Сезон - Джона Лиза Дайер

– Значит, вы близнецы? – спросил Зак Джулию.

– Да, – ответила сестра.

– Разнояйцевые, – объяснила я. – Она получила красоту, а я – что-то еще… наверное.

Зак засмеялся.

Все это время Эндрю смотрел прямо на меня, и я почувствовала, как мои щеки начинают предательски гореть. Я знала, что мое лицо выглядит ужасно, но его пристальный взгляд уже почти что граничил с грубостью.

– Ты пялишься, – в конце концов не выдержала я.

– Извини, – сказал он, быстро опустив взгляд.

Сейчас он казался действительно смущенным, совсем не таким, каким был в тот день, когда мы впервые встретились.

Хантер, напрягшись, как собака на поводке, шагнул вперед:

– Мистер Гейдж… Могу я звать вас Эндрю? – Хантер улыбнулся, как ему показалось обаятельно, и протянул руку: – Хантер Кармайкл, приятно познакомиться.

– Спасибо, – сказал Эндрю отстраненно.

– Я знаю все о вашей семье. Я прочитал мемуары вашей матери. То место, где она рассказывает о смерти вашего отца… Очень печально.

Теперь, когда я знала имя и видела лицо, я поняла, почему Хантер вел себя так странно. Эндрю Гейдж иногда появлялся в еженедельных журналах в статьях под заголовками вроде «Самые горячие холостяки Америки» или «Тридцать миллиардеров моложе тридцати». Не то чтобы я покупала такой мусор, как и большинство уважающих себя людей. Я пролистывала их в очереди в супермаркете, а затем ставила обратно.

Хантер полез в карман и вручил Эндрю визитку, после сказал пару слов. Заметив колючий взгляд Эндрю, я почувствовала волну острой симпатии к Хантеру. Конечно, он был всего лишь моим кавалером на этот вечер, но Эндрю не следовало публично выражать свое презрение к другим людям. К счастью, я увидела папу в баре.

– Извините. – Я улыбнулась и отошла.

Хантер остался на месте, не желая расставаться с Эндрю Гейджем так скоро.

Я попросила еще вина, и мы встали бок о бок, повернувшись спиной к бару, наслаждаясь этим цирком.

– Я так чертовски горжусь тобой, – сказал папа через мгновение.

– В самом деле? Почему? – спросила я с искренним любопытством.

– Я не знаю ни одной девочки… девушки, – поправил он себя, – осмелившейся бы прийти на такую вечеринку в таком виде. – Он поднял свою бутылку пива: – За тебя, Меган Макнайт, самую смелую девушку из всех, кого я знаю.

Я ответила на его тост. Мы чокнулись. Мой вечер в одно мгновение стал лучше, но потом я заметила маму, хмуро глядевшую на нас через весь зал. Она не понимала, как нам удается хорошо проводить время в момент столь страшной семейной трагедии.

– Я не уверена, что мама с тобой согласна, – фыркнула я.

– Слушай, ты ее, конечно, не обрадовала, но она не злится на тебя. Она злится на меня.

– Почему?

– Она узнала, что я еще не перезвонил тому парню из банка.

– А почему нет?

– Потому что я знаю, что он скажет.

И тут Хантер оглянулся, и я практически услышала, как тумблеры в его голове щелкнули, вставая на свои места: правило номер четыре – нельзя оставлять пару в одиночестве.

«Нет, пожалуйста, не смей, – с отчаянием подумала я, – оставь свою пару в покое». Но он уже извинился и стал пробираться к нам.

– Папа, сделай что-нибудь, – прошептала я. – Все что угодно…

И тут Хантер подошел.

– Хочешь потанцевать, Меган? – предложил он.

– На самом деле, Хантер, тебе не нужно танцевать со мной. Я знаю, как я выгляжу.

– Но я правда этого хочу.

Я со вздохом поставила свой бокал. Зато я не хотела. Занятия на уроках не изменили мое мнение о том, что бальные танцы глупы и давным-давно устарели, так что эту часть вечера я бы с удовольствием пропустила. Особенно сегодня.

– Ну что ж, тогда спасибо, – сказала я и грустно посмотрела на папу, только чтобы увидеть, как он улыбается и поднимает свое пиво в фальшивом приветствии.

Выйдя на танцпол, Хантер схватил меня, как лестницу, и принялся с яростью вальсировать. «Эй, помедленнее, парень, у меня, может быть, черепно-мозговая травма», – подумала я, пока мы кружились по залу, но Хантер не обращал внимания на мои страдания.

– Зак и Эндрю – деловые партнеры, – сказал он, задыхаясь от волнения. – Ходят слухи, что они помолвлены.

– Зак и Эндрю помолвлены? – Мои мысли спутались.

Мы пролетели мимо танцующих Джулии и Зака, а затем мимо Лорен и Эндрю. Я сосредоточилась на горизонте, молясь, чтобы это избавило меня от тошноты. Теперь я еще больше сожалела о своем безумном решении смешать выпивку с лекарствами.

– Нет, конечно. Эндрю Гейдж и Лорен Бэттл, – со вздохом объяснил Хантер.

Помолвлены? Я задумалась. Эндрю может быть красивым и иногда остроумным, но он, должно быть, совершенно не в себе, если хочет провести остаток жизни с этой гарпией.

– Его прадед был стальным магнатом… Но ты, наверное, знаешь, – продолжал Хантер. – А его отец был советником президента Клинтона. Он умер несколько лет назад и оставил после себя целое состояние. Его мать практически королева Нью-Йорка. Она дружит со всеми и постоянно появляется в журналах. Даже ее собака, Митци, известна. Они ходят на прогулку по Центральному парку с телохранителем.

– Могу себе представить! – сказала я, но Хантер снова полностью проигнорировал мой сарказм, все еще погруженный в фантазии о жизни семейства Гейджей.

– Я дал ему свою визитную карточку, – продолжил он. – Как думаешь, этого достаточно?

– Я уверена, что да. – Врать Хантеру становилось привычкой.

– Я думаю, все прошло хорошо, – обеспокоенно сказал он: бедняга явно возлагал большие надежды на эту встречу.

Музыка наконец смолкла, и Хантер замедлил ход. Я цеплялась за его плечи еще несколько секунд, ожидая, когда голова перестанет кружиться, затем глубоко вздохнула, отступила и только чудом не рухнула на пол.

– Спасибо, Хантер, за такой… буйный вальс.

– Всегда с удовольствием. – Он улыбнулся.

Господи, благослови его серьезность. Парень, к счастью, совсем не замечал иронии.

– Могу я тебя оставить на минутку? – Секретный язык дебютантки – слова, означающие «мне надо в туалет».

– Конечно. Я пока найду наш столик.

– Отлично, – нарочито бодро сказала я и сделала первый шаг.

Балансируя, я положила руку на плечо Хантера, успокоилась и отправилась в путь. Еще чуть-чуть, и я окажусь в блаженном одиночестве. Я надеялась, что у кузины в ванной есть хоть какой-нибудь стул. Мне срочно нужно было сесть.

Кто-то появился рядом. Энн Фостер. Я улыбнулась ей самой лучшей своей улыбкой, а она ответила мне суровым… да нет, не суровым, полным ненависти взглядом. Боже, что теперь делать? Она придержала дверь для меня и последовала за мной в пустой коридор.