Бесы Черного Городища - Ирина Мельникова

— Не отвлекайся, — перебил его Алексей. — Выходит, новый работник у тебя в сторожке поселился? Паспорт у него имелся?

— Имелся, по бумагам он Матвеев Иван сын Демидов, крестьян Кузнецкой губернии, Березовской волости. Я в тех краях как-то бывал, хорошие места, леса березовые светлые, а горы повыше. Куда нашим сопкам!

— Расскажи подробнее: как он выглядел?

— Росту высокого, плечами широкий. Голова светлая. Волосы и борода курчавятся. Глаза голубые, веселые. Поесть крепко любил, но и работать горазд был. Два четырехпудовых мешка на плечи вскинет и играючи от мельницы до амбара пробежит, а это с четверть версты, а то и поболе. Жернова на спор поднимал… Крепкий мужик был, хотя возрастом за тридцать перевалил. И что по свету мотался? Ни кола ни двора! Из всей одежи — зипунок да сапоги. Я ему зимой полушубок подарил, бурки, шапку лисью. Остаться уговаривал. А он возьми да смойся, и… — Мельник махнул рукой и решительно пододвинул себе бутылку. — Позволь, Алексей Дмитрич, глоток.

Нутро горит, прямо мочи нет!

— Ладно, смочи нутро! — согласился Алексей и, дождавшись, когда Петухов опорожнит чарку и закурит, уточнил:

— Итак, смылся твой работник… Говори, как это случилось.

— Отправил я его на паре лошадей за сеном. Тут неподалеку у меня хутор. — Мельник отвел взгляд в сторону. — Только с тех пор ни телеги, ни лошадей. Пропали, словно водой смыло. С месяц уже. Я после по всей округе объехал и только на той стороне пруда след обнаружил. Что он там делал, ума не приложу. Хутор у меня аккурат в другой стороне.

— А ты уверен, что это следы твоей телеги?

— А как же? Другой такой даже в Залетаеве нет. Я ее в Североеланске у одного еврея купил, а он божился, что колеса из самого Томска привез. Нет, не мог ошибиться. Потом следы на берегу. Я что, следы своего работника не узнаю? Сколько я их на подворье видел да возле мельницы!

— Там только его следы были?

— Нет, еще одни, поменьше, но вроде как не от сапог, а от башмаков. Таких я сроду не видел. Ни у себя, ни поблизости.

Дорого стоят, в них по городским мостовым ходить, а не по нашим колдобинам.

— Получается, твой работник сбежал, прихватил двух лошадей и телегу и уже после побега встречался с незнакомым человеком в городских башмаках?

— Воистину так! — закивал головой Петухов.

— Может, он подвозил кого-то или случайно знакомого встретил?

— Дак в тех местах дорог вовсе нет, и зачем им потребовалось к озеру спускаться? — проявил внезапную смекалку мельник. — Непременно они о встрече раньше столковались.

Может, тот, в башмаках, Ваньку моего с умыслом дожидался?

Может, они еще раньше сговорились моих коней свести?

— И для этого им пришлось ждать полгода? Так трудно было увести лошадей?

— Кто их знает? — пожал плечами Петухов. — Была бы охота! Украсть все можно, сторожей везде не наставишь!

— Урядника просил, чтобы коней отыскали?

— Просил, только толку никакого, до сей поры ищут! Ни Ваньки, ни коней!

— Скажи… — начал было Алексей, но за его спиной внезапно открылась дверь. Правда, он не сразу оглянулся, потому что заметил, как в мгновение ока сник и осунулся мельник.

Глазки его забегали, и он принялся мелко-мелко креститься, приговаривая трясущимися губами:

— Свят, свят, свят! Нашли все-таки, язви их в душу!..

— Нашли, — сказал Иван и вошел в комнату. Видно было, как он устал, но глаза его сверкали торжеством. Он подошел к столу и выложил на него пару женских башмаков и свернутые рулончиком чулки. — Смотри, Алексей Дмитрич, недостающая часть туалета утопленной барышни. Отыскались в сундуке у этой дамы. — Он кивнул в сторону Акулины, которая вошла вслед за Иваном в сопровождении пристава. Тот опять держался за щеку, и вид у него был не менее усталый и измученный, чем у Ивана.

— А вот еще вещица, весьма занятная, ваше высокоблагородие. — Тараканов протянул Алексею темную, подбитую ватой тальму. — Утверждают, что вещи принадлежат дочери, но я Капку помню, для нее эти башмаки маловаты будут. Да и сама одежка дороговата, в таких обновах Капка отродясь не щеголяла.

Алексей взял в руки и внимательно осмотрел сначала ботинки — они были из хорошей кожи, и тачал их явно отменный мастер. Чулки тоже были шелковыми, тонкими, С недавно вошедшей в моду пяткой. Стоили они прилично и только-только появились в Североеланске, так что прижимистый мельник вряд ли сподобился бы купить столь роскошные чулки своей дочери.

— Ты говоришь, чулки и башмаки для дочери куплены?

Так почему они постираны и почищены, если ни разу не надеваны? Как я понимаю, дочь теперь с вами не живет? Но почему столь дорогие вещи не забрала с собой? — спросил он у Акулины, которая понурившись сидела на лавке возле окна.

Та вздрогнула и уставилась на него затравленно, словно ее только что крепко избили. Стянув вместе концы платка, она тихо произнесла, причем губы ее побелели и тряслись так, что Алексей едва разобрал ответ:

— Воистину так, Капкина одежа! С рук куплена, потому выстирана. В приданое сготовила.

— И это тоже, скажешь, Капкино приданое? — Иван подсунул ей к лицу тальму. — Смотри, даже кровь как следует отстирать не удосужилась! Говори, за что барышню убили?

Говори! — Он схватил Акулину за шиворот и хорошенько тряхнул. — Признавайся, на пару с сынком зарезали? Или его покрываешь? — И кивнул на мельника. — Одежда явно снята с убитой, тут без экспертизы понятно!

— Не убивали мы! — запричитала Акулина и закрыла лицо руками. — На кресте побожусь, не убивали!

— А кто убивал? — спросил вкрадчиво Иван и, отпустив ее, присел на лавку, не спуская взгляда с подозреваемых.

Мельник угрюмо смотрел в пол, сцепив руки на коленях.

Мельничиха, привалившись спиной к стене, испуганно взирала на сыщиков, прикрыв лицо краем платка.

— Я спрашиваю: кто из вас убивал? — рявкнул Иван и стал медленно подниматься с лавки. — А ну не запираться мне! Говори как на духу, иначе отвезу в город, там по-другому спросят!

— Не убивали мы, — глухо сказал Петухов. — Месяц или чуть поболе того Гришка за плотиной шлялся и наткнулся на яму, где барышню эту закопали. Видно, день всего прошел или два. Холода стояли, так что с ней ничего не случилось. Но собаки учуяли, копать стали… Гришка прибежал в дом, вопит во весь голос, в штанах мокро, а мы ниче уразуметь не можем на пару с Ванькой, работником. Побежали к тому месту, где собаки копали, а они уже труп наполовину отрыли, только тогда мы и расчухали, что к чему. Я хотел в полицию заявить, а Ванька меня уверил, что в покое нас тогда не оставят. Вот и бросили мы убитую в воду… — Мельник удрученно покачал головой. — А она возьми через два дня и всплыви. Вот и пришлось в мешок ее сызнова заталкивать да камни привязывать… Думал ужо, избавились, а оно вон как получилось, створ забило… Пришлось в подмогу мужиков с хутора звать, а они того, мешок-то из воды подняли.