Полное собрание рассказов - Владимир Владимирович Набоков

себя. Сахарин никогда не станет сахаром, и бездарный рассказ бездарного автора никогда не сделается художественным произведением. Вадим [Руднев] предлагает для самооправдания и самоуспокоения печатать Сириных и “Албанские рассказы”. Я против этого (разумеется, принятые вещи надо печатать). У нас есть оправдание полное: за все годы эмиграции не было напечатано ни одной талантливой вещи нового автора» («Современные записки» (Париж, 1920–1940). Из архива редакции: В 4 т. / Под ред. О. Коростелева и М. Шрубы. М.: Новое литературное обозрение, 2011. Т. 1. С. 226).

По некоторым сведениям, еще прежде «Ужаса», в декабре 1924 г., Набоков предложил журналу рассказ «Порыв», однако его машинописный экземпляр был потерян редактором журнала А.И. Гуковским (либо затерялся в его бумагах), покончившим с собой в январе 1925 г. (ВНРГ, 308).

С. 246. …почему именно это – я, и тем труднее мне было отождествить с каким‐то непонятным «я» лицо, отраженное в зеркале. – Отсылка к стихотворению одного из самых ценимых Набоковым поэтов и критиков В.Ф. Ходасевича (1886–1939) «Перед зеркалом» (1924), ср.: «Я, я, я. Что за дикое слово! / Неужели вон тот – это я?» («Современные записки». 1925. Кн. XXIV. С. 170).

ПАССАЖИР (февраль 1927; Руль. 1927. 6 марта). Рассказ вошел в сб. «Возвращение Чорба».

Переведенный Г.П. Струве на английский язык, рассказ был опубликован в лондонском «Lovat Dickson’s Magazine» в 1934 г. В переиздании в антологии «A Century of Russian Prose and Verse from Pushkin to Nabokov» ему предпослано короткое введение, в котором отмечено следующее: «Выбранный нами рассказ позволяет читателю заглянуть в “писательскую лабораторию” Набокова и дает представление о некоторых характерных приемах и тонкостях его позднего творчества. Двумя отличительными чертами писательского искусства Набокова являются интенсивная острота его восприятия (в сочетании с повествовательным даром, сверхъестественной властью над словом) и его азарт и мастерство в комбинаторных литературных играх. Эти черты тесно связаны с двумя его внелитературными страстями: к чешуекрылым и к шахматам, особенно к составлению шахматных задач» (A Century of Russian Prose and Verse from Pushkin to Nabokov / Ed. by Gleb Struve, Olga Raevsky Hughes, Robert P. Hughes. N.Y. et al.: Harcourt, Brace & World, 1967. P. 164. Пер. мой).

Для сб. «Подробности заката» Набоков заново перевел рассказ, о чем в письме от 21 апреля 1975 г. известил Струве (Набоков В. Письма к Глебу Струве / Публ. Е.Б. Белодубровского // Звезда. 1999. № 4. С. 39).

ЗВОНОК (весна 1927; Руль. 1927. 22 мая). Рассказ вошел в сб. «Возвращение Чорба».

С. 258. Николай Степаныч побывал и в Африке… – Имя и отчество героя рассказа, а также его инициалы и «географическая» фамилия Галатов (Галата – исторический район Стамбула) указывают на одного из любимых поэтов Набокова 1920‐х гг. Н.С. Гумилева (1886–1921), в разные годы совершавшего путешествия в Константинополь и в Африку. Писатель по фамилии Галатов («Галатов, русский Джойс») позднее возникнет у Набокова в рассказе «Уста к устам».

ПОДЛЕЦ (лето-осень 1927). Впервые: сб. «Возвращение Чорба».

В автокомментарии к рассказу Набоков указал на «Дуэль» Чехова как на один из источников «запоздало» выбранной им темы. Г. Шапиро отметил, однако, в «Подлеце» ряд реминисценций, заимствование деталей и психологических наблюдений из «Труса» (1884) Ги де Мопассана, придя к выводу, что Набоков подверг рассказ французского писателя «травестийной перелицовке». По мнению исследователя, Набоков обратился к «Трусу» (а возможно, и к самому замыслу «Подлеца»), перечитав работу своего отца, противника дуэлей, «Дуэль и уголовный закон» (СПб., 1910), в которой подробно рассматривался этот рассказ: «Известен превосходный рассказ Мопассана, – пишет В.Д. Набоков, – когда человек, оскорбивший другого, вызвал его на дуэль и затем проводит бессонную ночь, страдает ужасно, потому что предчувствует, что его нервы не выдержат, что он не в состоянии выступить перед пистолетом противника, и хотя все его существо восстает против этого “малодушия”, он не может справиться со своей физиологией, своими нервами, он предвидит позор, который его ждет, если он упадет в обморок, и, наконец, он не выдерживает – и застреливается». Шапиро предположил, что Набоков выбрал название для рассказа по примеру Мопассана и, возможно, под влиянием работы своего отца. «Полемизируя в ней с точкой зрения известного юриста А.В. Лохвицкого <…> В.Д. Набоков пишет: “Он [Лохвицкий] требует, в сущности, только: пожалуй, делай подлости, но стреляйся с тем, кто назовет тебя подлецом”» (Shapiro G. «Подлец» Набокова и «Трус» Мопассана // Revue des études slaves, T. 72, fascicule 1–2, 2000. Р. 53–55. Курсив мой). Примечательно, что вскоре после публикации работы против дуэлей В.Д. Набоков послал вызов редактору «Нового времени» А.С. Суворину, сочтя его ответственным за оскорбительное письмо, напечатанное в этой газете. Суворин уклонился от дуэли.

Схожий случай произошел с самим автором «Подлеца»: в декабре 1923 г. литератор Александр Дроздов (1895–1963), в недавнем прошлом товарищ Набокова по содружеству «Веретено», напечатал в просоветской газете «Накануне» «гнусную статейку» (как назвал ее Набоков в письме к матери от 4 апреля 1928 г.) о «баловне литературной эмиграции» Набокове. «Я ему тогда послал вызов на дуэль, но ответа не получил», – вспоминал Набоков в том же письме (BCA / Letters to Elena Ivanovna Nabokov). Дроздов через неделю после публикации статьи уехал на жительство в Москву (ВНРГ, 259). В романе «Взгляни на арлекинов!» Набоков вывел Дроздова в образе престарелого и бездарного советского писателя, бывшего эмигранта Олега Орлова, которому герой, Вадим Вадимович, посетив Ленинград, наносит «боковой свинг» – восполнение в литературном плане той пощечины, которой Набоков не имел возможности дать Дроздову за полвека перед тем в Берлине.

Теме трусости и уклонения от дуэли посвящена также набоковская «Трагедия господина Морна» (1924), а история с несостоявшейся дуэлью его отца легла в основу рассказа «Лебеда» (1932).

С. 279. грахамский хлеб – т. е. грехемский хлеб из муки грубого помола, названный по имени американского врача и диетолога XIX в. Сильвестра Грэма (Graham).

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РАССКАЗ (декабрь 1928; Руль. 1928. 25 дек.).

С. 292. «Красная Явь» – переиначенное название первого толстого советского литературного журнала «Красная новь» (1921–1940).

С. 297. локаут – временная остановка работы или закрытие предприятия.

ПИЛЬГРАМ (март 1930; Современные записки. 1930. Кн. XLIII. Июль). Рассказ вошел в сб. «Соглядатай».

Как отметил М. Шраер, имя героя напоминает англ. pilgrim (паломник); в рукописи рассказ назван «Паломник» (LCA / Writings, 1918–1964 / Box 8, reel 7). Название было изменено либо на стадии правки машинописного текста, либо в гранках (Shrayer M.D. The World of Nabokov’s Stories. Р. 118).

«Пильграм» отражает круг набоковских занятий энтомологией того времени, результатом которых стала публикация научной статьи о пиренейских бабочках (Notes on Lepidoptera of the Pyrénées Occidentales and the Ariège // The Entomologist (London). 1931. Vol. 64. Р. 255–257, 268–271). В письме к матери от 15 августа 1929 г., вспомнив свою поездку в Пиренеи, Набоков упомянул о страстном желании отправиться в новую энтомологическую экспедицию, что вскоре найдет отражение в рассказе: «Много бабочек, – и у меня