Родники Пустоши - Зоряна Лемешенко

Тэо. Видимо они заканчивали приготовления к тризне. Охотник окликнул Тэо и тот протиснулся сквозь плотные ряды солнцепоклонников, которые до сих пор не знали о природе вновь прибывших.

‐ Что происходит?! — воскликнул бог.

‐ Меня изгоняют. Забери её, не нужны ей эти встряски.

‐ Никуда я не пойду! И он не пойдёт! Это погребальная церемония моего мужа! А вы что устроили?! — злые слёзы заблестели в глазах девушки, она увернулась от рук Тэо и матери.

‐ Бедная девочка! И её околдовал этот инквизитор! — не унимался старейшина и к нему в подмогу вышли ещё двое, кивая и поддакивая.

Тогда не выдержал Тэо. И спустя одно мгновение он уже сиял мягким золотистым светом.

— А боги, которым вы поклоняетесь, уже тоже не указ?! — загремел мощный голос над головами собравшихся, и солнце в по-весеннему ясном небе вдруг стало в разы тусклее.

Возле храма наступила полнейшая тишина, даже настроенные на войну старейшины не знали, что сказать. А потом вышла Джульетта, которая тихо подошла к Алексе и сказала:

— Я думаю, пора…

Вдова кивнула и зажмурилась. Руки богини охватило пламя, и она коснулась ими тела Альберто.

— Наш Великий Праотец! Прими душу твоего верного воина, который отдал жизнь за любовь и справедливость! Он жил защитником, да будет так и в посмертии!

Золотистое сияние отделилось от безжизненного тела и роем сияющих искорок потянулось к Алексе. Слегка коснувшись застывшую девушку тёплым ветром, искорки поднялись ввысь и рассеялись в дневном небе.

— Прощай, — чуть слышно прошептала блондинка и зажгла погребальный костёр факелом, который ей подал Тэо.

Старейшины, которых вдова и её окружение открыто проигнорировали, замолкли и ушли в отведённый им дом, решив не принимать участия в поминальном собрании.

Блондинке нестерпимо хотелось побыть в одиночестве, но как вдова Альберто, она обязана была присутствовать на тризне от начала до конца. Слушать большей частью искренние соболезнования ей было тяжело, её сознание отказывалось принимать тот факт, что это всё говорят о её муже.

Леонардо сидел чуть поодаль, но из виду Алексу не выпускал. Он вспоминал как сходил с ума от того, что Альберто отобрал у него смысл жизни, и что этот смысл оказался лишь иллюзией. Но сейчас Лео чувствовал даже сожаление. Он не желал зла ни девушке, ни её мужу, хотя ему и было страшно вспоминать как кровоточило его сердце. Тем более внутри всё сжималось от мысли об их малыше. Стражник был бы хорошим отцом, любящим, в меру строгим.

И охотник вспомнил маленького себя… Как вместо папы у него было должностное лицо инквизиции, которому нельзя было пожаловаться, спросить совета и просто поговорить о чём-то человеческом. Бертольд изначально был жестоким самодуром, в сыне видел не ребёнка, а потенциального преемника. А мальчику хотелось рыбачить, строить собаке будку и запускать бумажных змеев — об этом он читал в книгах, которые находил в библиотеке. Вероятно, книги и помогли ему не сойти с ума от двойной жизни, а потом стали источником нужных знаний.

Мысли унесли Леонардо далеко, и он не заметил как стали пустеть столы, когда жители поселения начали расходиться по домам. В конце концов осталась Алекса, Лео и солнечные божества.

— Лео, ты с ночёвкой здесь? — пробасил Тэо.

— А? Не знаю… Да и поздно уже, после сегодняшнего пустит ли кто-то на ночлег, — ответил бывший инквизитор.

— Я и Джульетта идём ночевать к маме, так что дом пустой, — безжизненно произнесла Алекса, не глядя на мужчин.

— Хорошо, благодарю… — Лео ещё хотел что-то сказать, но так и не нашёл слов, поэтому замолчал.

Убрав со столов, женщины пошли спать. Но в эту ночь Алексе сон не шёл.

Глава 25

Я лежала на чужой кровати, стараясь просто не думать ни о чём, но мысли с сумасшедшим напором врывались в мою голову, водя там бесконечные хороводы. Только сейчас до меня стал немного доходить смысл всего произошедшего.

Альберто больше нет. Как только я полюбила его, его не стало. А до этого произошла катастрофа между мной и Лео. А Леонардо не виноват ни в чём. Зато Альберто виноват. Но была бы я жива, если бы он тогда не согласился обмануть меня? Я не могла знать ответа на этот вопрос. И не хотела держать обиду на мужа. Что бы он не сделал в прошлом, я знаю, он хотел мне добра, мне и моему малышу.

Я снова уткнулась лицом в подушку, заглушая свои эмоции. Через какое-то время я просто не смогла находиться в чужом доме, в чужой постели, я задыхалась. Я набросила на себя пальто и тихо подошла к двери.

‐ Дочка, ты куда?! — оказалось, мама тоже не спала.

‐ Мне нужно подышать.

‐ Я с тобой! — засуетилась она в поисках верхней одежды.

‐ Нет, пожалуйста! Мне нужно сейчас побыть одной.

И тут раздался голос Джульетты:

‐ Мартина, пусть она идёт. Всё будет в порядке.

И я, наконец-то, будто вырвалась из тесной клетки. Я пошла к родникам, где несколько месяцев назад я согласилась стать женой Альберто.

Я села на поваленное дерево и посмотрела на Луну. Вот как, оказывается, никакой вражды не было между богами. И между людьми могло бы её не быть, если бы не человеческая алчность и жажда власти…

Мне было хорошо и спокойно в одиночестве. Я даже немного удивилась тому, что чувствую себя в безопасности, не смотря на то, что случилось всего три дня назад.

Чтоб отвлечься, я попыталась использовать магию, но солнечная энергия во мне молчала. И тогда я решилась на эксперимент…

***

Леонардо не спалось. Он не лёг на супружеское ложе Алексы и Альберто, посчитав это кощунственным. Вместо этого он расстелил себе одеяло на одной из длинных лавок, что стояли вдоль стен. Тэо поступил так же.

‐ Я начинаю к этому привыкать, — прозвучал низкий голос солнечного бога перед тем как раздался его раскатистый храп.

‐ Надо было первым засыпать, Лео, — ворчал сам на себя охотник.

Немного полежав, Леонардо понял, что смысла ждать сон нет никакого. Поэтому он взял комзол и вышел на улицу. Лёгкий заморозок посеребрил ветви деревьев и крыши домов, сделав обстановку чуточку сказочной и загадочной. Иней красиво поблескивал в свете Луны, и охотник решил пройтись по селению и выйти на окраину, чтоб полюбоваться видом на пустошь. И ему открылась картина, на которую он даже не рассчитывал…

В окружении голых деревьев на каменной площадке возле родников лежало толстое бревно, на котором расположилась самая