Олег. Путь к себе - Сабина Янина

– Ну собственно, я повздорил с… с одним человеком, серьёзно повздорил.

Цэо внимательно смотрел на меня:

– На столько, серьёзно, что захотели убить?

Я воскликнул:

– Нет, что вы! И в мыслях не было! И вообще она сама виновата. Вывела меня из себя. Да и неприятности на работе. Всё как-то так навалилось.

– В общем, вы не виноваты?

– Ну почему, я признаю, что погорячился.

Мужчина кивал головой, как китайский болванчик, а я уже был не рад, что заговорил с ним. Захотелось прервать разговор, и вообще пересесть за другой стол. Я отвернулся и с досадой подумал: «Скорее бы дали обед».

Видимо, он почувствовал моё настроение, вздохнул и заговорил о себе:

– А я не арестант, просто мне по пути. Потому я и здесь.

– Как по пути? С кем? В арестантском поезде? – поразился я.

– А почему бы и нет? Что арестанты не люди? Или поезд плохой? Нормально едем.

– Да что вы говорите! Вы же едите арестантскую пищу и, как я смотрю, выполняете тот же распорядок. Зачем вам это?

– А без этого нельзя, как говорит древняя пословица: со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

С тихим шорохом металлические углубления поехали вниз, на их место встали матовые пластины.

– Скоро подадут.

Мужчина ничего не сказал. Он снова прикрыл глаза и только перебирал чётки.

Я смотрел на него. Он почувствовал мой взгляд и открыл глаза.

– Вы, должно быть, хотите спросить, почему же я не купил билет в обычный поезд, чтобы с комфортом добрался туда, куда мне нужно?

Я кивнул.

– Вполне понятный интерес. И я могу на него ответить. Видите ли, я живу сам по себе, на пособии нулевого уровня. Мне не интересна вся эта борьба за социальные уровни. Разве важно, какого уровня человек? Важно, чтобы он был счастлив, жил в гармонии с собой. Не так ли?

– Но как же…

– Возьмём, к примеру, вас. Вы какого социального уровня достигали до суда, позвольте узнать?

– Шестого, – не без гордости ответил я.

– Вот видите! Шестого. Это значит профессионального высшего уровня. А позвольте у вас поинтересоваться, счастливы ли вы?

– Но это совершенно нельзя сравнивать. Я был вполне счастлив до суда, а суд это просто случайность, эмоциональный срыв. Всякое в жизни бывает!

– Да, да… А вот только если вы были счастливы и жили в гармонии с собой, то отчего у вас случился-то этот эмоциональный срыв? На шестом-то уровне счастья?

– Ну, знаете, если так судить. Не вся же жизнь сводится к работе.

– Именно, – продолжал мужчина, – но, согласитесь, вызван ваш негатив тесным взаимодействием с людьми. Дурные они или нет, это другой вопрос. Но каждый человек во главу угла ставит свои личные желания, и добивается он исключительно их исполнения. Не пора ли перестать тратить драгоценное время жизни на борьбу с желаниями других, и просто начать заботиться о себе?

Я откинулся на спинку и с недоверием смотрел на него.

Мне было неприятно, что он вот так просто перечёркивал мою жизнь. И я ответил довольно грубо:

– Вы хотите сказать, что вы не заключили соглашения о сотрудничестве и живете на пособие. А не кажется ли вам, что отрицая общество, жить самому всю жизнь на его подачки, это не только противоречие своим принципам, но и не лучший путь к счастью?

– Если общество считает это справедливым, то, как вы можете с этим не соглашаться? – усмехнулся мужчина. – А в принципе совершенно неважно, как хлеб насущный посылает Бог. Всё в его руках.

– Вы – монах? Но церковь и общество не отказываются от сотрудничества, в отличие от вас.

– Нет, я не монах. Я не признаю и церковные иерархии. Что такое, по сути, церковь, как не удержание религиозного человека в рамках государства?

– Простите, я не понимаю тогда, какой вы веры?

– А какая разница как называется вера? Что вам даст название? Оно как яркая красочная или необычная упаковка, внутри которой может скрываться всё что угодно. Я глубоко убеждён, что путь человека – путь индивидуальности, путь духовного совершенствования и отрешения от соблазнов. Он невозможен в обществе. Он возможен только наедине с собой. Конечно, совсем уйти от общества, как вы могли заметить, вряд ли удастся. Но такие контакты вполне можно свести к минимуму, – он задумался, и пару минут мы сидели молча, наконец, он снова заговорил, поглаживая окладистую седую бороду:

– Знаете, за мои сорок пять лет, что я ушёл из мира, этих контактов было должно быть не более пяти. Конечно, с договором о Сотрудничестве Общество сделало шаг в своём развитии. При Хранителях вряд ли можно было спокойно отказаться от Общества и куда-то уйти, не говоря уже о том, чтобы пользоваться его услугами при необходимости. Как видите, даже так называемые асоциальные люди вроде меня с нулевым статусом, вполне могут купить себе билет на поезд. Правда, рядом с пассажирами подобного же статуса. Но меня это особо не тревожит. Главное добраться до места.

Я удивлённо рассматривал его:

– Вы уже сорок пять лет, как ушли из Общества, а сколько же тогда было, позвольте спросить? И почему вдруг? Куда?

– Как много вопросов, – улыбнулся Цэо, – хотя вполне понятно. Мне тогда только исполнилось тридцать. Почему? Думаю, это не столь интересно, у каждого свой путь. В общем можно сказать, что я, как учёный-историк, всерьёз увлёкся философско-религиозными идеями, которые и с подвигли меня на это шаг. В то же время, я – неплохой травник практикующий врач, и, как понимаете, мог всегда иметь средства к существованию. Я – отшельник, но не отказываю тем, кто обращается за помощью.

– Никогда бы не подумал, что вам восемьдесят.

– Йога. Слышали?

– Да, конечно. Даже увлекался одно время, студентом ещё. А скажите, что вынудило вас, отшельника, сейчас предпринять такое путешествие?

– Просьба. Я ушёл из мира, но друзья мои остались. От них я не мог, да и не хотел уходить. Не физически, конечно, вы меня понимаете?

Я кивнул.

– Когда я очень нужен кому-то из друзей, то я прихожу. Вот и теперь понадобились мои знания целителя.

С тихим шорохом поднялись металлические пластины: в центре – большая супница, с торчащей из неё ручкой половника, большая тарелка с хлебом и два стакана с какой-то жёлтой мутноватой жидкостью. В металлической ёмкости перед каждым из нас – по две небольшие тарелки: в той, что поменьше – похоже, салат из тёртой морковки и редьки; в другой – макароны с пришлёпнутой сверху котлетой странного серого цвета.

– Ну, вот и обед. Приятного аппетита, – пожелал мне Цэо и не спеша принялся за еду.

– Приятного аппетита, – эхом откликнулся я.