Родная кровь - Anne Dar

Как только лифт остановился на пятом этаже и двери лифта перед нами открылись, я сразу же поняла свою ошибку. Для того, чтобы не пересечься с Холтами, вчера я пришла раньше их, сегодня же, чтобы избежать нежелательной встречи, я должна была прийти позже, но, очевидно, обе стороны слишком сильно жаждали узнать правду, и потому все в итоге явились на назначенное место преждевременно. Не знаю, сколько они уже находились здесь, но до десяти ноль-ноль оставалось ещё пять минут, а значит, эти пять минут мне теперь по-любому придётся провести в их компании. Мистер Холт, миссис Холт, Астрид, Маршалл, Грир, Грация, Тереза и Байрон Крайтон сидели на связанных между собой стальным каркасом стульях, ровным рядом выставленных вдоль левой стены коридора, так что нам с Арнольдом оставались только четыре стула, стоящие у противоположной стены прямо напротив их шеренги. Произведя едва уловимый глубокий вдох, я шагнула вперёд и, стараясь ни на кого особенно не смотреть, наконец вышла из лифта. Сделав восемь шагов вперёд по коридору, я опустилась на один из двух средних стульев, оставив второй средний Арнольду. Так мы оказались лицом к лицу к Холтам. Нас разделяло всего пару шагов и моё глубинное нежелание встречаться с кем-то из них взглядом. И всё же не поздороваться было бы неприличным, и потому я, чтобы не смотреть на сидящих прямо напротив меня мистера и миссис Холт, посмотрела чуть вправо, туда, где сидела Астрид, и в ответ на её беспокойное: “Привет”, – поджала губы и одним лишь кивком головы ответила ей взаимным приветствием, после чего поспешно разорвала наши взгляды и приняла, как мне казалось, достаточно расслабленную позу, чтобы со стороны не казаться сжатой пружиной. Стало откровенно неловко. Все они жаждали словить мой взгляд, в то время как я блуждала им по их коленям, лишь бы не казаться застывшей статуей. Если бы не находящийся рядом со мной Рид, спокойно поздоровавшийся со всеми присутствующими при помощи слов, а не жестов, наверное, пространство этого коридора вовсе осязаемо заискрилось бы. Так что сейчас я была как никогда рада тому, что в столь сложные для меня минуты этот парень пребывал на одной стороне со мной…

– Ты точно наша, – вдруг не выдержав напряжения, которое меня бы точно не прогнуло на первые слова, произнесла миссис Холт, тем самым перебив мои беспокойные мысли, и в следующую секунду я посмотрела на неё. Как только наши взгляды встретились, она решительно продолжила. – Мне не нужен никакой ДНК-тест чтобы знать, что ты моя.

От чрезмерно ярко выраженного, присваивающего слова “моя”, по моей коже внезапно пробежались мурашки, и я невольно вздрогнула одними только плечами, после чего неосознанно скрестила ноги, положив правую поверх левой, что могло красноречиво выдавать моё желание закрыться и что наверняка именно так трактовали все увидевшие этот жест.

– Быть того не может, – холодно, но без грубости, отозвалась я. – Я хорошо помню своих родителей. Я похожа на своего отца.

Мои слова вызвали лёгкую нервную рябь среди Холтов.

– Ты похожа на Терезу, – решила настаивать миссис Холт.

Я машинально перевела свой взгляд на Терезу и, встретившись с её широко распахнутыми синими глазами, замерла на несколько секунд. Против факта нашей очевидной внешней схожести особенно не попрёшь – девчонка и вправду едва ли не точная копия меня.

– Ламберт просто пытается запутать следствие, чтобы затянуть процесс и привлечь к себе больше внимания, – самоуверенно настаивала на своём непризнании возможного факта своего родства с ними я, на сей раз скрестив ещё и руки.

Очевидно, мои слова, как и моё очередное блокирующее телодвижение, задело не только мать семейства, но всех Холтов, и даже Крайтона, который, по сути, был весьма сомнительной частью этой семьи, зато являлся подменышем в младенчестве и оттого наверняка понимал мои действия и мои чувства лучше, чем кто бы то ни было в их компании. Я – не Холт, я – Пайк – вот что я хотела им всем сказать. Вот что желала подтвердить для себя лично.

Прежде чем кто-то из Холтов успел парировать моё нежелание признавать их правду, из кабинета, расположенного в тупике коридора, вышел лаборант в белом медицинском халате, и все мгновенно, даже я с Арнольдом, повскакивали на ноги. Сорокапятилетний лаборант Эрик Хьюз, которого я хорошо знала, одарил меня то ли просто напряжённым, то ли действительно предупреждающим взглядом, от которого моё горло внезапно сжалось. Не произнеся ни слова, он, приблизившись к нам, протянул вперёд два белоснежных конверта: один в мои руки, и один в руки мистера Холта. Принимая конверт в свои руки, я даже не заметила, как сильно вдруг начали трястись мои руки.

Арнольд, стоящий справа от меня, положил свою тяжёлую руку на моё плечо. Я вскрыла свой конверт на пару секунд позже мистера Холта, а потому узнала результаты на пару секунд раньше, чем прочла их в своём документе. Миссис Холт, заглянувшая в документ раньше держащего его в своих руках мистера Холта, так громко и так победоносно-сокрушительно вскрикнула, что это не только подняло волну всеобщих восклицаний, но и заставило моё разбушевавшееся сердце сначала замолчать, а потом резко рухнуть вниз. Пробивая этаж за этажом под моими ногами, моё сорванное с петель сердце стремилось куда-то совсем глубоко под землю, к самому центру планеты, пока я читала результат, который был продублирован в конверте Холтов: девяносто девять целых и девяносто девять сотых процентов подтверждали вероятность моего прямого генетического родства с мистером и миссис Холт.

…Мне стало дурно.

***

Сначала у меня зазвенело в ушах. Затем я явственно ощутила, как мой желудок и моё горло начали конвульсивно сжиматься. Громко восклицающие отчего-то радостными голосами Холты практически одновременно сделали по одному стремительному шагу в моём направлении, на что я резко отреагировала, порывисто отстранившись от них на три шага назад. Выставив одну руку ладонью перед собой в немом жесте, говорящем о моём нежелании их приближения, не веря своим глазам, я вновь уставилась в документ, подтверждающий ложность всей моей жизни. Мои руки начали так сильно трястись, что 99,99% вдруг смазались перед моими глазами в сплошные нули. Желая остановить жёсткий тремор своих рук, я вдруг вцепилась ими в документ с такой силой, что помяла бумагу.

Этого не могло быть… Я знала своих маму и папу, я любила их и помнила, как сильно они любили меня… Все мои детские игрушки, воспоминания, эта бесконечная боль от потери обоих родителей одновременно… Всё ложь?!.. ВСЁ?!..

ЛОЖЬ?!..

– Пейтон,