"Пятая колонна" и Николай II - Валерий Шамбаров

В сентябре 1907 г. была предпринята первая попытка оклеветать Григория Ефимовича. Исследователи считают, что инициировала ее Милица Черногорская, имевшая связи в Синоде. Был вдруг поднят старый донос 1903 г., что Распутин состоял в секте «хлыстов» и проповедует ересь. Впрочем, более вероятно, что донос состряпали задним числом: он содержит явные анахронизмы, что к нему в Покровское приезжают дамы «из самого Петербурга», хотя в 1903 г. подобных гостей еще не было и быть не могло. Тем не менее Тобольской духовной консисторией было заведено дело, расследование велось очень тщательно, опытными специалистами по сектам, но оно полностью «развалилось», ничего подозрительного выявлено не было. Тобольский епископ Антоний закрыл дело.

Но в это же время стало сбываться предвидение старца Макария Актайского, его наставление Распутину: «Утешай царственных самодержцев». У наследника престола обнаружилась страшная наследственная болезнь — гемофилия. Пониженная свертываемость крови. Любая рана или ссадина могла стать для него смертельной. Любой ушиб вызывал серьезное внутреннее кровоизлияние. От резких движений могли возникнуть кровоизлияния в суставах. Средств исцеления медицина в то время не знала. Причем лечение только ухудшало состояние. Врачи пользовали мальчика новейшим и, как считалось, лучшим лекарством — аспирином. Он действительно уменьшает боль, но… медицинские светила еще не имели представления о том, что сейчас знает любая медсестра. Аспирин дополнительно разжижает кровь.

В конце 1907 г. грянула беда. Кровотечение остановить не удавалось. Мальчик угасал. Врачи исчерпали все средства и уже считали, что надежды нет. Царь и Александра Федоровна были в отчаянии — тут-то и вспомнили о Распутине. О чудесных исцелениях по его молитвам уже было известно. Послали за ним. Очевидцы потом вспоминали: «У Цесаревича Алексея был сильный приступ гемофилии. Обессиленный от потери крови, он лежал на кровати с закрытыми глазами. Рядом с ним стояла Государыня и горько рыдала. Вошел Распутин. Он повелительным тоном потребовал, чтобы все присутствующие опустились на колени и молились. Сам же устремил свой проницательный взгляд на больного ребенка и положил руку ему на голову. Цесаревич слегка вздрогнул и открыл глаза. Он не испугался, увидев около себя чужого бородатого человека, а улыбнулся. Это был знак того, что жизнь стала возвращаться к больному. Кровотечение остановилось, кризис прошел, и Цесаревич стал поправляться». Царская семья обрела в лице старца Григория мощную и надежную защиту в своем горе.

Династия выжила. Но и вся Россия быстро оживала после революционных потрясений. Столыпин навел твердый порядок. Избирательные реформы оказались довольно эффективными. В III Государственной Думе вместо кадетов и эсеров, настроенных крушить и ниспровергать, на ведущую роль вышла умеренная партия октябристов Гучкова. Он стал руководителем самой большой фракции, а потом и председателем Думы, проявлял готовность сотрудничать с правительством, поддержал Столыпина, за что заслужил конфронтацию со стороны «прогрессивной» общественности.

Кризис в экономике сменился новым мощным подъемом. С 1900 по 1914 гг. объем промышленного производства вырос втрое. По темпам роста промышленной продукции и роста производительности труда Россия вышла на первое место в мире, опередив США, которые также переживали период бурного развития. По объему производства наша страна занимала четвертое, а по доходам на душу населения — пятое место в мире. Впрочем, эти цифры определялись зарубежными исследователями и являются весьма некорректными. Потому что в системы экономики западных держав были включены и их колонии (или, у США, сырьевые придатки). За счет этого обрабатывающая промышленность метрополий получала высокие показатели. Но «души населения» колоний и придатков в расчет не принимались. И если бы к жителям Англии добавить население Индии, Бирмы, Египта, Судана и т. д., то реальная цифра «доходов на душу» оказалась бы куда ниже российской. В развитии российской экономики участвовал и иностранный капитал. Но объем зарубежных вложений в отечественную промышленность составлял 9–14 % — примерно столько же, сколько в западных странах. Это было нормальным явлением — привлекать иностранные инвестиции. Внешний долг России к 1914 г. (8 млрд франков — 2,996 млрд руб.) был вдвое меньше, чем внешний долг США.

Средняя заработная плата рабочих в России была самой высокой в Европе, уступала только американцам (но в США была выше интенсивность труда, там рабочих «выжимали» сильнее). В сельском хозяйстве тоже наблюдался значительный подъем.

В исторической литературе можно встретить утверждения, что аграрная реформа Столыпина не удалась, потому что разрушить патриархальную сельскую общину не удалось, из нее выделилось лишь 8 % крестьян. Но эта оценка категорически неверна. Потому что Столыпин вовсе не ставил себе целью разрушение крестьянской общины. Он намечал реформирование сельского хозяйства в целом, и для этого предусматривались несколько путей.

Кто выходил из общины? С одной стороны, зажиточные «кулаки», желавшие выделиться в индивидуальные хозяйства. С другой — бесхозяйственная беднота, пьяницы, гуляки, чтобы получить возможность продать свою землю. Но те и другие мешали общине! Первые подминали ее под себя, вторые были для нее обузой. Освободившись от них, община получала более эффективные возможности развиваться. А реформы Столыпина предлагали ей такие пути, как кооперация, при поддержке правительства создавались агрономические курсы для крестьян, опытные станции сельскохозяйственной техники. Этими возможностями воспользовались более половины крестьян. Значительно повышалась урожайность, росло благосостояние. Для желающих развернулись и переселенческие программы — из перенаселенных центральных губерний можно было переехать и получить вдоволь земли на Алтае, в Сибири, Казахстане, на Дальнем Востоке.

Не мешает вспомнить и о том, что аграрные реформы были лишь частью единого комплекса, задуманного Столыпиным. Их должны были дополнить административные преобразования — законы о сельском, волостном, уездном управлении. Выборному общинному самоуправлению предоставлялись большие права, даже передавалась часть полицейских функций. Таким образом, опорой монархии становились не дворянство и чиновники, уже насквозь зараженные разрушительными западными теориями, а большинство народа! Но эти законы, казалось бы целиком демократичные, Дума, взывающая о «демократии», почему-то так и не приняла.

Да, наряду с успехами можно было отметить и тревожные симптомы. В годы революции в России стали активно плодиться масонские ложи. Манифест от 17 октября о даровании гражданских свобод был воспринят «вольными каменщиками» как снятие запретов на их деятельность. Они даже сделали попытку официально регистрироваться как легальные организации. Правда, этого власти не позволили, но они множились и без регистрации, в 1906 г. только Великий Восток (французское политическое масонство) создал около 50 лож в России.

А вот с Союзом Русского Народа стало неладно. В 1906–1907 гг. он стал самой массовой организацией в стране. Его благословляли и вступили в него св. праведный Иоанн Кронштадтский, будущий патриарх епископ Сергий (Страгородский), будущие священномученики епископ Макарий (Гневушев), выдающийся богослов и проповедник протоиерей Иоанн Восторгов. На собрания Союза стекалось по 20–30 тыс. человек. Проводились Всероссийские съезды русских людей (а национальность определялась в Российской империи не по происхождению, а по вере. К «русским» относились украинцы, белорусы, молдаване и выходцы из любых других народов, принявшие православие). По городам создавались дружины самообороны, иногда вооруженные.