Одиночество мужчин - Юлия Рублева

Вы увидите, как клиент, рядом с которым плечо к плечу вы только что работали над его проблемой, вдруг оказывается по другую сторону баррикад: теперь вы одна, а он и его проблема – против. Это всегда страшно и требует нечеловеческой выдержки, а вы всего лишь человек.

Мне очень везет с наставниками. Это профессор Сафин Вадим Фатхиевич, который научил меня страсти в профессии. Порошина Татьяна Юрьевна, кандидат философских наук, практикующий психолог, научившая меня терпению и взявшая меня впервые, еще зеленую совсем, читать курс по конфликтологии. Это психологи из Уфы.

Это Гинзбург Михаил Романович, у которого я проходила специализацию по эриксоновской терапии, открывший мне чудесную магию человеческой психики. Это Ирина Якович, на семинаре по VIP-консультированию давшая нам множество практических техник. Это Кроль Леонид Маркович, у которого я только начинаю учиться. Это специалисты Института групповой и семейной терапии в Москве.

И конечно, это Хамитова Инна Юрьевна, мой наставник, преподаватель и супервизор, семейный терапевт, научившая и продолжающая учить меня всему, что я умею теперь.

«…Посмотрите на меня, – говорил профессор Сафин, расхаживая на лекции между рядами, – я много курю, ем и болтаю. Я типичный орально травмированный!»

Им от двадцати до пятидесяти, они строят карьеру или уже построили, у них достаточно денег, они умеют быть хорошими профессионалами, жизнь их субъективно тяжела. Нет, я сейчас не про сильных женщин. Я про женщин, которые привыкли «выживать».

Когда-то, несколько поколений назад, их семья узнала голод, или расстрелы, или погромы. Главным было – выжить. Это стало девизом рода, родовым мифом, установкой, которая гласно или негласно передается из поколения в поколение.

Мы первое поколение, которому не нужно выживать. Мы не переживали и не переживаем длительный, угрожающий жизни голод. Наши дети имеют все, что им нужно. Нас не расстреливают, на нас не пишут доносы за неосторожное слово, нас не раскулачивают и не ссылают в Сибирь. Мы не бредем по Сибирскому тракту в кандалах. Нам не объявляли внезапной войны среди ночи. Наших мужей не забирают в «воронка́х», наши дома не громят и не сжигают, нас не отправляют в концлагеря. Одним словом, у нас нет героического тяжелого прошлого.

Но оно есть у нашего рода. Наш род вел себя так, что выжил. Выжили наши бабушки и дедушки во время войны. Наши прадедушки и прабабушки во время революции. Выжили и успели родить наших родителей. И наши родители, героически бившиеся в очередях за дефицит, родили нас.

Императив «выжить» достался и нам по наследству, по инерции, сгоряча, но нам не достались навыки мирной жизни. Как жить, если не нужно больше выживать?

Мы не умеем. Просто жить – как это? Чем заполнять свою жизнь, если она не заполнена героическими или просто заметными событиями? Как проживать повседневность, тихую и мирную, в которой ничего не происходит, ни хорошего, ни плохого, и от этого почему-то жутковато? Почему так сладки бурные отношения, похожие на американские горки, а от тихих, мирных и спокойных становится скучно? По вечерам у вас есть вкусный кофе, смешной фильм и любимый муж, но среди ночи подхватывает такая тоска: неужели это – все?

Внутри даже многих наших гламурных красавиц до сих пор таится героическая выживальщица, стихия которой – борьба, спасение и героизм. Может быть, только дети этих прекрасных красоток будут уметь просто жить. Зная и другие роли, кроме роли героя, спасателя или жертвы, потому что жизнь для них наконец-то может перестать внутренне быть борьбой.

Давайте посмотрим, как сценарий выживания может влиять на нас в быту и повседневной жизни. По моим наблюдениям, те, чей род прошел через тяжелые испытания, имеют затруднения с умением и навыками чувствовать себя счастливыми или даже просто удовлетворенными в обычной жизни. Живущие вполне мирно и сыто, эти мужчины и женщины ощущают тоску, страх и тревогу, оказываясь в тишине наедине с обыденностью. Я не говорю, что это единственная причина таких ощущений, но считаю, наблюдая за своими клиентами, что это может влиять на многие наши выборы.

Выживальщицы в любви

Дорогие дамы, подходить к любым отношениям с двумя постулатами: «Хорошо, я тебе нравлюсь, но понравишься ли ты мне?» и «Пожалуй, я хочу себе это позволить, и я себе это позволю» совершенно нормально. И так и должно быть.

Но сплошь и рядом я вижу другое. Одна моя клиентка как-то раз озадачилась ситуацией: с утра она познакомилась в Интернете с одним мальчиком, попереписывалась с ним и договорилась, что вечером он ей позвонит. В этот вечер у нее в гостях был старый товарищ, назовем его Вася, который пришел невинно пить кофе и был по-товарищески несексуален. Клиентка же моя ничего не подозревающего Васю намеревалась спрятать в шкаф, если «тот из Интернета» к ней внезапно приедет сегодня же.

«Варя, – сказала я ей. – А вам этот, из переписки, самой-то нравится?»

Красотка Варя запнулась и замолчала, парня она ни разу не видела, а уже собиралась не просто пускать его к себе в дом, но и ради него замуровывать скучного верного Васю в шкаф. Ей даже в голову не пришло, что она тоже может оценивать. Не он ее, а она его. Потому что…

В том числе, может быть, и потому, что в ее роду (с героическими дедушками, погибшими на войне прадедушками и рано умершим отцом) мужчины – это редкость, ценность и благо, и поэтому вокруг мужчины, как вокруг стержня, навивается кокон нуждаемости. Мужчина – это всегда ресурс, это сила, это гарантия того, что с семьей будет все в порядке. И в этом случае работают два других отчаянных постулата – «Лишь бы я ему понравилась!» и «Мне это жизненно необходимо!» Даже если мужчина как партнер не совсем подходит и даже если не жизненно и не необходимо.

Я предполагаю, что миф выживальщиц подкрепляет бессознательное или сознательное отношение к мужчине как к ресурсу, абсолютно необходимому, малодоступному и имеющему свойство внезапно исчезать. И женщины с этим мифом в сценарии даже не задумываются над тем, нравится ли им мужчина и хорош ли он. Главное – мужчина ценен сам по себе, просто потому, что он мужчина.

Еще раз повторю, что это не единственная причина такого отношения к мужчинам, но если этот сценарий есть, стоит его осознать и спросить себя – это я сейчас так судорожно хочу отношений с любым сомнительным Петей, или это мой сценарий хочет?

Выживальщица никогда не скажет, вступая в бесперспективную связь с тем же Петей, – «я могу себе это позволить. Могу себе позволить потратить три года, год, пять лет на отношения, которые не завершатся браком, но которые доставят мне удовольствие».

Она говорит – «я попалась. Я вынуждена. Во что я ввязалась и как теперь из этого выбраться. Что же делать, о Боже. Он на мне никогда не женится, я лох, я дура, помогите мне кто-нибудь».