Бесы Черного Городища - Ирина Мельникова

Алексей проследил за его взглядом. Действительно, коляска Тартищева с Никитой на облучке переезжала плотину.

— Торопиться надо, — сказал Иван и велел мельнику:

— Давай двигайся живей, а то времени в обрез.

Идти пришлось недалеко. Обломки и старые жернова валялись на задах усадьбы вперемешку с мусором. Иван присел на корточки, разглядывая то место, где лежали два обломка, которые мельник и его работник привязали к мешку с трупом.

Алексей пристроился рядом.

— Видишь? По форме и размерам вполне подходят. Сразу видно, откуда камни брали. Трава из-под них только-только ожила.

Иван ткнул пальцем в бледно-желтые пятна. В этих местах примятые жерновами ростки травы, худосочные и слабые от недостатка солнечного света, только-только пошли в рост.

Алексей огляделся по сторонам. Трава повсюду была раза в три выше и гуще, а кое-где уже и цвет набрала.

— Так когда, говоришь, снова труп в воду спустили? — спросил Иван, поднимаясь с колен.

— Месяц назад, а может, и больше, — ответил мельник.

Голос его осип, словно после выпитого ковшика ледяной воды.

— Врешь ты все, голуба, как сивый мерин, брешешь!

Трава даже выпрямиться не успела. Значит, дня два, самое большее — три прошло, как жернова подняли. И сдается мне, не в тот ли самый день, когда свежий след твоей телеги объявился? — Иван кивнул в сторону дальнего берега, где они только что рассматривали обнаруженный им отпечаток колеса, и схватил мельника за грудки. — Признавайся, свиное отродье, кто и когда девку укокошил? И почему?

Мельник вдруг закатил глаза и повалился на землю. Пристав отскочил в сторону и вытаращился на Ивана.

— Помер?

— Ага! Кабы не так! — рассердился Вавилов. — Ведро холодной воды, и оживет наш голубь мгновенно! — И помахал рукой Никите, который наблюдал за ними из-под козырька ладони. — Подъезжай ближе, надо арестованного забрать!

— Что-то Олябьев нынче долго возится, — прошептал недовольно Иван, — обещал к вечеру результаты вскрытия сообщить, а сейчас, почитай, уже вечер. Не заметишь, как ночь наступит.

— Он не тебе, а Федору Михайловичу результат обещал. — Алексей решил восстановить справедливость. Олябьева он уважал и знал, что тот никогда слов на ветер не бросает.

— А дознание кто ведет? — пробурчал недовольно Вавилов. — Не Михалыч, а мы с тобой. Нам в первую очередь положено знать, что он там разнюхал.

— Про разнюхал — ты очень верно заметил, Ваня, — ухмыльнулся Алексей. — Нюхать ему хватило! Не позавидуешь!

— А тебе все бы зубоскалить, — обиделся Иван и, раздвинув ветки тальника, в зарослях которого скрывались оба приятеля, вгляделся в лежащую перед ними поляну. Ни спиртозаводчика, ни тем более прилетевшего за добычей Черного Ворона пока не наблюдалось. — Струсит Карп Лукич, как пить дать струсит! — процедил Иван недовольно и пустил сквозь зубы длинную струйку слюны. — Всю операцию нам нарушит!

— Подожди, не впадай в панику! Время еще терпит! Зачем им раньше условленного часа на поляне появляться? Карп Лукич со страху боится умереть, а Черный Ворон, без всякого сомнения, проверяется, не слоняется ли где поблизости полиция.

— Мои люди по всей округе прошлись, ни одного человека не заметили.

— Так ты перестраховался, за три часа до начала свидания все посты расставил.

— А то первейший закон уголовного сыска, Алешка: лучше перестраховаться, неделю в засаде отсидеть, но потом лбы не шибко расшибать. Ничего, попотеем, но зато этого мерзавца тепленьким возьмем. Конечно, если все сладится и сам купец маху не даст.

Еще с утра Иван отправил двух младших агентов, и они тщательно осмотрели и проверили окрестности Рыжего озера.

Через три часа они возвратились, искусанные комарами, промокшие, с головы до ног перепачканные в озерной тине, потому что Вавилов приказал первым делом обследовать прибрежные заросли камышей и тальника. После обеда он съездил туда на пару с Алексеем, и оба сыщика лично убедились, что Черный Ворон весьма умело и удачно выбрал место для встречи с купцом.

Это была обширная поляна, посреди которой торчал полусгнивший пень, и он оказался единственным укрытием, из-за которого можно тайно подобраться к жулику и схватить его за Руку. Ни подъезда тебе, ни лавки, ни захудалой подворотни, ничего из того, что сгодилось бы для засады. В городе, конечно, этого добра имелось в избытке, но у Рыжего озера укрытии явно не хватало. А Черный Ворон, бесспорно, был ушлым малым и очень хорошо все продумал, прежде чем направить письмо Полиндееву.

Но Иван придумал рассадить агентов, словно галок на гнезда, на растущие вокруг поляны тополя. Их было немного, всего три, как раз по количеству задействованных людей. Но большего и не требовалось. Полицейские ожидали, что Ворон прибудет один, пешком или на лошади, не суть важно. Чтобы выманить у купца тысячу рублей, не нужно приводить за собой шайку. И так отдаст, если сильно напугать.

Тополя были старые и ветвистые, с густыми уже кронами, в которых могла бы затаиться добрая дюжина агентов. Но кто бы им позволил задействовать дюжину сыщиков? Тартищев сам привык обходиться малыми силами и всегда с подозрением относился к тем агентам, которые просили себе кого-то в подмогу. В уголовном сыске не принято просить, здесь принято действовать — самостоятельно, инициативно и не слишком при этом докучать начальству просьбами.

Тем не менее операцию готовили с большими предосторожностями. Три младших, но крепких агента, ходивших под началом Вавилова, свили себе гнезда часа за два до назначенного злоумышленником времени, а два старших, Алексей и Иван, засели в тальниках. Здесь их нещадно кусали комары, но, верно, это было самым справедливым наказанием за насмешки над Корнеевым. Тот сломал себе руку в тщетных попытках наставить на путь истинный рыночных карманников и по этой причине в засаде, как временный инвалид, не участвовал.

Сегодня Иван и Алексей весь день занимались мельником.

Тот, казалось, совсем свихнулся, когда ему предъявили обвинение в убийстве неизвестной женщины и ее ребенка. Во время допросов трясся как овечий хвост, так и не сумел объяснить что-нибудь вразумительно. И сыщики во главе с Тартищевым постепенно склонялись к мысли, что Петухов и впрямь ничего не знает или крайне запуган своим работником.

Правда, внешние данные Ивана Матвеева не подходили ни под один облик, запечатленный на фотографиях стола регистрации местных преступных знаменитостей. И все-таки сыщики обратились в стол приводов к Колупаеву, в картотеке которого хранились данные не на одно поколение жуликов, когда-либо промышлявших в губернии.

Но Колупаев тоже не нашел в своих закромах ни одного субъекта, похожего на Ивана Матвеева. И даже развел руками, что случалось с ним крайне редко, не взыщите, мол, господа хорошие, но жуликов с подобными именем, отчеством и фамилией в регистрации не значится.