Муссон - Уилбур Смит

— Слоновая кость? — заинтересовался Том. — Но где они ее взяли?

— Арабы разграбили деревни, в которых захватывали рабов, к тому же они сами охотники, как и ты.

К обсуждению присоединился Фунди.

— Откуда ты знаешь, что у них была слоновая кость?

Аболи отвел его на другой край лагеря и показал следы на земле.

— Здесь складывали на ночь бивни.

Даже Том мог бы объяснить длинные, изогнутые следы на земле.

— В караване примерно сто шестьдесят арабских стражников и купцов.

Аболи провел их к изгороди из колючего кустарника, за которой ночевали стражники, и показал на охапку срезанной травы.

— По одной на каждого. К тому же я сосчитал следы.

— Разве ты можешь различить следы араба и раба? — спросил Том.

— Арабы ходят в сандалиях. Многие ведут на поводке больших собак, вот тут видны отпечатки их лап. Собак они используют, чтобы пугать рабов и ловить сбежавших.

— Мы потратили здесь почти час, — прервал обсуждение Том. — Теперь мы знаем, сколько врагов. Идем за ними.

* * *

Огромное скопление тяжело нагруженных мужчин и женщин двигалось все медленнее, и гораздо меньшая группа преследователей, закаленных годами охоты на слонов, быстро нагоняла его.

В середине семнадцатого утра после выхода из деревни Бонголы два разведчика подбежали к голове колонны преследователей. Там рядом с Томом не отставая шла длинноногая Сара.

— Мы видели впереди дым их костров, — крикнули разведчики, еще не добежав до головы колонны.

— Останься с Люком и Уилом, — сказал Том Саре и подозвал Аболи. Они пошли вперед привычным скорым шагом, как если бы начиналась решающая часть охоты на стадо слонов. Разведчики-лози привели их на вершину небольшого гранитного холма, откуда открывался хороший обзор на многие мили вперед.

В нескольких милях впереди к безоблачному небу поднимался дым сотен лагерных костров.

— Мы их догнали! — воскликнул Том и первый, все тем же быстрым шагом, начал спускаться с холма.

Через час они достигли покинутого лагеря, где еще дымились костры. В гущу деревьев уходила широкая тропа, утоптанная тысячами босых ног, и они побежали по ней.

И невольно остановились, услышав далекий звук: тысячи голосов пели печальную погребальную песню. В полуденный зной песня звучала негромко, но была потрясающе прекрасна. Рабы оплакивали потерянную родину, свой дом и любимых, которых больше никогда не увидят.

Том осмотрел местность впереди.

— Обойдем их справа, — показал он. — Надо опередить колонну и понаблюдать, как она пройдет мимо нас; тогда мы будем знать их точное число и строй, которым они движутся.

Они вышли на опушку леса. Перед ними до самого горизонта простиралась открытая равнина, светло-зеленая трава блестела от миража солнца.

Одиночными островами в этом море травы виднелись небольшие рощи, тут и там росли древовидные акации с плоскими кронами. По всей равнине паслись стада зебр, газелей и других травоядных.

Жирафы вытягивали длинные шеи, срывая листья с верхушек акаций; кое-где стояли носороги — массивные, темные на фоне светлой травы, самки с детенышами.

В двух-трех милях левее облако пыли обозначало караван рабов, и Том с Аболи быстро договорились о следующем шаге. Прямо на пути далекой колонны стоял конический гранитный холм. Его вершина представляла собой идеальный наблюдательный пункт, но медлить было нельзя. Разведчиков-лози они оставили под деревьями, а сами побежали по равнине.

Силы почти оставили их, когда они добежали до подножия холма по другую сторону от приближающегося каравана и бросились на землю, тяжело отдуваясь. Как только смогли сесть, сделали несколько глотков воды. Потом встали и поднялись на холм.

На самой вершине они снова легли и осторожно выглянули за край. Начало каравана рабов находилось на равнине в миле от них и колонна должна была пройти непосредственно под холмом.

Тысячи маленьких фигур вытянулись в линию, уходящую к дальнему лесу почти на три мили. Все было точно, как представлял себе Том по словам Аболи. В голове колонны ехал на арабском жеребце внушительный всадник в длинном зеленом одеянии, его голова и лицо были закрыты тканью того же цвета. Незакрытыми оставались только глаза. Рядом с его лошадью бежали две совершенно обнаженные рабыни. Они держали над головой всадника зонт от солнца.

Остальные арабы двигались с боков от колонны.

Том насчитал в подзорную трубу сто пятьдесят четыре человека. Сто тридцать шесть — пешие солдаты, остальные верхом. Всадники ездили вдоль колонны туда и обратно, подгоняя.

Рабов было слишком много, чтобы точно их сосчитать, но Том решил, что первоначальная оценка Аболи — две тысячи — близка к истине.

Большинство — и мужчины, и женщины — нагишом. На некоторых рваные набедренные повязки. И все скованы цепями.

Дети связаны по пять-шесть, и на шею им накинуты веревки из коры или невыделанной кожи. На них работорговцы не тратили цепей.

Головы и тела всех рабов покрыты слоем серой пыли с проделанными потом бороздками, что придавало людям неестественный вид.

Все что-нибудь несли, даже у детей на головах возвышались бутылки из тыквы или корзины с едой. Женщины несли подстилки, чтобы спать, и имущество хозяев или мехи с водой и корзины.

Мужчины тащили слоновьи бивни. В подзорную трубу Том видел сотни бивней. Некоторые такие большие, что их несли четыре человека.

Колонна подползала к холму, на котором они лежали, все ближе и ближе и теперь можно было разглядеть подробности и расслышать траурное пение. Одна из женщин в голове колонны выронила корзину и упала на землю, потянув за собой еще трех, с которыми была скована. Окружающие пытались поднять ее, но она была слишком слаба, чтобы держаться на ногах.

Суматоха привлекла внимание хозяев, подбежали четверо стражников. Они собрались вокруг упавшей, и Том услышал их сердитые крики: ее заставляли встать. Потом один из них взялся за хлыст. Стегнул по ногам и, когда это не возымело действия, стал бить по спине и ягодицам. Удары хлыста по голой коже отчетливо разносились в нагретом воздухе.

Наконец стражники смирились с потерей очередной единицы ценного товара. Один наклонился и снял с девушки кандалы, потом схватил ее за ноги и стащил с тропы. Его товарищи погнали колонну дальше, бросив пыльное обнаженное тело девушки у обочины.

Теперь колонна проходила так близко к холму, что можно было невооруженным глазом разглядеть лица. Неожиданно Аболи напрягся и схватил Тома за руку. Он показал в центр ряда, и Тому потребовалось лишь несколько мгновений, чтобы понять, почему Аболи так разволновался. Здесь шли дети, мальчики и девочки, связанные длинной веревкой, обернутой у них вокруг пояса.

Каждый ребенок нес на голове тюк или корзину, их размер и вес соответствовали возрасту и силе носильщика. Впереди шел самый высокий мальчик. Он шел гордо, пружинистой походкой, тогда как другие спотыкались от усталости и отчаяния.