История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович

Наполеон, видя себя предупрежденным у Наумбурга корпусом Гиулая, за которым следовали и прочие войска Главной союзной армии, и у Мерзебурга Силезской армией, был принужден направиться к Эрфурту, на Вейссенфельс и Фрейбург, по весьма неудобной дороге. К вечеру 7 (19), он остановился в Маркранштедте; главные его силы расположились в окрестностях сего пункта, 4‐й корпус Бертрана был выдвинут к Вейссенфельсу, а маршал Удино, с арьергардом составленным из Молодой гвардии, уничтожив за собой мосты на рукавах Эльстера и на реке Луппе, занял позицию позади Линденау. Союзные же войска, кроме отряженных для преследования неприятеля и тех, которые оставались на биваках под Лейпцигом, были расположены, в ночи после сражения, следующим образом: российско-прусские резервы у Пегау; главная квартира Барклая-де-Толли в Аудигасте. Кавалерия Крейца, переправившись вплавь через Плейссу и Эльстер, заставила неприятельскую артиллерию, продолжавшую стрелять по городу, прекратить канонаду, а 26‐я дивизия перешла через Плейссу, по временному мосту, и стала на биваках в соседстве Лейпцига24.

Наполеон, решив принять сражение под Лейпцигом, в котором союзники успели сосредоточить вдвое более войск, был побужден к тому весьма важными обстоятельствами. Если бы он отступил за реку Заалу, то не только потерял бы возможность пользоваться средствами Саксонии, которая немедленно перешла бы на сторону Коалиции, но, по всей вероятности, нашелся бы в необходимости отступить за Рейн, что имело бы последствием расторжение Рейнского союза. К тому же, отступив на левую сторону Заалы, французская армия теряла сообщения с гарнизонами крепостей на Эльбе: следовательно – битва при Лейпциге была неизбежна для Наполеона. Но проиграв ее, он не только был принужден отступить за Рейн, не только предал гибели или плену крепостные гарнизоны, но совершенно расстроил свою армию. По этому Наполеон, решаясь на генеральное сражение, как на единственное средство выйти из опасного положения, в которое поставили его успехи союзников после перемирия, должен был пожертвовать всем для одержания победы: ему надлежало присоединить к главным силам не только корпус Сен-Сира, оставленный в Дрездене, но и часть гарнизонов Торгау, Виттенберга и Магдебурга. Действуя таким образом, он мог бы, в первый день лейпцигской битвы, противопоставить союзникам почти равные силы.

Затем – решив сперва обрушиться на Богемскую армию, следовало оставить против Блюхера, на реке Парте и в Лейпциге, для задержания его, только самую необходимую часть войск, а все прочие собрать у Вахау и Либертволквица, для решительного наступления против Главной союзной армии. Охранение ранштедтского выхода было весьма важно, но отступление французской армии по дороге к Люцену могло б быть обеспечено даже и в таком случае если б удалось Блюхеру овладеть Лейпцигом: стоило только устроить несколько переправ через Плейссу и Эльстер выше Лейпцига.

Наступление значительной части наполеоновых сил, 4 (16) октября, к Госсе, не имело решительных последствий, благодаря предусмотрительности императора Александра, сосредоточившего резервы к угрожаемому пункту. Впрочем, сколько можно судить из разноречивых показаний об этой атаке, она была ведена весьма несвязно. Иначе – едва ли бы удалось горсти лейб-казаков остановить наступление кавалерийской колонны состоявшей из нескольких тысяч всадников.

Как только не удалось Наполеону разбить союзников 4 (16) октября, то ему следовало ограничить цель дальнейших своих действий отступлением за Эльстер. Утверждают, будто бы Наполеон не приступил немедленно к отступлению, потому что тогда еще не все ожидаемые им войска прибыли к Лейпцигу. Но это несогласно с истиной: после сражения 4 (16) октября, оставался на марше к Лейпцигу один только корпус Рейнье, да и тот пришел поутру 5 (17). Следовательно – если бы Наполеон отправил по люценской дороге свои парки и обозы в предшествовавшую ночь, то все его войска, и в числе их корпус Рейнье, успели бы своевременно отступить без столпления в городе и на переправах через Плейссе и Эльстер. Что же касается до беззаботности об устройстве временных переправ, до оставления в целости мостов, послуживших в пользу союзникам и до преждевременного взрыва каменного моста на Эльстере, то все это можно объяснить единственно обычными беспорядками тогдашней французской военной администрации, несмотря на то, что она была прославлена выше всякой меры. Основанием преувеличенному понятию о достоинствах наполеоновского военного хозяйства послужило то, что его интендантство обладало искусством извлекать последние средства из страны служившей театром действий; но не мешало бы принять во внимание, чего это стоило ее жителям.

В действиях союзников вообще недоставало единства и связи. Этому обстоятельству, а равно и ошибочному распределению сил, по всей справедливости, должна быть приписана неудача наступления 4 (16) октября. Да и 6 (18) союзники не воспользовались огромным превосходством в силах для нанесения противнику решительного удара. Вместо того, чтобы атаковать одновременно неприятельскую позицию на всем пространстве от Конневица до Мелькау, надлежало, в ожидании прибытия на поле сражения Северной армии и ланжеронова корпуса, наступать эшелонами справа и вести решительную атаку, на Цвейнандорф к Штетрицу, войсками Беннигсена, поддержанными сильным резервом; войска же наследного принца Гессен-Гомбургского и графа Витгенштейна могли, не упорствуя овладеть Конневицем и Пробстгейдой, оставаться вне пушечного выстрела, либо ограничиваться канонадой. По занятии союзниками Штетрица, оборона Пробстгейды, Конневица и Шенфельда сделалась неудобной, и неприятель, по всей вероятности, из опасения быть отрезанным, поспешил бы отступить к Лейпцигу. Нельзя не заметить также, что союзники, не имея возможности 6 (18) ввести в бой значительную массу своей кавалерии, воспользовались бы ею вполне, если бы (как предлагал Блюхер), направили большую часть ее на путь отступления неприятельской армии. Действуя таким образом, можно было нанести Наполеону несравненно большие потери. Принимая в соображение двойное превосходство союзных войск, следовало ожидать, что они понесут меньший урон, нежели неприятельские; но в действительности вышло иначе и причинами тому были: во-первых, ловкость французских стрелков в рассыпном строю и во-вторых, еще более, слабое преследование после выигранного сражения. Нерешительность князя Шварценберга поразила бездействием и храбрость союзных войск, и искусство их начальников.

Наполеон, достигнув Линденау, утром 7 (19) октября, приказал офицерам оставленным по обе стороны люценской дороги, встречать расстроенные части армии и направлять их на сборные пункты; а сам отправился на линденаускую мельницу и совершенно изнемогая от усталости, лег отдохнуть, но вскоре после взрыва каменного моста уехал в Маркранштедт, между тем как войска его тянулись в величайшем беспорядке. Многие из солдат рассеялись по сторонам дороги; эти мародёры, грабившие и опустошавшие страну, получили от своих же ратных товарищей характеристическое прозвище: fir coteurs. Как ближайшей целью французской армии было скорейшее достижение крепости Эрфурта, где войска могли получить провиант, патроны, амуницию и обувь, то Наполеон с гвардией выступил 8 (20) в час пополуночи, по дороге к Вейссенфельсу, и по прибытии туда решился там переправиться через Заалу и двинуться далее к Эрфурту по окольной, весьма неудобной, дороге на Фрейбург. Причиной тому было известие, полученное им от Бертрана, высланного с 4‐м пехотным корпусом, через Вейссенфельс, по эрфуртской дороге, о занятии Наумбурга и теснины у Кёзена союзными войсками. Действительно – граф Гиулай, с 3‐м австрийским корпусом, утром 8 (20) [октября], расположился у Наумбурга, заняв важную теснину и переправу у Кёзена 5 ротами, под начальством графа Гаттер-бурга. Но войска Гиулая не были в состоянии ни удержать Бертрана, ни разрушить весьма прочный кёзенский мост, и если бы корпус Бертрана продолжал движение к Наумбургу, то заставил бы австрийцев отступить и проложил бы главным силам Наполеона кратчайший и удобнейший путь к Эрфурту. Вместо того, Бертран отошел к Вейссенфельсу. Сам Наполеон, отчаявшись пройти через кёзенскую теснину в виду австрийских войск, которые считал сильнейшими, нежели они были в действительности, приказал Бертрану двинуться по левой стороне Заалы к Кёзену, занять тамошние высоты и разорить мост, для прикрытия движения французской армии на Фрейбург и Экартсбергу. Войска, вверенные Бертрану, состояли, кроме 4 пехотного корпуса, из дивизий Гильемино (7‐го корпуса), Маргарона и Дефранса (3‐го кавалерийского корпуса) и 5‐го кавалерийского корпуса. Сам Наполеон ночевал с 8 (20) на 9 (21) в Мар-крелице (Markröhlitz), между Вейссенфельсом и Фрейбургом. Удино, с арьергардом, составленным из 2 дивизий Молодой гвардии и 1 кавалерийского корпуса, пришел уже ночью в Вейссенфельс1.