Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

я его буду иногда присылать, чтобы спросить, не пора ли браться за дело.

Он поднялся со своего сиденья.

— Подожди еще минутку! — попросил Мубарек. — Я хотел тебя спросить еще кое о чем, не особенно важном.

Теперь и мне надо было удалиться. Быть может, после ухода хозяина я не сумею даже выбраться из стога. Можно предположить, что остальные будут сидеть молча, и тогда они услышат зашуршавшую подо мной солому. Пока же они говорили так громко, что никто и не услышал бы шорох, вызванный моим медленным, осторожным отступлением. Мне оно удалось. Но как теперь попасть в башню? Здесь было недалеко, но ведь мне не на что было опереться. Внезапно открылась дверь и высунулась голова Оско; он выглядывал на улицу каждые две-три минуты. Он заметил меня и поспешил на помощь; взяв на закорки, он отнес меня в башню. Там, прямо перед дверью, я снова уселся на ковер. Дверь я приоткрыл так, чтобы можно было заглянуть снаружи.

— Зачем это? — спросил Омар. — Ведь там идет дождь.

— Не такой сильный. Непогода бушует с другой стороны дома. Зато хозяин теперь заглянет и убедится, что мы все в сборе. Яник, конечно, пусть встанет так, чтобы он его не заметил.

Слуга занял место за дверью, а я рассказал все, что видел и слышал. Говоря это, я остерегался выдать мимикой и жестами, что мы беседуем о таком важном деле. Если бы Хабулам и Хумун заглянули сюда и увидели, как я что-то говорю, то решили бы, что мы болтаем о совершенно безобидных пустяках.

Мой рассказ был очень долгим, поэтому, закончив его, я подумал, что Мурад Хабулам уже вернулся в замок, и велел снова закрыть дверь.

Из моих слушателей больше всего разозлился Халеф.

— Господин, — сказал он, — я отыщу этих плутов внутри стога и всажу каждому в голову по пуле. А потом мы спокойно продолжим путь, отделавшись от них.

— Ты хочешь стать убийцей?

— Убийцей? Что ты выдумываешь! Эти негодяи — звери хищные. Когда я убиваю вонючего шакала или гиену, меня никто не упрекает в этом, вот так же я могу прикончить этих скотов и моя совесть будет чиста.

— Мы им не судьи!

— Ого! Они посягают на нашу жизнь. Мы вынуждены защищаться от них.

— Это, конечно, верно; но мы можем сорвать их планы, вовсе не убивая их.

— Тогда нам от них не избавиться; они и дальше будут нас преследовать.

— Если мы по-прежнему будем настороже, они нам ничего не сделают.

— Мы что же, все время должны думать об этих негодяях? Разве наше путешествие приносит нам радость? Мы мчимся по этой стране, как муравьи, выбравшиеся на дорогу и ожидающие в любую минуту, что их раздавят. Благодарю за такое удовольствие! Таких шакалов в обличье человека надо пристреливать везде и всегда.

— Я хорошо понимаю, в каком положении мы находимся, — возразил я. — Если мы доставим их к судье, нас втихомолку высмеют. Если примемся сами вершить суд, то нарушим и заповеди моей веры, и людские законы. Мы не станем этого делать, а лучше попробуем защититься от них, не совершая преступления.

— Тут же вообще нет никакого преступления!

— В моих глазах есть. Если я могу защититься от врага как-то иначе, то преступно убивать его. Хитростью часто можно достичь того же, что и силой.

— С чего ты хочешь начать?

— Я позволю им подняться на башню и позабочусь о том, чтобы они уже не могли спуститься оттуда.

— Конечно, мысль неплохая. Но раз они поднимутся наверх, они легко могут спуститься на землю тем же путем.

— Даже если мы уберем лестницу, пока они находятся наверху?

— Гм! Тогда они проникнут внутрь башни и спустятся по этим каменным ступеням.

— Если они так сделают, то выдадут свои преступные замыслы. А кроме того, мы же можем перегородить им путь. Нам нужны лишь молоток и длинные гвозди, чтобы накрепко прибить крышку люка.

Яник вызвался принести все, что нужно, и еще большую железную скобу в придачу.

— Хорошо, — продолжил я, — скоба лучше всего подойдет. Мы закрепим крышку над верхним проемом лестницы так, чтобы ее не могли открыть снаружи. Тогда эти люди не сумеют спуститься ни по каменной лестнице, ни по приставной лестнице, которую мы унесем, и им придется остаться наверху до рассвета. Это немного остудит их пыл.

— Сиди, — сказал Халеф, — твой план примиряет меня с твоим добродушием. Это и впрямь хорошенькая мысль — заставить этих плутов простоять всю ночь наверху. Усесться там они не могут, потому что со всех сторон хлещет дождь: там, на полу, наверняка много воды. Эта верхняя площадка напоминает фонарь, в который не вставлено стекло. Она служила только, чтобы осматривать окрестность, поэтому там негде укрыться от дождя. И поскольку дверь, которая ведет на балкон, замурована, а крышка люка будет прикрыта так, что не просочится вода, значит, дождевая вода не будет стекать оттуда.

— О нет! — вмешался Яник. — Там есть небольшое отверстие, и сквозь него вода стекает по стене.

— Мы можем его заткнуть?

— Запросто. Там хватает ветоши.

— Великолепно! Тогда мы наглухо заткнем его. Пусть эти убийцы постоят в воде и подхватят подагру, ревматизм, отложение солей и любые простуды, какие только есть. Мне хотелось бы, чтобы они стояли по плечи в воде и…

Он подпрыгнул и быстро зашагал взад и вперед. Его осенила какая-то мысль. Потом он остановился перед слугой, положил ему руку на плечо и сказал.

— Яник, ты самый хороший, самый верный друг. Ты мил мне, но будешь милее во сто раз, если у тебя есть то, что мне нужно.

— А что тебе нужно? — спросил Яник.

— Мне нужен один предмет, которого у вас здесь наверняка нет. Ведь, правда же, у вас нет никакого пожарного насоса?

— Большого насоса нет, зато есть садовый опрыскиватель на двух колесах.

— Ах ты! Человек! Друг! Брат! Какой же ты отличный парень! Я и не надеялся, что у вас есть хоть что-то подобное.

— В прошлом году господин привез эту штуку из Ускюба, потому что у него то и дело горели стога. Насос всегда стоит наготове в саду.

— Сколько воды он вмещает?

— Побольше, чем любая крупная ванна.

— Хорошо, только что проку нам в этой отличной штуке, если у нас нет самого главного?

— Что ты имеешь в виду?

— Шланг. Нужен шланг как можно длиннее. Пожалуй, у вас такого нет.

Маленький хаджи был совершенно увлечен своей идеей. Он так настойчиво задавал вопросы, будто предвкушал неземное блаженство.

— Нет, шланг у нас есть; им пользуются