Следопыт Бероев - Семён Александрович Данилюк
Шрифт:
Интервал:
– Вот тебе и страна моя любимая! – не удержался от злорадства Кучум. – Как это? Цивилизация приходит в тундру? Чего ж бросил снимать, опер? Иль правда жизни тебе не годится?
Посеревший Бероев и впрямь прервал съёмку. Кучум потряс накладными, привлекая внимание капитана.
– Я своё закончил! – закричал он. – Поссовет позвонит рыбакам. Они баржу отгонят. Можно отцепляться.
Капитан Гена согласно кивнул. Расцепившись с баржой, на которой остались Микитка и Кирилка, катер отошёл в глубину залива. Проститься с охранниками ни капитану, ни Кучуму даже в голову не пришло. Только Фёдоровна да Бероев махали рукой от борта.
– По мне, так прямо сейчас отчалить – и назад на Тикси. – Капитан озабоченно разглядывал берег в бинокль. Скосился вопросительно на Бероева.
– А завтрашняя закладка школы? На кой я сюда через пол-Союза добирался? – отказался Олег. – Да и сегодня ещё надо бы с поселковым руководством пообщаться. Согласовать программу, наметить ракурсы.
Кучум загоготал.
– Будет тебе, опер, закладка. И ракурсы будут. Такие, что мало не покажется.
Он веселился от души. Как будто, издеваясь над Бероевым, отыгрывался за давешнее избиение.
После ужина, в ранних сумерках, Бероев настоял, чтобы ему предоставили «Казанку» вернуться к пристани. Следовало в самом деле пройтись по посёлку, приглядеться, выбрать сильные точки для завтрашней съемки, чтоб не заваливался горизонт.
А потом он причалил «Казанку», ступил на землю, и «горизонт завалился» – обрушился и раскололся. То, что увидел Бероев, потрясло его на всю оставшуюся жизнь. От берега до бараков прямо на земле, в лужах, среди веток, деревьев, ржавых бочек вповалку валялось упившееся население посёлка Ыстаннах-Хочо. Мужчины, женщины, подростки. Даже малыши трех-четырёх лет. Молодая мать лежала ничком в луже. Положив голову на обломок дерева, она нежно прижимала к себе пакет с новорожденным. Бероев отобрал пакет, перевернул. Увидел мёртвое личико захлебнувшегося младенца. Кругом стояли храп и чавканье. Можно было идти прямо по телам, и никто б не проснулся.
За какие-то пару часов посёлок упился вусмерть.
Бероев, обходя тела, добрался до поссовета. Заглянул. Председатель лежал грудью на столе, покрытом красным кумачом.
Дверь стукнула. Вошел высокий русоволосый мужчина в очках, в резиновом плаще и сапогах выше колен, лет на десять старше Бероева. Приподнял голову председателя. Заглянул в глаза. Отпустил. Голова с лёгким стуком вернулась на место.
– Опять, стал быть, надул! – процедил он. Протянул руку Бероеву.
– Серёга! Директор рыбсовхоза.
– Бероев. Кинооператор, – представился Олег.
Услышав, для чего он приехал, Серёга скривился.
Они вышли на улицу. Бероев отвёл глаза от людских штабелей.
– В первый раз такое видишь? – догадался Серёга.
– Будто чума прошла.
– Чума и есть. Мы с тобой для них чума. Любой белый для них чума. А мы, русские, – самая страшная. Потому что чванливы не в меру и всё за всех знаем. Свою жизнь устроить не умеем. Зато за других всё наперёд. Только дай – тут же кому хошь всеобщее счастье организуем. Но те, другие, хоть цену нам знают, стараются не подпускать. А эти – дети! Что молодые, что старые. Тыщу лет без нас жили, и ещё столько бы прожили. И тут здрасьте, припёрлись. Мы вам свой, новый мир построим! Построили! И называется мир этот – нищета.
Бероев с беспокойством разглядывал человека, изрекающего крамолу перед чужаком. Серёга заметил.
– А чего мне? Крайней Крайнего Севера края не сыщешь!..
Горько усмехнулся собственному каламбуру.
– Надо же, додумались, – школа! – хмыкнул он.
– Против школы-то ты что имеешь? – буркнул раздражённо Бероев.
– Да то, что рапортовальщиков вокруг развелось! Аж из Москвы понагнали. Удивительно, что до университета не додумались. Считай, весь посёлок у меня в рыболовстве. И все как один в долгах. Жратву под расписки выдаём, чтоб с голоду не перемёрли. И живут одной мечтой несбыточной – разом богатый улов снять и из долгов выбраться. Да, ещё мечту имеют! – припомнил он с недобрым смешком. – Водяру ждут не дождутся, что для них хуже яда. Знаешь, её здесь сколько? По два литра спирта на душу населения, считая детскую. Да вся годовая норма тут! – недобро пошутил он.
Они пошли назад к причалу, где болтался на волнах совхозный катерок, подцепивший на буксир покинутую баржу. Серёга широким журавлиным шагом переступал через тела, Бероев держался стороной, перепрыгивая по стволам деревьев.
У причала Серёга достал из кармана плаща початую бутылку водки, вопросительно встряхнул.
– В прошлом году перехватил баржу, – сообщил он. – С дракой, но отобрал водку на склады. Выдавал штучно, под праздники. Веришь, долги уменьшаться начали! Звоню в район, настаиваю: уберите водку или уж чтоб под мой контроль! Какое там? Твоё дело, отвечают, план по рыбе. А за магазинный план другие ответят. Видал, даже с днем прибытия специально обманули. Боялись, что опять отберу.
Он разболтал, отпил прямо из горлышка.
– А школа! Вон весь посёлок перед тобой. Посчитай по детским головам. Думаешь, в кабинетах считать не умеют? Не хуже нашего. Зато почин!
Протянул Бероеву. И трезвенник Олег в несколько глотков допил остальное.
– Налюбовался? – Серёга отобрал бутылку. Запустил в борт баржи. – Считай, салют в вашу честь. Вашу мать!
Они скупо распрощались.
На борту «Ястребка» Бероева встречали.
Принявший конец Гена глянул на оглушённого оператора, понимающе смолчал. Зато не
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!