Никто кроме тебя - Анна Россиус

давно здесь не была, но вспомнила это место по обрывкам своего недавнего сна.

– Узнаешь места?

Я утвердительно кивнула. Недалеко отсюда быстрая речка падает с десятиметрового обрыва, образовавшегося в результате оползня.

– Да. Где-то рядом водопад.

Оставив квадроцикл под могучим старым деревом с густой кроной, мы направились к берегу.

Переход над бурным речным потоком вызывал у меня беспокойство – оступишься на скользком бревне и полетишь вниз, прямо на камни.

Уаэтт же уверенно направился к мосту и, включив мощный фонарь, вспрыгнул на трухлявое на вид дерево. Затем обернулся назад и протянул мне руку.

Друг за другом мы перешли на противоположный берег и стали пробираться сквозь заросли папоротника и кусты вперед, вдоль реки.

Идти было нелегко, и последнюю сотню метров Уаэтт практически волок меня за собой. Мне вдруг подумалось, что мы повторяем путь из моего сна. Очень странно и даже пугающе.

Деревья расступились, и показалась скала, с которой гремящим потоком срывалась вода.

– Ну вот. Мы на месте.

Я почувствовала, что ноги перестают меня держать и колени подгибаются. Чтобы не упасть на влажную землю, я сделала последнее усилие, прошла еще пару метров и опустилась на большой округлый камень.

– Зачем мы здесь?

Какие бы цели мой спутник не преследовал, приведя меня сюда, нужно признать – дышалось здесь полегче. И тот гул в голове, что не давал покоя несколько дней, как-то незаметно перестал беспокоить. Может быть, его просто заглушил грохот водопада?

Однако жжение в глазах никуда не делось.

– Прежде чем я отвечу, скажи – хранит ли твой род традиции предков?

Я непонимающе уставилась на Уаэтта. Не лучшей момент он выбрал, чтобы поговорить о религии. Или он подразумевает что-то другое?

– Что ты имеешь в виду?

Он помолчал, видимо, подбирая нужные слова. Затем подошел ближе, опустился на соседний валун и выключил фонарь. Я будто бы ослепла. Но когда глаза привыкли к темноте, оказалось, что луна светит довольно ярко – низкие тучи расступились, и блики лунного света завораживающе красиво играют в брызгах воды.

– Ты ведь знаешь, что все семьи, прибывшие около двухсот лет назад на Гриншеттер – шотландцы?

– Да, – просто ответила я, уже заинтригованная этим разговором.

– Они принесли с Британских островов обычаи, и некоторые из них мы здесь чтим до сих пор.

Я попыталась представить, о каких именно шотландских обычаях идет речь. Может, празднование дня всех святых? Хеллоуин сейчас отмечают по всей Северной Америке…

Только-только мне показалось, что я уловила нить его рассуждений, как он вполне серьезно произнес:

– В каждой родовитой шотландской семье поколение за поколением передавались традиции, легенды и предания этой земли, которую буквально пропитывает магия. МакКинноны ведь очень старый род?

Я замешкалась с ответом, не вполне понимая, почему он хочет обсуждать это здесь и сейчас.

Действительно, моя бабушка трепетно хранила древнее наследие и с детства прививала сначала папе, а потом и нам с братом, любовь к истории нашей земли и родовым преданиям.

Я росла в тихом местечке на Севере Шотландии, и, как большинство детишек, верила в потусторонний мир, населенный феями и эльфами. В детстве мы, как истинные потомки кельтов, одевались в белые простыни и пели старинные гаэльские песни у костра, изображали ритуалы друидов.

Моим самым любимым праздником был Самайн, или Кельтский новый год, как еще его называют. Считается, что в ночь на 1 ноября незримая завеса, отделяющая нас от потустороннего мира, исчезает, и мистические существа проникают в наш мир. В детстве мы действительно во все это верили, наряжались в ведьм и привидения, пугали друг друга и сочиняли жуткие истории.

Однако, в свои восемнадцать я давным-давно распрощалась с этими иллюзиями и окончательно утвердилась в том, что волшебство можно встретить только в сказках.

И вот тебе на – взрослый и на первый взгляд вполне вменяемый мужик говорит мне о шотландской магии.

– Или ты прямо сейчас отвечаешь, зачем мы сюда приехали посреди ночи, или я возвращаюсь к квадроциклу.

Я действительно вознамерилась вернуться назад, даже поднялась с валуна, но не успела сделать и шага. Кровь застучала в висках, руки и ноги будто превратились в желе, и я упала в мокрую траву.

Уаэтт помог мне подняться, но сажать обратно не стал – подхватил на руки и молча понес прямо к водопаду.

Много всякого я могла ожидать от этой поездки. Но оказалась совсем не готова к тому, что последовало дальше…

Глава 10

Осторожно поставив меня на ноги, Торнтон стащил с себя дождевик и бросил его в траву у самой воды. Затем опустился на колени и потянул меня к себе вниз.

Совершенно не понимая, что же происходит, я послушалась и села рядом. Прохладные капельки тут же оросили лицо, и мне почудилось, будто мы в густом белом облаке.

– Если я скажу, что это особенная вода, ты мне поверишь? – негромко проговорил Уаэтт, склонился и опустил обе руки в воду.

Я взглянула на него – может он шутит? Вроде не похоже.

– И что в ней особенного?

– Честно говоря – ничем не отличается от любой другой речной воды. Но некоторые люди с давних времен не утратили способность извлекать из привычных нам природных явлений, вроде этого водопада, удивительные для себя возможности.

– Какие возможности? Некоторые люди – это кто?

– Люди, вроде нас с тобой.

Вообще ничего не понятно.

Увидев недоумение на моём лице, он взял мою ладонь в свою и тихо попросил:

– Закрой глаза и сосредоточься на своих ощущениях.

Не став спорить, я попробовала выполнить его просьбу. Отрешиться от всех дум и сомнений было непросто, но у меня это получилось в тот самый момент, когда моя рука опустилась в ледяной бурлящий поток.

В первые секунды хотелось вынуть руки из воды, но Уаэтт не позволил этого сделать. Когда кожа привыкла к низкой температуре, стало даже приятно.

Затем вдруг появилось необычное покалывание в кончиках пальцев – будто кровь сперва застоялась, а потом вновь побежала по венам. Поначалу едва ощутимое, с каждой секундой оно становилось все сильнее. Казалось, речная вода проникает прямо сквозь кожу ладоней и струится выше, к плечам.

Я ошеломленно распахнула глаза, выпустив руку своего спутника, и прошептала в темноту:

– Господи, что это?

Было от чего сойти с ума! Мои ладони искрились мягким голубоватым светом, как если бы были покрыты микроскопическими капельками флуоресцентной краски. Такое же