Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

происходящему на земле. Область его интересов была достаточно ограничена. Его интересовал только он сам, Тан-гиль, да собственные потребности. Ему важно было знать, где находятся Люди Льда и что замышляют.

Ах, с каким нетерпением он ждал сигнала к пробуждению! Кто-то писал для него мелодию заново. Великолепно! Впервые за все время кому-то удалось изобразить нечто похожее.

Так… А теперь слушать, внимательно слушать все, о чем говорится на Линде-аллее.

«Они должны взять с собой сосуд», — сказал кто-то из мужчин. Как там его? Андре?

Сосуд? Сосуд! Какой сосуд? Что-то мне это не нравится. Не тот же сосуд? Или все же тот, которого Тенгель страшился больше всего».

«Каждый взял с собой по бутылочке», — прокудахтала старая отвратительная карга Бенедикте. — «Так что уж один из них точно доберется».

Каждый взял по бутылке? Ну, ничего страшного. Мало ли о чем могла идти речь.

Тенгель застонал. Он все еще был в полусне. А если все же эта та проклятая бутылка?! Воистину пришло время пробуждения.

Где вы там, моя рать? Слушать новый приказ!

А что там у Волдена?

Мысль активно заработала… Нет, ничего. Какое-то ожидание, возбуждение… Нет, Тенгель этого не любил. А больше ничего.

Бринк?

Ага! Голубчик готовится к отъезду! Тут Тенгель взволновался не на шутку.

А та некрасивая девица, немного похожая на Ханну… Девица, что находилась во власти Тан-гиля. Потом ее сманили эти идиоты. И как позорно она бежала! Как ее зовут? Това? Что-то в этом роде. В свое время она отправилась в опасное и запретное путешествие в прошлое. Тенгель чуть было не поймал ее в свои сети. Та уже тогда настроилась на предательство. Ее, однако, спасли. Те, над кем Тенгель не имел власти. Но кое-кого ему удалось опознать. Из рода Гердов…

Надо проверить его. Вдруг он тоже что-то затевает…

Дух Тенгеля понесся дальше. Отвратительные, длинные щупальца отыскали на белом свете дом Абеля Гарда.

Вот он. Вот это омерзительное существо по имени Натаниель. Шпионы донесли верно.

«Но как это ему удавалось так долго скрываться? И зачем его прятать, этого труса? Что он мог против Тан-гиля? Просто смешно. Чего они там о себе возомнили? Если кроме Натаниеля им некого больше противопоставить Тенгелю, бояться их нечего!»

Натаниель не мог никуда собираться. А страшилище Това должна была, видимо, отбыть по своим делам. Парень отдыхал на кровати, что-то рассматривая.

В книгах Тенгель мало что смыслил. Конечно, в течение столетий он видел не одну книгу, но так никогда и не мог понять, зачем они нужны.

Проверил на всякий случай дома всех Людей Льда. Ничего особенного. Только повсюду царит возбуждение.

Наконец Тенгель добрался до одного совсем маленького домишки, в котором жили мать, отец и сын.

Чем, интересно, занят сын? Собирается в путь! Да нет, не может быть. Слишком он еще мал. Его никогда не отпустят в Долину Людей Льда!

Тут Тенгель обнаружил еще один дом, в котором собирались в дорогу. Здесь жили наследники его раба Эрлинга Скугсрюда. Девушка складывала вещи.

Но из этих трех, отправляющихся в путь — Товы, Габриеля и Скугсрюд, бояться было некого. Несмотря на то, что Тенгель был не совсем в курсе дел. Да и черт с ними, пусть отправляются куда хотят!

И Тенгель погрузился в размышления. Он планировал свои земные деяния. Только бы поскорее выбраться из этой дыры!

Ждать осталось недолго, совсем недолго…

В мыслях он все время возвращался к Людям Льда. Где они были? Почему в таком возбуждении? Куда собираются эти трое? Что за бутылки собираются взять с собой?

Узнать, положим, несложно. Надо только…

Скоро, уже совсем скоро…

Два дня спустя Това и Габриель сидели в машине Рикарда Бринка и возбужденно переговаривались. Из-за волнения разговор выходил какой-то несуразный.

— Мне так и не досталось бутылки, — преувеличенно печальным тоном произнес Габриель.

— А мне дали. Я прикрепила ее к поясу под одеждой. Теперь ее никто не украдет!

— А зато я взял с собой целых двадцать ручек! И уже начал писать дневник, — гордо сообщил Габриель.

— Ну-ка, ну-ка!

Мальчик вытащил из кармана записную книжку. «Сегодня встал в 5:15. Умылся, почистил зубы, сходил в туалет. Потом поел…» — Нет, глупо как-то получается.

— Продолжай в том же духе. Отмечай, когда сходил в туалет. Ты очень ответственный человек! — с переднего сиденья отозвался Рикард: — Думаю, тебе не стоит так часто упоминать про бутылку, Това. Чем меньше народа о ней знает, тем лучше.

— Ну, Габриель — это и так и так знает! Ладно, придержу язык. Господи, где ж эта пресловутая «зеленая волна»? Ведь опоздаем. Отец, включай сирену!

— Ты что! У вас еще будет целых два часа в аэропорту Форнебю. Еще успеете устать от ожидания.

— В аэропорту? Да никогда в жизни. Това Бринк выходит в свет, станет всемирной известностью.

— Было б это так легко, у нас развелось бы полным-полно светских дам. Я бы предпочел, чтоб ты осталась дитем природы.

— Спасибо. Отец, я ничего подобного не слышала от тебя со времен конфирмации.

— Надо же было сказать тебе что-то ободряющее. Никогда еще не видел человека, который бы так не желал конфирмоваться как ты.

— Мать заставила меня пройти через весь этот шум и гам. Она тоже не сразу решилась. Она даже сказала священнику, что дети будут конфирмоваться по достижении семнадцати лет, так как они должны осознавать серьезность своих поступков. Знаете, что ей ответил священник? Что ж это за церковь, что не смеет…

Тут Рикард оборвал девушку: — Това, хватит болтать. Можно подумать, что ты нервничаешь.

— Я? — возмутилась Това, откидываясь на спинку сиденья.

Наконец, добрались до аэропорта. Това счастливо вздохнула:

— О-о-о! Ты только посмотри на остальных, как они хлопочут у своего багажа. А чемоданы так прямо оттягивают руки! В каком все напряжении! О-о-о!

В динамики слышалось что-то неразборчивое. Наверняка объявляют о посадке на самолет.

— Потрясающе!

Това озиралась по сторонам, открыв рот.

В это время Рикард нашел стойку регистрации, однако регистрация еще не началась — они приехали слишком рано.

Пройдя в кафетерий, решили съесть по бутерброду. Но впихнуть в себя еду подростки так и не смогли. Габриель сидел молча, лицо словно окаменело — ему срочно надо было в туалет.

Время от времени он с умным видом что-то писал в записной книжке. «Женщина за соседним столом, кусая бутерброд, каждый раз поднимает вуаль на шляпке. Выглядит подозрительно». Или: «Това к нашей поездке относится спокойно. Я же, как в лихорадке» (насчет Товы, положим, Габриель ошибался). «Хотел