Не разлучайте нас - Моника Мерфи

Спасибо, мне и так довольно страшно.

Пока я медленно и мучительно ем картошку, пульс потихоньку приходит в норму. Кровь больше не стучит в висках. Я выпрямляюсь на скамейке и очень собой горжусь. Я это сделала и теперь сижу в самом центре парка аттракционов, в том месте, где меня похитили, так, будто мне совершенно все равно. Я вернулась, и все в порядке. Я справилась.

Это положило начало моим победам.

Тут я вспомнила последний разговор с Бренной и нахмурилась. Я пытаюсь работать над собой, а они тянут меня назад. Мама, оказывается, залогинилась в приложении «Найти iPhone» на моем телефоне. Она увидела, куда я иду, и попросила Бренну со мной связаться. Не могу в это поверить. Они все еще водят меня за ручку, как ребенка. Это не укладывается в голове. Да, я понимаю, что они боятся и волнуются за меня, но вот это уже слишком. Как же мне справиться со всем этим бредом, если все, кто меня любят, тянут меня назад?

От этой мысли аппетит совсем пропадает, и я стряхиваю оставшуюся картошку на землю. Да, я одна из тех возмутителей общественного порядка, которые кормят чаек, несмотря на запрещающие знаки. Мне как-то все равно. И мне жалко чаек. Я знаю, что они паразиты, питаются подачками, но ведь и им надо как-нибудь жить. Я могу бросить картошку в мусор, а могу покормить чаек.

И выбираю птичек.

Проходящий мимо сотрудник кафе сердито смотрит на меня. Мальчик-подросток с прыщавым лицом и раздраженным взглядом. Я отвожу глаза, встаю, собираю мусор и сметаю все в бак. Я злюсь на себя и хочу поскорее уйти отсюда.

Почему я позволила какому-то подростку себя осуждать? Он, наверное, уже забыл обо мне, а я себя все еще накручиваю. Как можно быстрее я устремляюсь в другой конец парка. Туда, где все произошло, где меня похитили. Из-за одного взгляда этого мальчика – работника кафе – меня распирает праведный гнев. Надеюсь, на этом гневе проще будет перенести следующий шаг, потому что его я боюсь больше всего.

Я вообще не должна совершать этот шаг сегодня, если не хочу. Я и так горда собой, что зашла сюда. Теперь, когда впереди маячит гигантская дуга трека, все вокруг становится очень знакомым. Реальность пробуждает спящие воспоминания, и я уже не знаю, стоит ли мне идти туда.

Возле очереди на американские горки я замедляю шаг. Сегодня она небольшая. Теперь ее уже не отгораживают веревками, как раньше, и, кажется, я могла бы просто зайти, сесть в одну из этих старых вагонеток, на сиденье с тонкой обивкой и опустить перед собой металлическую перекладину, которая якобы защищает сидящего.

Нет, эта псевдобезопасность мне не нужна. Я постоянно живу с чувством искусственно созданной защищенности. Никто незащищен. На самом деле – никто. Для всех наступает время испытаний. Одни испытания тяжелее других. Большинству удается отделаться легко. Мне не удалось. И все же считается, что мне повезло.

Повезло.

Ненавижу это слово.

Неожиданно слева возникает та самая узнаваемая синяя будка, и я вздрагиваю. Туалет. Место, где все случилось. Где он поднял мою толстовку и протянул мне, как подношение, с деланной улыбкой на губах. Могу поклясться, он надеялся, что я поведусь на это. И я повелась. Бросилась в омут с головой. Беззащитная, испуганная, как любой подросток на моем месте, я разрывалась между желанием помочь и желанием бежать от него.

Надо было бежать.

Я начинаю часто дышать, в груди что-то хрипит, как будто горло режет зазубренный нож. Стараюсь вдохнуть поглубже и успокоиться, но поздно. Я уже знаю, уверена, сейчас у меня начнется паническая атака, если немедленно не возьму… себя… в руки.

Дыши, детка. Дыши.

Звучит у меня в ушах мамин голос. Она все время повторяла эти слова. Когда от ночного кошмара я кричала во все горло орала, поднимая на ноги весь дом, она вбегала в мою комнату, щелкала выключателем и повторяла эти слова. Яркий свет окончательно резко будил меня, трясущуюся, плачущую, надсадно орущую со слезами на щеках.

Дыши, детка. Дыши. Это был ее совет. Она прижимала меня, гладила по волосам, и я, уткнувшись ей в шею, слушала ее шепот, вдыхала такой родной цветочный аромат. Подняв голову, я замечала папу. Он стоял в дверях, растерянный и бледный, в своей обычной черной футболке и пижамных штанах. Поймав его взгляд, я умоляла его одними глазами, чтобы он подошел, коснулся меня, обнял, назвал своей маленькой девочкой.

Но он отворачивался, как будто не мог вынести моего вида, и уходил в спальню. Так было всякий раз.

Когда после всего, что произошло, я вернулась домой, обо мне стала заботиться мама. А он – нет.

Он больше никогда не заботился обо мне.

Я стряхиваю с себя тяжелые воспоминания. И с поникшей головой медленными шагами иду дальше. Чем ближе я подхожу к ярко-синей будке, тем больше меня точит сомнение. Мне не стоило приходить сюда. Я как будто сама себя мучаю.

Разве я мало страдала?

Лезу в сумочку за солнцезащитными очками, и вдруг кто-то наскакивает на меня сзади. Чем-то острым, может локтем, ударяет в спину, так что я сгибаюсь пополам. Задыхаюсь, спотыкаюсь о собственные ноги, хотя, слава богу, не падаю на землю. Какой-то сильный мужчина прижимает меня всем своим телом, дергает за плечо, и я замираю от страха.

– Отдай. – Слышу я у себя прямо над ухом юношеский голос. От него пахнет возбуждением, дешевым одеколоном и страхом. Кулаком он упирается мне в спину в районе талии. Тянет меня за плечо, но я сопротивляюсь.

Сумочка. Он пытается вырвать у меня из рук сумочку. Я хватаю ее покрепче и вскрикиваю оттого, что кожаный ремешок, за который он тянет, сквозь одежду впивается прямо в кожу.

– Отпусти-ка, дамочка, – орет он. Я слышу сзади еще шаги. Кто-то идет? Значит, он сейчас убежит. Отпустит меня, убежит, и все закончится.

Но скоро я понимаю, что пришедший помогает не мне, а ему. Паника зажимает мне рот, крики застряли в горле. Мозг отключается, буквально отключается, как доска, с которой стерли все до последней буквы. И я не могу ни кричать, ни ругаться, ни звать на помощь, ничего не могу поделать.

Ничего не могу, кроме как быть жертвой, кроме как принять все это.

– Скорее, чувак! – орет один из них. Они все время матерятся. Совсем юные. Видимо, так, по их мнению, ведут себя бандиты. Но я понимаю, что это просто глупые дети, по дурости решившие что-нибудь у кого-то украсть. Может, у них даже был план? «Пойдем в парк аттракционов и будем грабить туристов», – так они решили. Кое-как мне удается вывернуться, и я поворачиваюсь к ним лицом. От того, что я вижу, у меня перехватывает дыхание. Что мне делать, удрать? Что если у них есть оружие? И почему совершенно никто не заметил, что происходит? В нескольких десятках метров от нас я вижу парочку, которая так увлеченно выбирает себе мороженое Dippin’ Dots, что всей этой схватки просто не замечает.

Невероятно. Я просто не могу поверить, что это действительно со мной происходит. Я не была здесь много лет (разве что в своих кошмарах возвращалась сюда). Прошел всего один час, и меня уже грабят. Вы серьезно?