Воспевая утреннюю звезду - Мэрилайл Роджерс

Приступ рыданий отозвался в душе у Пипа чувством вины. Вышло так, что он опять сказал совсем не то, что хотел: он собирался утешить девушку, а вышло, будто он ее обвиняет в смерти ребенка.

Слуги ушли по своим делам в пекарню или к ручью, и Пип с Мейдой остались одни.

Пип еще раз попытался поправить дело. Ему казалось, что девушка смотрит на него с немым укором. На этот раз он приблизился к ней, стараясь не ступать на больную ногу.

Мейда закрыла руками залитое слезами лицо и постаралась подальше отодвинуться от приближавшегося высокого мужчины. Чувствуя, что попала в западню, она затряслась от страха.

– Я не хотел вас обидеть – прозвучали в тишине ласковые слова Пипа.

Девушка подняла голову. И Пип впервые увидел на ее лице лиловые синяки и красные царапины. Если бы не следы побоев, ее лицо казалось бы мертвенно-бледным.

Легкий стук двери нарушил хрупкую нить понимания между воином и испуганной девушкой. Они разом обернулись и увидели леди Брину.

Хозяйка дома прежде всего осмотрела больное колено Пипа. Она осталась довольна: опухоль начала спадать. Потом она нанесла новый слой мази на лицо Мейды, и часть мази оставила девушке, чтобы та могла позже повторить процедуру. Потом она уговорила убитую горем мать вместе с нею обмыть ребенка и в последний раз запеленать его.

Похороны должны были состояться в тот же день ближе к вечеру, когда вернутся хозяин и его гость.

Солнце, пробиваясь сквозь густую листву деревьев, блестело на пришитых к кожаной куртке переплетенных металлических кольцах. Обладатель этого снаряжения подошел к девушке, упавшей от довольно слабого удара одного из его людей. Опираясь на толстую палку, Хордат наклонился, чтобы рассмотреть стройную девичью фигурку, рухнувшую в густую траву рядом с цветами, выложенных ровными рядами.

Масса густых черных кудрей оттеняла изящное лицо цвета слоновой кости. Красавица. Он удержался от желания дотронуться до ее щеки, чтобы проверить, действительно ли кожа девушки так нежна, как кажется. Он пожал плечами и заговорил совсем о другой женщине:

– Старая ведьма была права. – Он сердито покачал головой, и седые волосы взметнулись над сильными плечами. – Глупая девица и в самом деле пришла за этими цветами.

Он выпрямился и поворошил цветы копьем. Они выглядели удивительно свежими.

Потом Хордат медленно повернулся, с надеждой вглядываясь в чащу леса.

– Будьте готовы на случай, если ее спаситель опять появится. – Слова Хордата сопровождались невеселым смехом. – Я молю небо о том, чтобы он дал нам возможность исправить еще одну ошибку, которую мы совершили, выполняя поручение епископа.

Вооруженная группа Хордата – пятеро крепких мужчин – столпилась на маленькой полянке. Они поддержали шутку начальника, плотным кольцом окружив его и девушку. В лесу стояла зловещая тишина – предвестник бури.

– Ну да, – молодой, но бывалый солдат неожиданно нарушил молчание, разделяя гнев Хордата. – Это лишний раз докажет епископу, что не стоило посылать эту неотесанную деревенщину на дело, где нужен воин. У них и опыта-то никакого нет.

Хордат удостоил его кивка и циничной улыбки. Он и его люди не слишком уважали епископа, считая его некомпетентным союзником.

– Нам остается надеяться, что он отстранит тех, кто потерпел неудачу с парнем, от более важных дел в будущем.

Легкая фигурка в сутане выскользнула из чащи зеленого леса и вызвала немедленную реакцию Хордата. Монах застыл на месте, окруженный людьми с обнаженными мечами.

– Ты что здесь делаешь? Что тебе здесь надо?

В ответ монах откинул капюшон, явив миру массу блестящих черных кудрей и необычайной прелести женское лицо. Сияние сапфировых глаз заставило мужчин умолкнуть.

Женщина преспокойно прошла между мужчинами к лежавшей без сознания девушке. Она была очень довольна. Если бы не близость грозы, юная колдунья заранее почувствовала бы врагов и угрожающую ей опасность.

– Стойте спокойно – приказала она мужчинам. – И не волнуйтесь, если некоторое время не увидите ни ее, ни меня. Очень скоро она опять будет лежать перед вами, но она будет в моем платье, а я в ее.

Последние слова были заглушены странным ритуальным песнопением. Грубое домотканое одеяние упало, обнажив алебастровые руки, которые теперь были воздеты к небу. Песнь звучала все более и более мощно. И вдруг где-то сверкнула молния и грянул гром.

Хордат и его люди словно ослепли. Когда они пришли в себя и снова были в состоянии видеть, женщины исчезли.

Мужчины были смущены, они бормотали проклятия, в которых чувствовался страх перед неведомыми силами. Напрасно Хордат призывал их успокоиться. Они замолкли, только когда молния снова расколола небо, на этот раз так близко от них, что они почувствовали ее специфический запах. Как и было сказано, девушка лежала перед ними без сознания, но теперь на ней было монашеское одеяние.

Хордат был объят почти таким же страхом, как и его люди. Он махнул рукой своим оцепеневшим приспешникам:

– Положите ее поперек моей лошади.

Из-за раскатов грома и неожиданно поднявшегося ветра ему пришлось кричать, отдавая приказания. Он хотел, чтобы его триумф над союзником, которого он ни в грош не ставил, был полным.

– Давайте-ка отнесем наш трофей в келью этого святоши, давшего обет безбрачия! Пусть это будет доказательством нашего мастерства!

Хордат следил за тем, как люди выполняют его приказания. Мысли его путались. Он был обеспокоен тем, что только что произошло. Епископ Уинфрид, конечно, заинтересуется тем, почему на девушке подобная одежда, но он может думать, что хочет. Хордат не станет ничего объяснять, и уж тем более не станет говорить о таинственном появлении живого двойника пленницы.

Гроза не унималась. Сверкала молния, раскаты грома сотрясали лес. Ветер был таким яростным, что деревья стонали, протестуя. Группа людей сражалась с хлеставшими их ветвями и молодой порослью подлеска. Они были настроены решительно, собираясь во что бы то ни стало довести дело до конца и вернуться в монастырь.

Что-то странное творилось вокруг. Хотя все в доме испытывали растущую тревогу из-за загадочной болезни девочки, из-за нападения на Адама, а затем и на Ллис, ощущали присутствие в округе каких-то неуловимых врагов, все шло как обычно, когда в ранний рассветный час Адам вместе с Вулфом отправился на поиски врагов. Однако к тому времени, когда мужчины в бурю добрались под надежный кров Трокенхольта, все изменилось. Да, все изменилось. И эти изменения Адаму очень не нравились.

Он сделал добрый глоток эля, прежде чем аккуратно поставить грубую глиняную кружку на белую скатерть. Невидящим взором он смотрел на закрытое окно, содрогавшееся под сильными порывами ветра. Он игнорировал молчаливый призыв женщины, вдруг ставшей ему почти незнакомой. Это была Ллис и в то же время не Ллис. Его могучая рука угрожающе сжала рукоять острого кинжала, который он обнажил якобы для того, чтобы отрезать кусок жареного мяса, лежавшего перед ним на деревянном блюде.