История разбитых сердец - Estrella Rose

с целой стопкой пластиковых стаканов рядом. А оглядевшись вокруг, неподалеку отсюда мужчина также видит двери, ведущие в женский и мужской туалет. К его удивлению, сейчас здесь никого нет, хотя здесь обычно люди проводят здесь свое время в ожидании новостей о своих близких, кто попал сюда по тем или иным причинам.

Добравшись до ближайшего дивана, Ракель без сил падает на него и вновь начинает думать обо всем плохом, что только может быть, явно будучи не настроенной на разговор. Терренс был бы рад хоть как-то помочь Ракель выбраться из этого состояния. Но к сожалению, он понятия не имеет, что делать. Мужчина хотел бы хотя бы попытаться поговорить с девушке, чтобы дать ей понять, что она всегда может рассчитывать на его поддержку. Однако его останавливает то, что еще несколько дней назад они ненавидели друг друга и твердо решили расстаться, чтобы каждый из них начал жизнь с чистого листа. Именно поэтому Терренс молча садится на тот диван, на котором сейчас сидит Ракель, оставив между ним и подавленной девушкой некоторое расстояние.

Терренс мысленно молится о том, чтобы Фредерик сумел выкарабкаться. Он не хочет, чтобы с этим человеком что-то случилось. Ведь дедушка Ракель такой хороший! Мистер Кэмерон никогда не делал никому ничего плохого. Всегда был буквально святым и невинным! И тут он оказался на больничной койке, а его внучка вынуждена переживать за него и бояться его смерти как огня. В любом случае Терренс старается не терять надежду и верит, что Фредерик обязательно выкарабкается. Так же, как и Ракель, ему сейчас морально тяжело. Подготовка к этой встречи сильно вымотала его и забрала всю энергию. А напряжение между ним и девушкой только больше усугубляет ситуацию и заставляет обоих чувствовать себя не в своей тарелке.

А пока Терренс размышляет о том, что случится в будущем, Ракель наоборот — приходит в себя после долгого транса. Осмотревшись по сторонам пустым взглядом, девушка видит сидящего недалеко от нее мужчину и несколько секунд наблюдает за ним с грустью во взгляде. Умом она понимает, что ей следует держаться подальше от него из-за причиненной им боли. Однако сердце настаивает на том, что она должна быть мягче к нему и хотя бы поблагодарить его за то, что он для нее сделал. Что-то подсказывает, что именно он может оказать те поддержку и заботу, в которой она так сильно нуждается.

Где-то в глубине души Ракель понимает, что ей это нужно. С ним ей намного легче. Намного спокойнее. К ней приходит осознание того, что все время, пока Терренс находится рядом с ней, ей отчасти легче пережить все, что сейчас происходит, чем без него. Даже если они не разговаривают, его присутствие вселяет в нее спокойствие. С ним она чувствует себя будто за каменной стеной. Полностью защищенной. В безопасности. Это чувство впервые за долгое время заставляет ее желать быть намного ближе к этому человеку. Ради этого желания Ракель долгое время борется с собой, чтобы хотя бы на время заставить себя забыть об обиде на него и гордости, что не позволяет ей даже думать о прощении. Ей нужен кто-то, кто будет рядом с ней. Кто-то более сильный, чем она.

Так что Ракель набирает в легкие побольше воздуха и решает прервать долгое молчание. Хотя она и понятия не имеет, что сказать. Поэтому и решает произнести первое, что придет ей на ум. Даже если это противоречит ее настоящим желаниям.

— Терренс… — очень тихо, неуверенно с испугом во взгляде произносит Ракель.

Терренс довольно быстро реагирует на свое имя и, отбросив все свои мысли в сторону, тут же переводит взгляд на Ракель, стараясь оставаться спокойным, но готовясь к любому реакции девушки. Поначалу девушка нервно ерзает на диване, пока ее глаза бегают туда-сюда, но потом она все же собирается с духом, начав нервно одергивать рукав своей джинсовой куртки, немного неуверенно спрашивает:

— Ты… Не хочешь пойти домой? — Ракель нервно сглатывает. — У тебя, наверное, очень много дел…

— У меня нет никаких дел, — спокойно отвечает Терренс.

— Спасибо большое, что ты подвез меня сюда, но дальше я уже как-нибудь обойдусь без посторонней помощи.

— Нет, я останусь.

— Не переживай, я справлюсь, — слегка дрожащим голосом как можно увереннее пытается сказать Ракель, чувствуя себя ужасно неловко из-за того, что ей приходиться изо всех сил сдерживать свои эмоции.

— Я же сказал, что никуда не уйду! И буду здесь с тобой до тех пор, пока нам не станет известно хоть что-то про мистера Кэмерона.

— В этом нет никакой необходимости. Я не заставляю тебя быть со мной.

— То есть, ты предлагаешь мне бросить тебя в таком ужасном состоянии и со спокойной душой свалить?

— Скоро сюда придет моя тетя, и я буду ждать новостей вместе с ней. Думаю, она скоро появится здесь… Так что тебе нет смысла оставаться здесь.

— Вот придет твоя тетя сюда — тогда и уйду. Ибо буду знать, что она позаботится о тебе.

— Поверь, тебе нет смысла беспокоиться за меня, — тихо отвечает Ракель, чувствуя себя так, будто у нее на душе кошки скребут и сильно желая открыться Терренсу хотя бы немного, но запрещая себе проявлять эти эмоции из-за обиды на него. — Нет смысла носиться со мной, как с ребенком.

— Не делай вид, что ты так уверенна в этом, Ракель.

— Я не притворяюсь.

— Видела бы ты себя со стороны, когда тебе пришлось быть практически в заложниках у Саймона.

— Да, тогда я испугалась. Любой испугался бы, когда к его голове приставляют пистолет.

— Дело не только в пистолете.

— Ничего страшного не случилось. — отчасти врет Ракель, отведя взгляд в сторону. — Я просто немного устала. Отдохну немного и буду в полном порядке.

— Мне лучше знать, что ты тогда чувствовала. Я вижу тебя насквозь и прекрасно помню те эмоции, что были написаны у тебя на лице в тот ужасный момент.

— Ты ничего не знаешь обо мне! — резко бросает Ракель. — И откуда вообще можешь знать, если никогда не пытался узнать меня получше? Тебе всегда было наплевать на меня. Никогда не волновало, о чем я думаю, что чувствую, чего хочу.

— Значит, по-твоему, я притворяюсь?

— Ты любишь только себя, МакКлайф.

— И ты считаешь, что я затеял все это ради своей выгоды?

— А для чего же еще? — ехидно усмехается Ракель. — Ты просто хочешь загладить свою вину после того, как повел себя, как омерзительный подонок. Ты боишься меня. Боишься, что я могу испортить тебе жизнь и репутацию одним словом. Вот поэтому ты