Невозможное возможно! Как растения помогли учителю из Бронкса сотворить чудо из своих учеников - Стивен Ритц

жить как Принц из Беверли Хиллз[11]. Школьный сторож тоже получил перевод, но не в пригород. Карен Армстронг почти прыгала от восторга, когда они оба нас покинули!

Через два года мне досталась группа из 12 учеников (мальчиков), так называемых «эмоционально ущербных», с диагнозами от синдрома Туретта до аутизма. Некоторые из них оставались моими учениками несколько лет благодаря методике включения, позволявшей учителю устанавливать долгосрочный контакт с детьми. В то время на экраны вышел приключенческий фильм «Лига выдающихся джентльменов». Фильм вдохновил нас, но, чтобы не быть обвиненными в плагиате, мы назвали себя «Лига отличившихся джентльменов». «Эти парни», как их звали все в школе, никогда прежде не назывались джентльменами.

Однажды мы работали над большим сочинением и решили написать мемуары и опубликовать их в виде книги. Каждый мальчик должен был придумать себе имя и название главы. Я рекомендовал моим джентльменам максимально использовать все свои чувства, описывая мир вокруг и те вещи, которые они любят или не любят. Мы обсуждали, как писатели погружаются в какую-нибудь тему, стараясь отразить ее должным образом. Например, они путешествуют в джунгли, чтобы изучить животных и потом написать о них.

В результате Гил разбил окно.

Он хотел рассказать о звуке, с которым бьется стекло. Мне позвонила его мама и сказала: «Мистер Ритц, вы задали моему сыну бросить камень в окно, чтобы он стал хорошим писателем?»

«Он… не совсем точно понял мои слова».

Хотя написал он об этом действительно хорошо. Когда мы отредактировали сочинения, я опубликовал книгу. Под «опубликованием» я имею в виду, что моя жена взяла текст на работу и сделала тонну ксерокопий, скрепив их спиральной проволокой и глянцевой обложкой. Потом мы устроили презентацию книги для родителей, опекунов и сотрудников школы, и каждый мог получить экземпляр. Естественно, книгу мы назвали «Лига отличившихся джентльменов».

Все это требовало праздника, а следовательно, угощения. Я купил 1000 куриных крылышек. Управляющий китайского ресторана подарил нам жареный рис. Дети подписывали экземпляры книги для своих близких, любимых учителей и директора. В присутствии всех собравшихся я вручил каждому ученику авторучку, маркер и большую тетрадь, чтобы они продолжали в том же духе. Как они гордились!

Истории, которые написали мальчики, не были ни приукрашены, ни подвергнуты цензуре. Хотя идея коррекционного обучения сама по себе вполне благородная, такой класс может стать объектом жестокости и издевательств со стороны других учащихся. В целом именно об этом рассказывала книга, очень проницательно, но печально.

Один ученик, юный джентльмен по имени Ти-Джи, написал рассказ, который назвал «Ловушка с клеем». Мальчик бесхитростно поведал о том, что в коррекционном классе он чувствовал себя крысой, попавшей в ловушку с клеем; как стереотип «застревает на каждой теме» вызывал в нем желание отгрызть собственную ногу, чтобы освободиться. Он называл имена учителей, которые третировали его, и описывал несправедливости в программе обучения. Другой ученик рассказал, как учитель однажды написал у него на лбу слово «ИДИОТ» черным маркером и заставил в таком виде ходить по школе. Мигель, наш знаменитый дрессировщик, был в первых рядах движения за увольнение этого учителя. Конечно, я мог бы отредактировать эти истории, и тогда сотрудники школы не чувствовали бы себя неловко и не обрушили бы на меня свой гнев. Но я не собирался лишать этих детей права слова. По иронии судьбы, мы находились в той самой школе, где они с таким трудом перебирались из класса в класс. Они стали моими Выдающимися Джентльменами и заслуживали этого звания.

В тот момент я понял простую вещь: если мы хотим добраться до корней проблемы, с которой столкнулся ребенок, надо дать ему возможность самостоятельно ее обозначить. Он должен сам воспринимать проблему как препятствие на пути к успеху.

Ни один родитель, отводя больного ребенка к доктору, не попросит его рассказать, как хорошо он себя чувствует. Напротив, родители сделают все, чтобы ребенок описал, где и как у него болит, чтобы специалист определил и вылечил недуг. Как педагоги мы не должны бояться узнавать, что наши слова и действия оскорбляют или ранят. Мы обязаны признавать ошибки и исправлять их, а потом делать все возможное, чтобы ребенку было хорошо. Нам всем нравится слышать о себе хорошее, но мы должны признавать неприятные вещи и свою роль в них.

Другие истории повествовали о более радостных событиях. Например, один мальчик описывал, как его мама готовит лазанью, в таких восхитительных подробностях, что у вас слюнки текли и вы страстно надеялись однажды получить приглашение на обед к этому писателю. Я попросил продать мне немного этого блюда. В итоге я и мои близкие единогласно решили – мальчик прав, его мама делает лучшую лазанью в мире. До конца года я покупал у нее лазанью каждую пятницу.

Еще один юный беллетрист рассказал о том, как он любит играть в игру под названием «Захвати флаг». Другой написал, что он боится моего «строгого взгляда» на уроке и пытается избежать его любой ценой. В целом книга была хорошо принята критикой и вызвала обсуждения. Первые 500 копий разошлись в три дня! Нас очень просили напечатать еще. Люди хотели получить книгу с автографами авторов. Каждая ее страница была дорога моему сердцу!

Нам всем нравится слышать о себе хорошее, но мы должны признавать неприятные вещи и свою роль в них.

На работе у Лизетты книга тоже понравилась. Перед ее коллегами вдруг приоткрылся мир, о котором они ничего не знали, и они всей душой привязались к моим ученикам.

Так мы получили первого корпоративного спонсора. Эти люди пожертвовали классу старые компьютеры, что было очень важно для всех нас. Они помогли нам изменить жизнь к лучшему: в тот год пятеро учеников из коррекционного класса попали в летнюю программу Университета Фордхэм для одаренных и талантливых детей. Я не удивился, когда мои ребята заняли первое, второе и третье места на ярмарке знаний и умений летнего лагеря. Как вы думаете, кто стал первым? Конечно, Мигель!

Подаренные компьютеры позволили мне засучив рукава взяться за обучение ребят программированию. Тихий и незаметный мальчик с синдромом Аспергера и умеренной дислексией, Альберто, учился особенно успешно. Однажды в мой класс пришли сотрудники федеральной исполнительной службы, чтобы найти того парня, который создавал помехи в управлении спутниками НАСА. Они поймали Альберто на месте преступления.

«Что за ерунда! – сказал он. – Я на самом интересном месте, а они пытаются надеть на меня наручники!»

«Это не смешно, Альберто!» – заметил я, втайне восхищаясь его способностями.

После этого его имя периодически звучало