Бешеная - Александр Бушков

– Подписываю я?

– Упаси боже! Я.

– Ах, вот оно что… А куда понесешь?

– Ну, скажем, в «Бульварный листок».

– И когда тебе это нужно?

– Вчера, – сказала Даша. – Ну я тебя прошу.Шедевр мне не нужен. Лишь бы оттуда на километр шибало симпатией к Сатане. Я жетебе из Парижа что-то такое привозила… не выкинул журналы? Там еще на обложкеведьма вокруг Эйфелевой башни на метле кружит…

– Где-то валяется… Может, и правда передрать статейку?Там симпатий к Сатане – выше крыши. А в «Листке» знанием импортных языков неблещут, уличить не смогут…

– Времени много потребуется?

– Ну вообще-то… Если сокращая… Часа полтора.

– Суженый мой, ряженый, – сказала Даша самымсладеньким голоском, на какой только была способна. – Сейчас не так уж ипоздно, если ты сядешь немедленно… Обещаю безумную ночь, хоть и без милицейскойформы…

– Да оно как-то…

– Милый… – мурлыкающе прошептала Даша голосомсекс-бомбы.

Глеб со вздохом убрал руки и полез с дивана.

– Как-кой ты умный, эт-то что-то! – сказала Даша,припомнив старую рекламу очередной обираловки (ибо на акциях «Телемаркета»потерял энную сумму лопухнувшийся в данном случае майор Шевчук). – Нет,правда, ты самый верный, самый преданный любовник в Шантарске…

– Лиса рыжая, – вздохнул верный любовник, зажигаяверхний свет и копаясь на полках в поисках упомянутого журнала. – Да,кстати. А те девочки, часом, не шпионки? Среди тех романов, что ты привезла,есть один особенно завлекательный. Тоже убивали приличных девочек – только всясоль-то была в том, что они переносили в пудреницах шпионские микрофильмы. Иникто сначала не догадывался, что ради этих пленок их и шлепали. Потом, какводится, суперагента осенило – а почему это все вещи целы, но пудрениц нет?

– Пудреницы остались при них… – вздохнула Даша. Исузила глаза, потянулась за сигаретами. Мысли приняли неожиданный оборот.Конечно, насчет шпионажа и микрофильмов – чистейший вздор, но если взглянутьпод другим углом?

А СОБСТВЕННО, ПОЧЕМУ МЫ РЕШИЛИ, ЧТО У НИХ НИЧЕГО НЕ ЗАБРАЛИ?

В самом деле, почему? «Все вещи, деньги и золото на месте».А если что-то у обеих все же забрали? И никто не обеспокоился, потому что непредполагал даже, что у девочек ЭТО может в сумочках оказаться?

Да, но гипотеза опять-таки вилами по воде писана…

– Но насчет милицейской формы – чтоб без обману… –фыркнул друг жизни.

– Век свободы не видать, – ответила Дашазадумчиво, все еще обкатывая в уме неожиданную версию. Потом спросила слюбопытством: – А это у тебя, милый, не комплексы ли? Может, тебя занеправильный переход улицы задержал нелюбезный сержант, ты и решил утвердиться.

– Ну, если совсем честно, то не из-за перехода улицы, аиз-за вытрезвителя в девяносто четвертом. Я ж и не шатался, однако повязали…

– Что делать, – сказала Даша. – У тебя планпо строчкам, а у них – по человекам…

И подумала с грустным юмором: если по аналогии, вовсе неисключено, что любовник второй убитой заставлял ее влезать в пионерскую формуиз-за того, что лет двадцать назад ему на совете дружины вынесли строгийвыговор и пригрозили снять галстук, который с нашим знаменем цвета одного.Остановка за мелочью – составить список всех, кого пропесочивали на советахдружины…

Глупости, конечно, но она и впрямь, покидая ранним утромквартиру Глеба, сколько-то процентов вероятности отводила на нежданную встречув подъезде с маньяком. Даже пистолет положила в глубокий карман куртки.

Однако пресловутая теория вероятности оказалась продажнойдевкой империализма, реакционной буржуазной псевдонаукой – в подъезде невстретилось ни единой живой души, а возле подъезда так никто и не привязался,хотя приметы были вроде бы налицо – молодая симпатичная женщина, покидающаяутром хату любовника. «Возможно, – самокритично сказала себе Даша, –ты, подруга, для маньяка слишком стара. Или он реагирует только на девочек вшубах, а джинсовые утепленные куртки брезгливо обходит, эстет сраный…»

Конечно, прибыла она на службу отнюдь не в веселомнастроении. А в последующие несколько часов нынешнее унылое состояние души лишьусугублялось. Сначала ей сообщили, что ни на одну из восемнадцати «приманок»(юные, в шубках, со стильными сумочками) убийца так и не клюнул. К одной, правда,весьма даже энергично подвалил нестарый мужичок (в пуховике, а не кашемировомпальто, зато в норковой шапке и черноволосый) и принялся знакомиться.Встрепенувшиеся оперативники из группы поддержки его моментально «заломали» идоставили по принадлежности, но уже через полтора часа Слава совершенно точновыяснил, что мужичок, армейский капитан, только вчера вечером вернулся изЧечни, где пробыл безвылазно две последние недели, и его планы относительнодевочек убийства не включали. Пришлось как следует извиниться и отпустить –выслушав при этом немало хамства о зажравшихся тыловиках, с которыми ВладимирВольфович еще разберется (капитан оказался истовым сторонником Вольфовича).

Потом явились психиатры, числом целых три штуки, заказанныеВоловиковым для помощи следствию. Собственно, психиатров было только два, измединститута и диспансера, третий, чуть свысока поглядывая на первых двух,отрекомендовался психологом из госуниверситета.

Толку от них не оказалось ни малейшего. Тот, что издиспансера, назойливо и неустанно проводил параллели с делом Чикатило, уверяя,что два удара тесаком должны для убийцы символизировать половой акт с жертвой,то бишь проникновение в нее – а посему убийца, несомненно, импотент.Предположим, с Чикатило именно так и обстояло – но, как напомнила Даша, тотвгонял нож не в область сплетения, а в половые органы.

Психиатр из мединститута, в общем, склонялся к версии«убийца-сатанист», которая ему отчего-то весьма нравилась – однако столь жеупорно считал убийцу пассивным педерастом, режущим девиц из своеобразнойревности. Но против этого протестовал весь милицейский опыт Даши – педики,пассивные и активные, из ревности режут, как правило, друг друга, исключениятут крайне редки.

С психологом обстояло хуже всего. Вообще-то, как Даша зналаиз импортной криминалистической литературы (не путать с криминальнымироманами!), западные психологи, работавшие с полицией, добивались неплохихуспехов. Такой дока, с полчаса потаращившись в потолок, изрекал что-нибудьвроде: «Убийца – черный, разведенный, алиментов злодейски не платит, работаетопределенно поваром в ресторане, из одежды предпочитает костюмы с яркимигалстуками». И, самое странное, почти во всем сей знаток оказывался прав…