Пересадочная станция - Клиффорд Саймак

— Подождите минуточку, — прервал его Саттон. — Корпорация действительно существует или вы мне здесь, извините, сказки рассказываете?

— Существует, существует. И я ее возглавляю. Она движима различными интересами, и престиж наш со временем будет еще выше.

— Надо понимать, что идея исключительной судьбы немало добавила бы к вашей популярности?

Тревор кивнул.

— Вот это уже разговор! Эта идея — товар. А у товара, как известно, есть цена.

Саттон покачал головой.

— Непонятно, что из этого можно выторговать!

— Три вещи, как минимум, — без запинки отчеканил Тревор. — Власть, во-первых; могущество, во-вторых; знание — в-третьих. Власть, могущество и знание Вселенной. И только для человека, как вы понимаете. Исключительно. Для таких людей, как вы и я. Главное, безусловно, знание. Знание, умножаемое, управляемое и координируемое, оно укрепит и власть, и могущество и даст нам новые знания!

— Это сумасшествие какое-то! — воскликнул Саттон. — Послушайте, Тревор. Вы и я — мы превратимся в прах, да что там мы — не только мы, вся наша эпоха будет забыта еще до того, как ваша задача будет выполнена!

— Позволю себе напомнить вам о существовании корпорации, — невозмутимо парировал Тревор.

— Да помню и про корпорацию, — не в силах сдержать раздражение, повысил голос Саттон. — Но я рассуждаю, как человек, как любой нормальный человек.

— Ну, хорошо, давайте все рассмотрим, как нормальные люди, — согласился Тревор. — Настанет день и человек покорит Вселенную, и тогда миллиарды миллиардов других существ, других форм жизни будут служить ему, человек станет обладателем бессчетных богатств, удивительных знаний, о которых ни вы, ни я не можем даже мечтать!

Саттон молча слушал.

— И вы, Саттон единственный человек, который стоит у нас на пути. Вы один мешаете осуществлению планов, рассчитанных на миллион лет!

— Вам нужна судьба, — пожал плечами Саттон. — А судьба не принадлежит лично мне.

— Вы человек, Саттон, — доверительно сказал Тревор. — Вы же человек! И я говорю с вами от имени людей.

— Судьба, — ответил Саттон, — принадлежит всему живому. Не только людям, но любым формам жизни.

— Не обязательно, — сказал Тревор. — Вы — единственный, кто знает об этом. Вы единственный, у кого есть факты. Вы можете все обернуть так, что обладателями исключительной судьбы станут люди, вместо того, чтобы одарить ею ползучую, летучую, квакающую тварь только потому, что она живая!

Саттон молчал.

— Одно только ваше слово, — тихо сказал Тревор, — и дело сделано.

— Она не сработает, — так же тихо ответил Саттон, — эта ваша система. Подумайте только о бесконечности времени, пространства, о тысячелетиях, которые, несмотря на бешеные скорости современных звездолетов, потребуются, чтобы преодолеть просторы Вселенной. Даже до ближайшей Галактики безумно далеко, не говоря уже об остальных!

— Вы все время забываете о том, — вздохнул Тревор, — что я вам говорил насчет умножения знаний. Дважды два — четыре, друг мой. А будет гораздо больше, чем четыре. При нормальной работе будет в тысячи раз больше, чем четыре.

Саттон медленно покачал головой. Он понимал — Тревор прав. Знания и техника развиваются именно так.

— Одно ваше слово, — уговаривал Тревор, — и война во времени закончится. Только одно слово и безопасность человечеству будет гарантирована навечно. Человечеству не нужно ничего, кроме знаний, которые вы можете ему дать.

— Это будет неправда, — ответил Саттон.

— Это будет ложь во спасение!

— А мне кажется, что для осуществления ваших планов вовсе не нужна идея исключительности судьбы.

— Нам нужна идея, способная увлечь. Нечто, что может захватить воображение. Нечто важное, на что люди обратили бы внимание. Исключительность судьбы человека — как раз то, что нужно!

— Двадцать лет назад, — сказал Саттон, — я был бы с вами.

— А теперь что вам мешает?

Саттон повел плечами.

— Теперь — нет. Теперь я знаю больше, чем знал двадцать лет назад. Двадцать лет назад, Тревор, я был человеком. Теперь я в этом не уверен.

— Но мы еще не говорили о такой малости, как вознаграждение. Это само собой разумеется.

— О, нет, благодарю вас. Как только речь заходит о вознаграждении, тут же следом, откуда ни возьмись, появляется пистолет. А я хочу пожить еще, уж вы меня простите.

Тревор скатал шарик и запустил в чернильницу. Промахнулся.

— Ну, вот видите, и вы не застрахованы от промашек, — улыбнулся Саттон.

Тревор скатал еще один шарик.

— Ладно-ладно, — процедил он сквозь зубы. — Продолжайте забавляться. Идет война. И мы ее выиграем. Чертовски трудно, но мы уж постараемся, будьте уверены. Это невидимая война, поскольку, как вы, надеюсь понимаете, с виду в Галактике царит мир и спокойствие под управлением справедливого человечества. Мы и без вас справимся, Саттон, но с вашей помощью было бы, конечно, быстрее.

— Вы не намерены меня задерживать? — удивленно спросил Саттон.

— Да сдались вы мне! Можете проваливать на все четыре стороны. Идите, бейтесь головой об стенку, пока не устанете. Уверяю вас, вам это очень скоро надоест. А когда надоест, придете к нам, как миленький, сами попроситесь.

Саттон встал. Но что-то мешало ему уйти сразу.

— Чего вы ждете? — сердито буркнул Тревор.

— Я вот чего не могу понять. Книга когда-то и где-то написана. Этому факту уже, по меньшей мере, лет пятьсот. Как можно от этого отмахнуться? Если я соглашусь теперь написать ее иначе, как хотите вы, многое должно быть изменено!

Тревор захохотал.

— Не волнуйтесь! Мы это предусмотрели. Допустим, в конце концов, будет обнаружен оригинал вашей рукописи. Его можно очень легко и просто интерпретировать по нашему усмотрению. Все будет в порядке, мой милый, у человечества будет своя, исключительная судьба. А все недочеты объяснятся тем, что рукопись в течение долгого времени подвергалась значительным изменениям и редакциям. И даже вашим приятелям, андроидам, придется смириться и поверить, что все так и было, как мы говорим.

— Умно, — обреченно проговорил Саттон.

— И я того же мнения, — кивнул Тревор.

У выхода его поджидал какой-то человек. Он приветственно помахал рукой.

— Одну минутку, мистер Саттон!

— Да, в чем дело?

— Видите ли, мы должны сопровождать вас.

— Но…

— Да нет, не беспокойтесь! Мы не будем вам мешать. Просто будем охранять вас, сэр.

— Охранять меня?