Алесия, барышня в бегах - Пирамида

— Господин Доньярт, простите… — стеклянный официант, бесшумно подошедший на своих прозрачных ногах, попытался остановить Эбрела.

Но тот на официанта даже не посмотрел. Высокомерно оглядев толпу повёрнутых к нему лиц, Эбрел показал на меня и произнёс:

— Это Алесия. Посмотрите на неё.

И все посмотрели на меня. Казалось бы, ну посмотрели, и посмотрели, что такого. Но я физически ощущала давление всех этих взглядов.

— Послушайте, Эбрел, — попытался вмешаться Клим, но Эбрел просто от него отмахнулся.

— Я люблю Алесию, — громко сказал Эбрел, — я люблю её, и я зову её замуж. Алесия, ты пойдёшь за меня замуж?

И ведь я чуть было не сказала «да»! Это было очень сложно — отказывать в такой ситуации. Я чувствовала, что прямо таки обязана ответить «да», что все эти люди, все эти приличные посетители «Коростеля», ощущают крайнюю неловкость, что они очень ждут чтобы эта неприятная, непонятная ситуация свернула на уютные романтические рельсы, чтобы я сказала «да», и все они могли похлопать, одобрительно погудеть, порадоваться за влюблённых, и, наконец, снова начать есть.

— Пойдём отсюда! — сказал мне Клим, резко вставая со своего места, — спасибо вам, господин Доньярт, всё было очень вкусно.

Я торопливо вскочила и чуть ли не бегом побежала к выходу, побежала прочь от Эбрела.

«И даром не нать, и с деньгам не нать» — Каренза любила эту шутливую фразу, и при случае с удовольствием её повторяла. Каренза, вроде бы, стеснялась того, что она родилась на Земле, но когда мы были вдвоём, или в кругу ближайших приятельниц, она любила со смехом иронизировать над своим земным происхождением, и вставляла в речь такие, подчёркнуто деревенские фразочки. И вот, сейчас я плелась обратно в «Оршойю», где вечером мне предстояло петь, и думала, что Эбрел мне «и с деньгами не нать, и даром не нать». Я не пойду за него замуж ни за что и никогда. Только как ему это объяснить? Что делать, если кто-то твёрдо решил на вас жениться, а он вам и даром не нужен? Утопить, сжечь или зарезать этого человека не метод, полиция не поймёт.

Но не думайте, что только Эбрел мешал мне в этот день спокойно жить, вовсе нет. Были в этот день и ещё более неприятные встречи. Вернее, встреча. Одна. С госпожой Бибиан. Она поджидала меня в моей комнатке в «Оршойе», она сидела на моей кровати(больше было негде) и разглядывала стол, накрытый скатертью с бахромой, и искусственную лилию в стеклянной вазе.

— Ты пришла, — констатировала госпожа Бибиан.

Она не повернулась ко мне, она не подняла на меня взгляд. И, если честно, я даже была этому рада.

— Здравствуйте… — пролепетала я.

— Здравствуй. — Сказала, как припечатала госпожа Бибиан.

— Я… Мне очень жаль, — я прислонилась к дверному косяку, ноги меня не держали, — я прошу у вас прощения… У всех вас, у Бэзила, у господина Бибиан, у Элпиди Бибиана, у Орланды…

— Моего отца звали Кенвер. Перед ним тоже будешь извиняться?

И я, ведь, чуть было не извинилась. Потом сообразила, что это был сарказм.

— Мне очень, очень жаль.

— Я не твои извинения пришла выслушивать не думай, — сказала госпожа Бибиан, поднимаясь с моей кровати. — Твои извинения ничего не исправят.

— Да, я понимаю…

Я сжалась под взглядом госпожи Бибиан.

— Ты в психиатрической лечебнице, — сообщила мне она, — и будешь там до конца года.

В лечебнице? В психиатрической? Я? И я всерьёз испугалась, что меня сейчас запрут в сумасшедший дом, что именно за этим ко мне приехала госпожа Бибиан.

— Но я не хочу…

— Не будь глупой, девочка, — оборвала меня госпожа Бибиан, — Это не по настоящему. Мы изображаем, что ты в психиатрической лечебнице. Только так мы могли замять скандал. Мы изображаем, как будто тебе стало плохо, у тебя, на фоне свадебных переживаний, начался острый психоз. Коллектив лечебницы согласился нам подыграть. И Каренза тоже. Она сопроводила тебя в лечебницу, и сейчас живёт там с тобой.

— Но я… Как же, я могу быть в лечебнице, я ведь здесь!

— Нам пришлось загримировать под тебя робота. Раз у тебя психоз, то репортёры к тебе и не лезут, и то, что вместо тебя везде возят робота, никто разглядеть не может. Но вот Карензе, которая везде сопровождает этого робота, по настоящему приходится жить в лечебнице.

В очередной раз повторять, что мне жаль, я не стала.

— Дай мне руку, — сказала мне госпожа Бибиан.

Я несмело протянула ей ладонь.

— Ай! — воскликнула я.

Потому что госпожа Бибиан больно ткнула мне в тыльную часть ладони чем-то острым.

— Это тебе от Карензы, — сказала госпожа Бибиан, — это чип с электронным билетом на Землю. В любом космпорту тебе достаточно поднести руку к билетному автомату, и ты получишь билет на Землю. Тебя довезут прямо до дома Карензы на Земле. Дом зарегистрирован и на тебя, так что откроется по твоему отпечатку пальца. Билет бессрочный. Можешь лететь в любой момент. Можешь не лететь. Отойди, я ухожу.

Моя комната была узкой, и мне пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить госпожу Бибиан. Пройдя в метре от меня, госпожа Бибиан остановилась на пороге.

— Только не вздумай звонить Карензе! — прошипела она, поворачиваясь в мою сторону. — И не приезжай к ней! Чтобы никто ничего не пронюхал! И не вздумай где-нибудь официально регистрироваться! Ни на работе, нигде! Газеты, журналы, все сейчас о тебе пишут, все сейчас разнюхивают, выискивают… — госпожа Бибиан на секунду потеряла самообладание, и прижала руку к глазам. — Нам даже твой билет на Землю, и тот пришлось купить на чужое имя. Хорошо что у господина Элпиди есть связи в министерстве транспорта, там нас поняли…

— Я не буду, — сказала я, — я не буду нигде регистрироваться, обещаю. Вы обо мне не услышите. Никто не услышит. Я буду жить тайно.

— Каренза хотела передать тебе денег, но я не согласилась, — продолжала шептать госпожа Бибиан, и её злой взгляд метался по комнате, минуя моё лицо, — ты не заслуживаешь денег. Наша семья потратилась сначала на свадьбу, потом на частного детектива, чтобы тебя найти, а потом ещё заплатила коллективу психиатрической лечебницы, чтобы они согласились изображать, что лечат тебя. Ужасные траты ни за что! Пора бы и тебе узнать, откуда берутся деньги!

— Я, на самом деле, уже работаю…

— Мне всё равно. — припечатала меня госпожа Бибиан.

— А диадему вам вернули? Ту диадему, что вы давали мне на свадьбу?

Госпожа Бибиан посмотрела мне прямо в глаза.

— Вернули. — Холодно сказала она, — О диадеме беспокоишься. А я то надеялась, что ты спросишь меня о Бэзиле.

И она ушла не дав мне сказать и слова.

Совершенно потерянная, я села на свою кровать, на самый край, садиться туда, где только что была госпожа Бибиан мне не хотелось — наверное мне было страшно. Рука, в том месте, куда госпожа Бибиан воткнула мне электронный билет, саднила. Чипы такого рода маленькие, и обычно не ощущаются, но их, обычно, и не вводят под кожу таким варварским способом, каким воткнула мне его госпожа Бибиан.