Никогда_не... - Таня Танич

— Меня.

Что?!

— Меня. Меня травили, Полина Александровна. Чего вы так удивляетесь? Вы же так много про меня спрашивали, вам должны были донести, как мне жилось здесь.

Очень хорошо. Как всегда, от возмущения или других сильных чувств, я напрямую высказываю то, что творится у меня в голове. Но я действительно удивлена и возмущена сейчас. Так переворачивать факты и выкручивать ситуацию под себя надо уметь! Ну, да чему я удивляюсь? Все верно она говорит. Я читала ее дневник. Я знаю, насколько разуто ее болезненное эго, способное воспринимать происходящее только с точки зрения «Я всегда права». И сейчас она будет играть только по этим правилам.

Хорошо. Послушаю ее. Моет быть, она увлечётся живописанием своих страданий — такие люди очень любят о них поговорить, и тогда поймаю что-то в ее лице. Какую-то эмоцию, показывающую, ее истинное отношение к происходящему.

— Мне не до обличений, Кристина. Я хочу быть беспристрастной. Во время съёмки ты говоришь не со мной, а с камерой, потому можешь сказать все. Она не осудит, — с этими словами делаю еще один крупный план. Инфантильное детское личико без малейших следов нервозности из-за вранья — она не щурится, не обзывает губы, не трогает рассеянно лицо.

Полная уверенность в своей правоте.

А что… если она серьезно уверена, что является жертвой? А не все те, кому она успела причинить справедливость?

Это непостижимо. Эгоцентризм таких феерических размеров для меня непостижим.

— Хорошо, Полина Александровна. Вы же у нас тут типа за молодежь и все такое. За права подростков, да?

Не отвечаю ей, только продолжаю наблюдать в объектив камеры, держа палец на кнопке спуска — я готова нажать ее в любую секунду, в любой момент, как только Кристина начнёт говорить то, что думает, а не то, что пытается внушить мне.

— Почему тогда вы прикопались к нам? Почему не трогаете их — вот этих старых уродов, которые нам создали такую жизнь, что хочется вскрыться каждый день! Почему!

Быстро делаю снимок — Крис смотрит в объектив, обвиняя меня вместе со «старыми уродами» за то, что создали им невыносимую жизнь. А ведь она права. Она в чём-то права. Пусть говорит дальше.

— Тебе хотелось это сделать? Совершить самоубийство?

— Да, блядь, вот сюрприз! И не думайте, что это я вам тут душу открываю — тут каждому хочется! Это прям норма, о которой даже говорить лишний раз лень. Пока учишься в этой ебаной школе, потом ее заканчиваешь, и тебе начинают мозг засирать — а что, а куда куда? А какой у тебя смысл жизни? А кем ты хочешь быть? Да откуда я знаю! Дайте подумать, завалите хлебальники! И, главное, все такие — от вас зависит наше будущее. Так хули вы нам такую жизнь создаёте? Вы что, совсем тупые? Мы же вырастем и припомним. Понимаете, Полина Александровна, какие вы и подобные вам, беспросветно тупые люди? Вы же плюете в тот колодец, из которого потом самим придётся пить!

— Ты не знаешь, что делать дальше? Мне кажется, ты уже вполне реализовавшийся человек с сильным влиянием на мнения твоих ровесников.

— И что? Что мне с этого?

…Особенно, когда приезжают такие, как мы, выскочки, и переманивают всю твою аудиторию, вспоминаю я слова из ее дневника. Но не может же это быть единственным из того, что ее волнует. Ее гнев и негодование на несправедливую бесправную жизнь выглядит вполне искренне.

— Тебя не устраивает сила твоего влияния? Мне кажется, она достаточно мощная. Не у каждого взрослого такая есть.

— Да конечно! — фыркает Кристина, раздраженно сдувая с лица цветную прячь волос. — Вот в этом вы все — обесценивание! Токсичные уроды! Что у вас, детки, такого страшного в жизни может быть! Да, Полина Александровна? Так вы думаете?

Странно, и опять повторение еще одной моей мысли. Но с каким-то другим подтекстом, словно через искаженный фильтр — и я не чувствую ни согласия, ни приятия тех вещей, о которых она говорит.

— Нет, Кристина, я не о том. Я о том, что вы боролись с теми, кто вас обижал — и довольно неплохо боролись. Кого вы там в угол загоняли всей толпой — и учителя были, и директора школ, и бывшие вредные одноклассники. Я же видела этот парад победных видео на стене в твоём паблике. У тебя прямо целое социальное движение получилось, не в пример нашему флешмобу. Завтра-послезавтра о нем забудут, а твои акции будут продолжаться. Так что не такая уж ты и жертва. Может быть, всё-таки не тебя, а ты устраивала травлю? И весь мир грызёт тебя совсем не из жестокости, а вполне заслуженно, за твои поступки? Люди просто так не отворачивается, Кристина. Не могут все быть говном, а ты одна — несчастной и непонятой.

Если ее и задели слова о паблике, то она не показывает виду. А, может, и предполагала, что я получила доступ к нему, несмотря на закрытый аккаунт — это несложно в наши дни. Но то, что я так и не увидела в ней несчастную, обиженную судьбой девочку, возмущает ее гораздо больше. В своём сознании она категорично в это верит — сейчас я понимаю это ясно как никогда.

— Да что вы, блядь, говорите, Полина Александровна? Жертва всегда виновата, да? Что умнее, что интереснее, что живет не так, как все придурки здесь? Что в первом классе говорит на двух иностранных, что считает в уме по программе девятого, что видит весь этот пиздеж, что не молчит, когда удобно, поддакивая дуракам? В этом моя вина? В этом? Что такого я могла сделать в семь лет, когда училка при всех назвала меня чучелом? И выставила у доски, чтобы все посмотрели, как одеваться нельзя? А потом отобрала стихи, которые я должна была читать на праздничке какого-то там, блядь, букваря, и отдала их другой девочке — потому что она красивая. А Кристина — перебьется в заднем ряду и даже на общую фотку с классом не попадёт. Потому что ее затолкают хер знает куда и все что будет видно — это кусок ботинка! Или когда меня к доске не хотели вызывать, потому что я спорила, и специально валили на письменных, без всякой возможности обсудить работу? Или когда кто-то что-то украл, разбил, накосячил — кто виноват? Конечно, Кристина! А зачем разбираться? Нет, не слышали такого! А как меня валили, когда на медаль шла? Все старшие классы валили — и всунули таки свое ебаное серебро! Так что бывает, знаете ли, Полина Александровна, когда все вокруг виноваты. Когда воруют у тебя твою жизнь, которую ты должна вести, потому что умнее их всех, и можешь больше! А грамоты, награды и баллы за научные работы получают тупые, но хорошие! За которых эти работы пишут сами же тупые учителя — вот такой вот парадокс. Тогда как ты, которая может их школу на всю страну прославить, заработать им гранты и бонусы — сидишь в углу сычом, потому что никому не нравишься. Вот так вот Полина Александровна. Сюрприз, да? Жертва всегда жертва, а виноваты те, кто ее до этого довёл. А если вы считаете по-другому, значит это виктимлейбинг и вы весьма хуевый защитник прав подростков. Только притворяетесь прогрессивной, а сама — такая же, как и они.

Снова на пару секунд опускаю камеру, чтобы проморгаться и вдохнуть воздуха. Уф-ф, а она оказывается, любит поговорить, любит общаться, любит быть в центре внимания. Крис совсем не такой серый кардинал, как я думала о ней раньше. Понимаю, что с этими качествами в вынужденной изоляции от сверстников ей было еще тяжелее. Но и способность манипулировать, подменять факты в ней еще сильнее, чем я думала.