковром на полу вся эта история с бабкой казалась дикой даже самому Мирону. Но порез был настоящим. Алиса тряхнула волосами, собранными в высокий хвост, и потерла плечи.

— Жуть какая, просто мороз по коже.

— Ты мне веришь?

— Пока не знаю. Может, тебе просто…

— Что мне «просто»? Показалось?..

Мирон