Море изобилия. Тетралогия - Юкио Мисима

образом, есть причина круговорота жизней, но не ее субъект. Субъект так и остается невыясненным. Будущий мир всего лишь продолжение сегодняшнего дня; огонь лампады на исходе ночи, который связывает нас с этим миром, и есть жизнь.

Что же произошло в душе маленькой тайской принцессы? Хонде казалось, что он это понял.

В сезон дождей в Бангкоке реки разливаются, и разом исчезают дорога и река, река и граница поля: дороги превращаются в реки, реки — в дороги. Неудивительно, что в детской душе поток фантазии обрушился на реальность, разрушил границу между будущим и прошлым, затопил настоящее. На полях из воды выглядывают кончики зеленых стебельков риса — вода, текшая в реке, и вода, залившая поля, лежат под одним солнцем и отражают одни и те же грозовые тучи.

В душе принцессы поднялось половодье будущего, которого она не сознавала, и прошлого, — на огромной водной поверхности, в которой после дождя отражается луна, островки настоящего кажутся нереальными. Дамбы размыты, границы разрушены. И прошлое берет на себя повествование.

18

…Хонде казалось, что теперь, обладая чудесной милой тайной, оставленной в Бангкоке, он сможет вернуться к доставившему ему в юности столько страданий учению «только-сознание», к величественной, как храм, системе буддизма Махаяны.

В чем-то концепция «только-сознание» напоминала интеллектуальное религиозное сооружение, такое высокое, что при взгляде на него темнело в глазах. Это была доктрина, из которой буддизм, отрицавший «душу» и «собственное я», самым тщательным образом убрал слабые места, связанные с проблемой «субъекта» цепи возрождений.

Это беспримерное по сложности философское построение можно было сравнить с храмом Утренней Зари в Бангкоке, с тем, как его башня в таинственный предрассветный час, наполненный прохладой и мерцающим светом, пронзала бледно-голубое небо.

И именно это учение разрешило в конце концов противоречие жизни после смерти, которое в течение нескольких веков не могла разрешить философия, — противоречие между возрождением и нереальностью «я». Так что же вращается в круговороте жизни и смерти? Что попадает в рай? Что это?

Впервые термин «только-сознание» употребил Асанга — монах из Индии. Со времени, когда его имя в начале шестого века, связанное с «Сутрой об алмазной праджне», попало в Китай, жизнь Асанги уже наполовину обросла легендами. Учение «только-сознание» ведет свое начало от сочинения, связанного с толкованием сутр Агамы:[153] одна из сутр составляет ядро этого учения, но системно оно было изложено Асангой в трактате «Махаяна-сампариграха». Учение «только-сознание» излагается в трактатах, где нашли свое место и догмы Махаяны — «Большой колесницы».

Обычно мы живем, сознавая шесть чувств — видимое, слышимое, осязаемое, обоняемое, вкушаемое и представляемое. Учение «только-сознание» ставит впереди них седьмое — сознание манас, оно, можно считать, включает все то, посредством чего человек осознает себя как отдельную личность. Однако «только-сознание» этим не ограничивается. Еще глубже заложено всеобъемлющее сознание — сознание Алая. На китайский язык это была переведено словом со значением «хранилище, склад», иначе говоря, этот тип сознания как бы хранит семена, создающие представление о мире.

Течет жизнь. Работает сознание Алая. В нем собраны семена — результаты любой деятельности и знаний, так что наша жизнь по существу не что иное, как деятельность сознания Алая.

Его можно уподобить водопаду, который, рассыпая белые брызги, падает неиссякаемым потоком. Он постоянно весь перед глазами, но вода в нем каждое мгновение меняется. Вода в постоянном движении, сменяющемся потоке, в брызгах.

Принадлежавшая Васубандху,[154] развившему учение Асанги и выразившему это в виде «30 похвал „только-сознанию“», фраза: «Вечное изменение подобно бурному потоку» потрясла Хонду и осталась в памяти еще с того времени, когда он, двадцатилетний, посетив ради Киёаки храм Гэссюдзи, услышал ее от старой настоятельницы.

Фраза эта также вызвала воспоминания о двух водопадах, поразивших Хонду в Индии, когда он вышел из пещерного монастыря в Аджанте с явственным ощущением, что там до сих пор кто-то есть.

Эти водопады были отражением водопада «Солнца, луны и звезд» на горе Мива, где он впервые встретился с Исао, и водопада в усадьбе Мацугаэ, где очень давно он увидел старую настоятельницу.

Итак, в сознании Алая заложены семена — результаты всякого рода деятельности. Деятельность, осуществляемая при жизни названными семью типами сознания, приводит к тому, что с самого начала в ней оказываются заложенными не только работа мысли, но и семена того, на что она направлена. Семена закладываются в хранилище как некая потенциальная возможность поступков и мыслей — они как пропитавший одежду аромат курящихся благовоний.

Ход рассуждения по поводу того, считать ли сознание Алая само по себе чистым, нейтральным типом сознания, может быть различным. Например, если сознание Алая само по себе нейтрально, то силой, вызывающей цепь возрождений, должна быть внешняя сила, сила деяния. Ведь на него не могут не влиять какие-то предметы, соблазны внешнего мира, более того, темные чувства, как те семь сознаний, обитающие в человеке.

Тем не менее учение «только-сознание» рассматривает приносимые деяниями семена как фактор опосредованный и полагает субъект и движущую силу цепи возрождений включенными в сознание Алая. Это приводит к мысли о том, что, как утверждал Асанга, сознание Алая само по себе не нейтрально, оно согласительно, в нем как бы смешаны молоко и вода: мутная половина ввергает в мир суеты, чистая — направляет в мир истинного бытия. И хранящиеся в нем семена, принадлежащие хорошим и плохим деяниям, предопределяют печали или радости будущего. Этим доктрина «только-сознание» отличается от доктрины Куся,[155] придававшей чрезвычайно большое значение силе деяния; в «только-сознании» положение о том, что благодаря универсальным семенам сознание Алая формирует законы природы (равные причины — равные следствия), а индивидуальные семена опосредованно порождают законы морали (по-разному сложившиеся причины — по-разному сложившийся результат), раскрывало специфичность структуры мира.

Сознание Алая, таким образом, было продуктом всего живого и корнем его существования. В частности, сознания Алая у человека проявляется в виде его существования.

Получается, что сознание Алая манифестирует наш мир, бренный мир нашей жизни. Как корень любого сознаваемого чувства, оно охватывает и представляет все объекты сознания. Наш мир формируется из плоти (пять органов чувств, посредством которых мы воспринимаем внешний мир), мира природы и семян (потенциальных сил, которые должны приводить в действие материальное и духовное). Если и субъект как субстанция, за которую мы упрямо цепляемся, и душа, которая, как мы считаем, живет после смерти, есть производные законодателя — сознания Алая, значит, все вернется в сознание Алая, все вернется в сознание.

Однако если бы мы считали нечто и реальным «я», и сознанием, которое рассматривает весь отраженный