Старшая сестра его величества. Власть - Алёна Цветкова

— Что вы станете делать? — баронесса Шерши смотрела на меня с жалостью.

Я улыбнулась и честно ответила:

— Не знаю... Но по ходу дела, что-нибудь придумаю.

— Лиська вас проводит обратно, — кивнула баронесса Шерши. И добавила, — очень занимательная девочка. Она может незаметно пробраться куда угодно, и вы не увидите ее пока она сама этого не захочет...

А ведь я знаю одного такого вора, мимолетно мелькнула в голове мысль. Но я на нее даже внимания не обратила. Я искала выход из той патовой ситуации, в которой оказалась благодаря Великой матери. Мне срочно нужно было хоть какое-то решение, но кроме варианта «действовать по обстоятельствам» в голову ничего не приходило.

Бездумно пройдя за скользящей вдоль стен тенью, я вернулась в свой кабинет. К счастью, меня не хватились, и я сделала вид, что все это время просидела здесь и никуда не отлучалась.

— Ваше величество, — через какое-то время дверь со стороны тронного зала приоткрылась и показалась встревоженная физиономия Третьего советника, — кортеж султана прибыл в замок. Он вот-вот войдет в тронный зал... Вам лучше занять свое место.

Я кивнула. Медленно поднялась и вышла из кабинета... В тронном зале было так много людей, которые могли стать свидетелями моего эпичного провала. Мне захотелось разогнать всех и поговорить с Эбрахилом наедине...

— Великий султан, повелитель мужчин и хозяин женщин, правитель Солнечной Аддиии, Эбрахил Могущественный!

Провозгласил глашатай на входе, и все замерли, приветствуя гостя. И я замерла. На одно мгновение. А потом, нарушая все традиции и правила, встала и, спустившись с подиума, на котором стоял трон, решительно зашагала навстречу Эбрахилу. Третий советник выпучил глаза, а придворные дружно ахнули, порицая мое вопиюще невежливое поведение. Но мне было плевать. Я должна остановить Эбрахила даже ценой своей репутации.

А он почти не изменился за эти двенадцать лет... Когда я видела его в последний раз ему было около тридцати трех-тридцати пяти. А сейчас в свои почти пятьдесят он был так же безупречно прекрасен, мужественен и притягателен, как раньше.

Адийская одежда отлично подчеркивала его мужскую красоту, хотя на первый взгляд выглядела несколько женоподобной. Длинное до пола платье из самого тонкого, но плотного хлопка при каждом движении обрисовывало фигуру, совершенно не скрывая ни широких плеч, ни сильных рук, ни крепких ног, ни узкого таза, ни крепких ягодиц, ни мужского естества. Белье в Аддии не носили ни мужчины, ни женщины. И если бы не два верхних халата из тонкого шелка и тяжелой парчи, один из которых был запахнут на уровне груди и перевязан на талии шелковым поясом, то выглядело бы это очень неприлично.

Сердечко в груди застучало против воли... Как всегда, когда я видела Аддийского султана.

Заметив, что я иду навстречу он нахмурился и придержал шаг. А я, что со стороны выглядело полнейшим бесстыдством, подойдя к нему вплотную, нисколько не замешкавшись, положила руку ему на шею... зрители ахнули, приняв мой жест за объятия... и, заставив нагнуться, прошептала прямо в ухо:

— Мы должны поговорить с вами наедине, мой султан. Я знаю, зачем вы приехали, и я хотела бы обсудить вопросы нашего родства без лишних ушей. Великая мать не открыла вам всей правды.

Глаза Эбрахила, непроизвольно расширившиеся при моем приближении, приняли нормальный размер. Он еле заметно кивнул. И тогда я прошептала:

— За тронным залом есть кабинет. Но я попросила бы вас позаботиться о том, чтобы наш разговор не подслушали лишние уши.

Он снова еле заметно кивнул и перевел взгляд направо на сопровождающего. Тот понимающие поклонился и обернулся к своим. И нас тут же окружило плотное кольцо охраны.

В полной тишине мы с Эбрахилом прошли в кабинет, который я только покинула. Его свита осталась за дверью, но я успела заметить, как охрана султана смешивается с нашей стражей. Теперь к нам даже мышь не проскользнет. А значит я могла говорить...

— Теперь вы, Эбрахил, знаете все, — я вертела в руках браслет, который сняла с руки в самом начале своего рассказа о том, как я провела двенадцать последних лет своей жизни. — И вы понимаете, даже если бы я хотела, я не могу сейчас оставить свою страну. Я приложила слишком много сил, чтобы добраться до трона.

— Ты говоришь, не знала о том, что я твой настоящий отец? — спросил султан. Это были его первые слова с момента нашей встречи.

— Разумеется нет! — Я грустно рассмеялась, — Я мечтала выйти за вас замуж. Очевидно, если бы я знала, что вы мой отец, мне бы и в голову не пришло мечтать о таком...

— А Эдоард?

— Он тоже не знал, — соврала я, не моргнув глазом. — Если бы он знал, что моя мать ваша жена... Не думаю, что он так спокойно бы принял ее как свою королеву... К тому же, он не стал бы скрывать это от меня. Согласитесь в этом не было никакого смысла после рождения моего брата...

— Он жив?

Я качнула головой, отвечая «да».

— О том, кто мы на самом деле знает очень ограниченное количество людей. И я хотела бы попросить вас сохранить эту тайну. И тайну нашего родства...

— Зачем мне это нужно? — сегодня Эбрахил был необычайно скуп на слова. И это заставляло меня немного нервничать. Я привыкла к многословным и цветистым репликам аддийцев.

— Чтобы я осталась жива, — не стала лукавить я. — У меня сейчас слишком много врагов. Я каждый день хожу по грани, рискуя свалиться в пропасть. Вы же понимаете, на что мне пришлось пойти, чтобы из нищей голодранки вернуться на свое место? Я слишком многим пожертвовала, и не хотела бы, чтобы мои жертвы оказались напрасными.

— Но ты можешь унаследовать султанат...

Я усмехнулась:

— Вы же понимаете, что этого никто мне не позволит... Да, я вполне допускаю, что пока вы живы со мной будут считаться и, возможно, я даже выживу. Но в стране, где первенцев-девочек убивают сразу после рождения, а женщины являются рабынями, я не смогу править никогда. Дни мои будут сочтены сразу же, как только вы заикнетесь о своем желании оставить меня править султанатом, если у вас таковое имеется.

Эбразил насмешливо фыркнул:

— Править будет твой муж. Он же позаботится о твоей безопасности.

— Скажите, мой султан, — спросила я, только сейчас подумав об одной маленькой детали, —