История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина

Наконец, в начале ноября 1832 года горцы образовали многочисленное ополчение в 8000 человек. Переправившись через р. Лабу близ Каладжинского укрепления, они намеревались произвести целый ряд нападений на Прочноокопскую и другие станицы, расположенные по Кубани. Узнавши об этом, командующий центром Кавказской линии г.-м. Фролов выступил 9 ноября с большим отрядом войск из Невинномысского укрепления и, пройдя форсированным маршем в 24 часа 80 верст, расположился близ аула Аджи-Гирей Амешова. Движение русского отряда расстроило планы горцев. Опешившее при виде сильного русского отряда, неприятельское ополчение начало делиться на мелкие партии, которые стали расходиться с места сборища, направляясь обратно по домам в горы. Фролов, осведомившись через лазутчиков, что горцы разошлись по аулам, перевел войска в Невынномысскую станицу и воспользовался временным затишьем, чтобы наказать горцев за причиненное ими русским войскам беспокойство. Ночью 20 ноября он двинул сильный отряд по глубоким снегам вверх по Кубани к укреплению Усть-Джегутинскому. Снега было так много, что отряд в течение ночи не смог дойти до намеченных пунктов – аулов абазинских князей. Поэтому, оставивши назади пехоту и тяжелые части отряда, генерал Фролов с казаками и конными орудиями поспешил вперед и занял все выходы окружавших речную долину ущелий. Горцы, заметивши приближение русского отряда, открыли по казакам сильный ружейный огонь, а сами стали собирать семьи, скот и наиболее ценное имущество, чтобы, прорвавшись где-либо через линию русских войск, уйти в горы. Генерал, поставивши на удобных местах пушки, начал громить горские аулы, а казакам Кубанского, Хоперского, Волжского и Донского Редичкина полков приказал спешиться и идти в атаку на аулы. После отчаянного сопротивления горцев казаки приступом взяли аулы и начали расправляться с их населением. В мечети и в нескольких саклях заперлись отчаянные абреки-кабардинцы и отказались сдаться. Тогда к мечети и саклям придвинуты были пушки и был открыт по ним пушечный огонь. Те из абреков, которые уцелели от пушечной картечи, погибли под штыками русской пехоты, успевшей соединиться с кавалерией.

В этом жестоком деле русские потеряли убитыми 10 нижних чинов и ранеными 1 офицера и 16 нижних чинов. На месте сражения было найдено более 150 тел черкесов, убитых штыками, и до 50 женщин и детей, погибших от действия русской артиллерии. В плен отрядом было взято 381 д. населения, в числе которых 46 мужчин с оружием в руках, и захвачено было до тысячи голов рогатого скота.

Часть отряда под командой подполковника Лисаневича Фролов направил на аул князя Мурзы-Лоева. Войска эти имели сильную перестрелку в ущелье р. Карданах и нанесли решительное поражение горцам, потерявши только 4 человека ранеными. У горцев было несколько убитых и раненых; в плен русские взяли 9 черкесов и захватили 186 голов рогатого скота.

Несмотря на такую ужасную расправу, весть о которой быстро разнеслась по горам, 30 ноября горцы произвели нападение на станицу Убеженскую. На этот раз составилось более многочисленное горское ополчение, чем при набеге на ту же станицу в предшествующем году. В количестве более 2000 человек в ополчение это вошли абадзехи, шапсуги, убыхи, бесленеевцы, махошевцы, башилбаевцы и беглые кабардинцы. Поздно вечером они перебрались через Кубань, близ станицы Убеженской, и в 10 часов вечера окружили ее с трех сторон, намереваясь вторгнуться в нее через трое ворот. Но на всех этих местах были патрули и стража. В это время другая часть горцев бросилась в окрестности, чтобы захватить пасшийся здесь скот. Тогда начальник обороны подполковник Кушнянский, оставивши для охраны станицы 8‑ю роту, сам с 66 казаками, с 7‑й ротой, прибывшей из Прочноокопа на подводах для подкрепления, и с 1 пушкой вышел из станицы и отрезал неприятелю путь к отступлению. Благодаря этому маневру солдатам и казакам удалось отнять большую часть захваченного горцами скота. Сами горцы, попавши в невыгодное положение, стали переправляться через Кубань в разных местах. Сначала одни русские, а потом и присоединившиеся к ним мирные ногайцы начали преследовать уходивших горцев. Горцы на месте у Кубани оставили 8 тел, много убитых и раненых захватили с собой. Они взяли также в плен 6 пастухов и угнали небольшое количество скота. У русских были убиты 1 казак и 2 ногайца. Таким образом, этот последний в 1832 году набег соединенных черкесских и абазинских племен окончился неудачей.

С 1833 года начинается как бы поворот в военных действиях линейных казаков. Казаки, объединенные положением 1832 года в одно Кавказское казачье линейное войско, пополнены были новыми кадрами. Самая опасная часть Кавказской линии по Кубани – Баталпашинский участок – была поручена полковнику Зассу, который сразу заставил неукротимых горцев бояться русского оружия и его, Засса, как огня.

Полковник барон Григорий Христофорович Засс был типичный боевой деятель, не знавший ни устали, ни препятствий и живший одной мыслью о разнообразных способах борьбы с горцами.

Горцы сразу поняли и верно оценили Засса. С свойственной им наивностью детей, верующих в темные силы, они назвали его «шайтаном», т.е. чертом, и серьезно считали чародеем. И неудивительно. Засс то неожиданно являлся с отрядом там, где трудно было даже предположить появление русских по недоступности, то устраивал для черкесов засаду, которая и в голову не могла прийти самому хитрому горцу, то заставал врасплох людей, которые всю жизнь привыкли бодрствовать и не выпускать из рук ружья и шашки, то хитростью заставлял горцев делать самые глупые ошибки в их военных предприятиях, то орлом пролетал со своим отрядом из края в край по черкесским землям и владениям.

В русской военной среде о Зассе ходила масса анекдотов, характеризовавших его как военного фокусника. В одном случае он превращал на глазах горцев порох в червонцы, в другом – при выстреле в него из пистолета он бросал пулю обратно в стрелявшего, в третьем он умирал на виду не только у горцев, но и у русских, и в ту же ночь пробирался в горные трущобы и громил черкесские аулы, население которых достоверно узнало о смерти шайтана Засса. Все это, если действительно происходило, то было, конечно, не серьезным военным искусством, а своего рода фокусничеством.

Но Засс был не только фокусником, но и замечательным знатоком военного дела, особенно тех местных условий, среди которых ему приходилось действовать. В этом, собственно, заключалась его сила и громадный авторитет. Он знал, внимательно следил, получал всевозможные сведения и часто с поразительной точностью предугадывал, где и что происходило у черкесов и к чему клонились намерения его противников. Изучивши до тонкости черкесскую тактику и приемы, он часто их же добром бил им челом.

И вот с этим-то боевым офицером черкесам пришлось в первый раз серьезно считаться на Старой Линии в 1833 году.

Засс начал свою деятельность в звании начальника Баталпашинского участка Кавказской линии с основательного знакомства с местностями, прилегавшими к Кордонной линии как с русской, так и с черкесской сторон. Составивши отряд из хоперских и донских казаков, из двух рот пехоты, с двумя конными орудиями, он переправился с ним через Кубань и двинулся к р. Большому Зеленчуку. Черкесы, следя за движениями отряда, собрали большую партию, чтобы произвести нападение в удобном для них месте при возвращении отряда. Засс угадал их намерения и сам выбрал такую местность. Оставивши засаду из всей своей пехоты в лесистой балке на р. Зеленчук, он продолжал движение с остальным отрядом. Горцы, выбравши удобный момент, ринулись сразу всей массой в атаку на отряд. Засс быстро построил казаков в боевой порядок, дал два орудийных залпа картечью по приближавшимся горцам и в то время, когда они смешались, стремительно атаковал в свою очередь противника. Черкессы не выдержали удара и бросились к Зеленчуку в лес, но здесь их встретили залпами из ружей солдаты. Черкесское ополчение окончательно расстроилось, и горцы в одиночку и мелкими группами стали искать спасения в бегстве.