Безумно люблю - Лаванда Риз

— Зависит от нас, — выдыхаю я, задержавшись взглядом, снова ныряя в эти глаза, туда, в этот омут нежности. Вбирая в память это

состояние рядом с ним, эти ощущение, чтобы потом было на что равняться, когда влюблённость сбавит обороты или нахлынет раздражительность, я должна буду вспомнить, что мы были вот такими. Тянусь к его губам, не могу ничего с собой поделать, и мы целуемся бесконечно долго, и мне уже не важно сколько самолётов взлетело и что на нас пялятся. Пусть завидуют.

— Ох, молодожёны, — вздыхает, сидящая рядом бабулька. — Помнится, я тоже целый месяц после свадьбы с опухшими губами ходила. Сколько вы уже женаты? Дай ему уже наконец отдышаться, — легонько толкает она меня локтем, видно ей надоело ждать, когда мы остановимся.

— Мы только начали встречаться, — улыбаюсь я.

— О! — смешно округлила глаза бабулька. — Тогда позвольте дать вам совет, молодые люди. Не торопитесь, но продолжайте наслаждаться друг другом. Нужна проверка. Наберитесь терпения, дождитесь, когда наступит штиль, когда всё испробуете и десять раз поссорившись помиритесь. И вот если однажды, в дождливый пасмурный день проснувшись вы почувствуете, как ноет душа за второй половинкой, как невозможно сильно хочется прижаться друг к другу и что порознь в этой житейской суете уже просто невмоготу — тогда можно. Тогда будет крепко и возможно навсегда. Нужно так чтоб до старости вместе, чтобы оба выбрали безумно любить несмотря ни на что.

— А если невмоготу станет уже через месяц? — уточняет у неё Рэй.

— И такое бывает. Тогда беритесь за руки и к алтарю. А в свадебное путешествие езжайте туда, где холодно, не выбирайте жаркие страны. Поезжайте в Норвегию. О, какая же там красота, и холодно так, что постоянно хочется прижиматься друг к другу под одеялом, чтобы согреться.

— Отличные советы, спасибо. Слышал? Следующая наша поездка будет в Норвегию. Мне понравилась идея на счёт прижиматься, — бормочу я Рэю, который тянет меня к стойке регистрации, потому что наконец объявили наш рейс. Оборачиваюсь, машу на прощание бабульке и беру его за руку.

Мне сложно отпустить эту мужскую ладонь, которую я сжимала восемь часов подряд во время полёта даже во сне. А теперь мне нужно сесть в своё такси и уехать. Это оказалось тяжелее, чем я думала. Отпустить, обнять, сказать «созвонимся» отвести взгляд и прыгнуть в машину.

— Я буду ждать звонка, — шепчет Рэй. — Надеюсь, у тебя есть мой номер, — пытается он улыбнуться.

— Выучила его наизусть. …Я позвоню, — быстро целую его в губы. Хоть бы не расплакаться, потому что в носу уже щипает. Сажусь в такси, хлопая дверцей. Машина трогается с места, я не выдерживаю и прижимаюсь лбом к стеклу, с ужасом глядя как между нами увеличивается расстояние. Он посылает мне воздушный поцелуй и ему уже не видно, как по моим щекам катятся слёзы. Мне уже его не хватает.

— Стефани! — Хлоя бросается мне на шею в больничном коридоре. Зарёванная, измученная, несчастная. Прижимаю её к себе, глажу по голове.

— Ч-ч-ч, всё хорошо, я рядом, мы справимся, — похлопывая её по спине. — Как она?

— Стабильно тяжёлая. В сознание ещё не приходила, — всхлипывает Хлоя. — Отец там с ней в палате. Врач сказал, что сегодняшние сутки решающие.

Тихонько захожу в палату. Хелен под капельницами, подсоединена к кардиомонитору. Рядом застыл сгорбленный Мэтью Палмер, сейчас он не суровый судья, пример для подражания студентов юридического университета, сейчас он сходящий с ума от переживаний муж.

— Привет, пап, — касаюсь его плеча. — Выглядишь уставшим. Я побуду с мамой, езжай домой отдохни.

— Сегодня мне нужно быть в суде, слушанье не удалось отложить. Рад, что ты здесь, Стеф, — поднимает на меня уставшие глаза. Видно, ночью глаз не сомкнул. — Будут новости постарайся тут же сообщить. Вернусь, как только освобожусь, — он не умеет проявлять

эмоции, зато я умею их проявлять даже за троих. Крепко обнимаю, целуя в щёку. Ему не нужны слова, он всё видит и понимает по моим глазам.

Остаёмся дежурить вместе с Хлоей, но она слишком опустошена и измучена слезами и бессонной ночью, поэтому умостившись на кушетку тут же засыпает, успокоившись моим присутствием. А я сажусь ближе к Хелен, беру её за руку и начинаю разговаривать.

— Знаешь, мам, я тут встретила такого замечательного парня, мне очень нужно тебя с ним познакомить, потому что возможно я выйду за него замуж, — и я рассказывает ей про Рэя, про нашу поездку, упомянув про пляж и верблюдов. Мне кажется, она меня слышит, ей просто нужны силы вернуться. Я говорила так долго, оказывается, о Рэе я могу болтать бесконечно, что у меня пересохло во рту, а Хелен похоже решила очнуться лишь бы только я заткнулась. Ворохнувшись, она застонала, и я тут же нажала на кнопку, вызывая медсестру, а та в свою очередь врача.

«Критическое состояние миновало. Мама очнулась. Еду домой» — отправила я сообщение отцу и Рэю.

— Жить хорошо, — слабо прошептала Хелен. Ей сделали укол, и она снова проваливалась в сон, только уже в исцеляющий. — Что ещё за парень? …Ты ведь …помнишь, что самое …ценное, что мы можем подарить …другому человеку?

— Это любовь. Я помню, мам. И это самое лучшее, чем мы можем наполнить себя. Поправляйся, завтра утром буду у тебя, как штык.

— Хлоя, пойдём домой. Тебе нужно отдохнуть, как следует. Врач сказал, что мама всё равно проспит до утра. Отец уже едет сюда, она без присмотра не останется.

— Нет, — упрямо трясёт головой Хлоя. — Дома глаз не сомкну. Останусь тут на кушетке. Привези мне сменную одежду и поесть. Спасибо, что вернулась. Поэтому маме стало лучше.

Понимаю, что уговорить её не получится, Хлоя сильно привязана к матери, и она не придёт в норму, пока Хелен не выпишут. А так как я сидя спать не умею, то выбираю более разумный вариант –

отправиться к себе. Завтра я буду нужна им бодрой. Снова придётся повторить свой рассказ, зарядить всех позитивом, включая доктора. Отцу правда я пока о Рэе сообщать не собираюсь. Хелен с Хлоей тоже будут помалкивать, потому что в отношении с парнями у нас строго. Если уж надумаю рассказать, то сразу и знакомить придётся, представляя как избранного и единственного. Сейчас приеду домой, наберу ванну и позвоню Рэю. Ужасно хочу услышать его голос, возможно удастся выдавить из него какую-нибудь шуточку или нежность.

Выбираюсь из такси, вдыхаю на полную грудь прохладу вечернего воздуха, вдруг с опозданием захлебнувшись благодарностью по поводу случившегося чуда. То, что Хелен пришла в себя, то, что она осталась на стороне живых, с нами, что её больное сердце опять выбрало нас, я считаю хорошим знаком. Подхожу ближе к дому и …замираю, хотя стрижи в животе вот-вот вытолкнут сердце наружу. На ступеньках сидит Рэй. …Наконец срываюсь с места и уже через мгновение я вишу у него на шее, «прижавшись душой к его груди».

— Вот, теперь значительно стало легче, — с облегчением, шумно вздыхает Рей. — Теперь крепкий сон и яркие сны мне гарантированы. Доброй ночи, кудряшка! — и нежно чмокнув меня в щёку этот шутник разворачивается и спускается со ступенек.