Семиевие - Нил Стивенсон

В планах Кэт-три, на случай если они переживут эту заварушку, было посидеть с Лангобардом за бокалом пино нуар и поинтересоваться, где он всему этому научился. До последнего времени он успешно поддерживал вполне достоверный образ мирного винодела. Впрочем, ему ничего не стоило ответить, что антимерские неондерталы, как и другие народы в истории человечества, посвящают детей в секреты боевых искусств по традиции.

Скептики могли бы заметить, что кнуты из маленьких роботов, возможно, хороши в свободных, хорошо организованных орбиталищах либо внутри пустотелого астероида, в вакууме либо на просторном участке Земли, скажем, в песчаной или ледяной пустыне. Но только не в болоте, где кругом густая растительность в человеческий рост. Уши Кэт-три улавливали столько звуков, что мозг попросту не успевал их обрабатывать. Кто-нибудь вроде Лангобарда, выросший с кнутом в руках, наверняка умел различать тончайшие вариации в ритмичных щелчках. Так, патботы, достигшие цели, будут звучать иначе, нежели те, которые разъединились при замахе, и, соответственно, иначе, нежели застрявшие в кустах. Кэт-три могла лишь сказать, что внизу идет бой.

Она обежала болото кругом и вернулась к исходной линии обороны над бухтой. Битва к тому времени длилась уже довольно долго. Хорошо, значит, держатся. Она пыталась думать, как Кантабриджия-пять, которую, вероятно, не беспокоили мелочи вроде жертв или тактического превосходства. Гораздо важнее было правильно подать сражение. Пока что вырисовывалось так: небольшой отряд синих, проводивший экспедицию (не противоречащую Договору) на своей территории (определенной Договором), попал под удар кровожадных неондерталов красных и оказался прижат к океану, где героически и на удивление долго отбивался, прикрывая нескольких гражданских. Кэт-три не хотела бы стать такой же циничной. Кантабриджия-пять, безусловно, фантастически обаятельна и привлекательна, но для нее один-два погибших синих на болоте и, может, интервью на камеру с израненными и горюющими выжившими стали бы идеальным ответом тому политическому удару под дых, который несколько дней назад нанесли аретаики.

Подобные мысли были непозволительной роскошью, пока Кэт не заняла позицию над бухтой, подальше от сражения и, что немаловажно, за спинами видео-бук, которые снимали героических бойцов арьергарда.

Она посмотрела на нижний лагерь. Восхода в подобную погоду можно было и не разглядеть, но небо и впрямь постепенно светлело, перебивая по яркости петлю Эйткена на барже. Возможно, в ответ на шум битвы из ковчега «Дарвин» вынырнули пять-шесть надувных лодок, в каждой по несколько человек, судя по виду, в шлемах. Отлично. Что им мешает подойти ближе? Сонар-Таможня стояла на камне и отгоняла их. Вместе с ней то же самое делал Эйнштейн. А еще на этом выступе вскоре могло стать очень тесно, потому что по воде к ним шагал Тюратам Лейк, держа под мышкой коробку из-под пиццы. Он успел облачиться в сухой гидрокостюм, так что чувствовал себя гораздо комфортнее остальных.

Кантабриджия-пять с Арджуном стояли на берегу лицом к морю, как будто забыв, что неподалеку идет ожесточенная схватка.

Двое бук снялись со своих позиций и покатились вниз по склону, как проволочные шары. Сначала их падение выглядело неуправляемым, как лавина, затем они начали вытягиваться и деформироваться, подстраиваясь под неровную поверхность, и, наконец, замедлились, преодолевая последние метры осторожными шажками. Один пристроился на точке, откуда открывался вид на всю бухту, а другой пробрался на самый песок и выдвинул камеру повыше – судя по всему, для крупного плана. Кантабриджия-пять подошла к нему. Глядя прямо в объектив, она начала репортаж, но слов с такого расстояния даже Кэт-три расслышать не могла.

Кэт наблюдала, опершись спиной на внутренний склон кратера. Прямо над ней по бровке росли кусты – там земля была ровной, а солнечного света в достатке, насколько на него вообще можно рассчитывать в этих краях. Растительность стеной тянулась вправо и влево на десятки метров, отгораживая бухту от болота и предгорья.

Слева раздались громкое пыхтение, хруст веток – и тут же из кустов вывалились двое крупных мужчин, сцепившихся в рукопашной. Поскольку склон был крутой, они покатились к пляжу, пока более крупный боец – Белед – не затормозил падение, уперев ногу в землю. Одновременно он обеими руками приподнял противника над землей, намереваясь бросить его через себя и дальше вниз. Однако неондертал, похоже, разгадал этот прием и длинными руками обвил торс феклита, пытаясь уцепиться за ребра.

От панциря Беледа осталось от силы половина, остальное все было в проплешинах. Тем не менее правой рукой неондертал угодил прямо в гущу патботов под мышкой Беледа, и те наградили обидчика мощным электрическим разрядом – аж воздух затрещал. Захват не удался, как и прием Беледа. Под весом противника феклит тоже начал заваливаться. Поняв это, он подогнул колени и, вместо того чтобы рухнуть навзничь, кувыркнулся назад, мягко приземлившись на живот неондертала. Кэт-три услышала хруст, но не сразу сообразила, что это сломалось ребро. Красный лежал на спине, непроизвольно пытаясь свернуться в позу эмбриона, а Белед опускал тяжелый кулак ему на голову. Рука современного человека была слишком нежна по сравнению с массивным черепным сводом неондертала – соотношение явно не в пользу Беледа. Хрустнуло снова. Однако от удара неондертала откинуло, благодаря чему феклит успел выхватить нож и приставил к горлу противника. Продолжая надавливать, он прижал красного к земле.

Сражение – по крайней мере, эта его часть – завершилось, и Кэт-три смогла наконец рассмотреть Беледа: весь в крови, костюм разорван в клочья, зубы поредели, дыхание даже более тяжелое, чем после пробежки на тренажере. Но главное, что он жив и для него бой окончен. Можно, конечно, перерезать противнику горло, но видео-бука смотрел точно на них, поэтому поступать так не стоило. Это в древних шахтерских байках драки между феклитами и неондерталами заканчивались поножовщиной, но не сейчас.

Еще многое произошло на болоте вне поля зрения Кэт. Появился Лангобард, вынося на спине Роскоса Юрова, как из пожара, и, не оглядываясь, заспешил вниз по склону. Белед крикнул: «Берегись!» В то же мгновение в бреши, которую оставили дерущиеся, возник чей-то силуэт – не неондертальский – и помчался за Бардом. Это была приземистая женщина в военном обмундировании и с короткой стрижкой – типичная бета. Кэт-три прицелилась из катапульта и выстрелила, затем еще дважды; все три патбота почему-то промазали. Броня беты, очевидно, была запрограммирована сбивать с толку эту модель ботронов, так что стрелять можно было хоть весь день – толку ноль. Однако «бдзынь» катапульта и свист патботов заставили аидянку на мгновение замереть. Она повернулась в сторону Кэт-три. Судя по выражению ее лица, мойринку она увидеть не ожидала. Пока она осознавала это неожиданное зрелище, в висок ей угодил камень размером с кулак и, по всей видимости, убил.

Кэт оглянулась: Белед как раз опускал руку после броска. Нож он держал в сломанной ладони, теперь переложил в целую. Рядом стоял Бард: он остановился на полдороге к пляжу, чтобы посмотреть, от кого отбивается феклит. Казалось, что он истекает кровью.

На самом деле кровью истекал сержант-майор Юров.