Я влюбилась в четверг. ПрЫнцы без сердца… - Татьяна Бокова

Он стоял там, за дверью, мокрый и абсолютно счастливый, обнимал руками свой букет и продолжал разговаривать со мной по телефону.

– Я надеялся, что ты позвонишь, – доносилось из трубки прямо в мое левое ушко, а правым ухом и двумя радостно сияющими глазами я контролировала четкость работы мобильной связи, улавливая те же слова со слуха и считывая их прямо с его губ. – Я ждал внизу, но не мечтал дождаться, что ты бросишь к моим ногам такие прекрасные цветы, да еще заботливо польешь нас сверху, чтобы мы не завяли.

– Хорошо, что ты подарил мне цветы, а не вазу, негодник… – говорила я и стучала кулачком по его плечу. – Ты не оставил мне ни одного номера телефона…

– Если у тебя нет чего-то, найди кого-то, кто даст тебе это! – игриво увертываясь от моих ударов, советовал самый лучший француз на свете, медленно надвигаясь на меня, а я радостно пятилась до самой кровати…

…Как прекрасно заниматься любовью… В эту ночь я снова почувствовала огромную разницу между страстным желанием целиком принадлежать любимому, которое называется любовью, и умелой подгонкой двух тел друг под друга во имя достижения конкретных целей, для которой существует слово «секс».

Если бы до сих пор никто не ввел в оборот этот специальный термин, его надо было бы срочно придумать, ведь иначе чем занимаются по ночам взрослые и НЕ влюбленные пи в кого люди? Не могут же они просто спать, дожидаясь, пока к ним пожалует любовь?

Термин «секс» – это наше спасение! Секс – НЕ чувство, ура!!! Мы наконец придумали, придумали что-то приятное, за что не надо нести никакой ответственности. Секс отделен от романтических грез и дурацких обязательств, которые сопровождают слово «любовь», а значит, он может считаться комплексом физических упражнений, трудной, но приятной наукой, отличным развлечением, чем угодно… Может, не зря даже слово «секс» рифмуется со словом «кекс» – вкусным и сладким десертом с изюминками. Есть в этом какой-то смысл, если подумать. Кекс – приятное лакомство, но не основное блюдо… Секс – это очень здорово, но… ничего личного. То ли дело – любовь.

Этой ночью у нас с Филиппом случилась редкая гармония: любовь и секс были заодно. Спасибо им за это единение. Мы были счастливы, и плод нашей любви, правда, весьма своеобразный, не замедлил появиться на свет. Этой ночью я сочинила «очень нежную песенку», свою первую песню о взрослой любви. А когда мы, устав от ласк и проголодавшись, спустились вниз, я пела ее Филиппу много-много раз, тихонько подыгрывая себе на белом рояле, а он просил повторять все сначала, снова и снова:

…Снова светлый день погас В каплях темноты. В целом мире в этот час Только я и ты.

Мы ужинали в пустом ресторане, и я мурлыкала то и дело:

Рядом плетется река Самых сладких снов, А над ними облака Самых нежных слов…

Я шептала ему в лифте, поднимающем нас в номер, а он подтверждал каждое мое слово самым нежным поцелуем.

Ты моя капелька, зернышко, крошка. Спи в моем гнездышке теплых ладошек.

Мы снова стояли на балконе, и я учила его русским ласковым прозвищам, а он старательно повторял их за мной, забавно коверкая:

Лапушка… Заюшка… Солнце мое… Нежную песенку сердце поет.

Ля-ля-ля. Ля-ля… Ля. Теперь уже он напевал мне мою нежную песенку, ставшую мелодией нашей любви, и ласково убаюкивал, а я засыпала и все улыбалась.

Все-таки как здорово продлевать свою сказку, вписывая все новые приключения в ее волшебный сюжет, а саму сказку – в жизнь. И оказывается, в этом даже нет ничего трудного, есть лишь один секрет…

Даже если кто-то невзначай скажет слово «Конец» или поставит точку, случайно уронив ручку острием на бумагу, надо лишь быстренько, пока судьба не заметила, дописать рядом еще две… Ведь три точки – это уже надежда на продолжение… А если удастся провести из неугодной точечки ровную линию, может получиться прямая, которая, как известно, вообще бесконечна…

Так что дерзайте, милые мои!

Да будет сказка в вашей жизни…

* * *

Я проснулась от негромкого стука. Сквозь приоткрытую балконную дверь были слышны голоса: кто-то громко плескался в бассейне, кто-то тихо обсуждал что-то, постукивая ложечкой, видимо, сидел с чашечкой крепкого кофе на открытом воздухе. На улице был день в самом разгаре, а в моей перевернутой вверх дном комнате едва занималось сонное утро.

«Тук-тук», – кто-то снова упрашивал впустить.

«Это Филипп… Конечно, кто же еще?!» – спросонья подумала я, вскочила и побежала на стук, слегка прикрывая грудь жеваной простыней.

В коридоре стояли две женщины, у одной из них был огромный живот. Беременная вежливо спросила:

– Извините, вы Наташа?

– Кажется, да… – смутилась я и прикрыла дверь. Обернувшись назад, я поняла, что моя сказка все-таки улетела вдаль на рассвете (бизнес-классом на регулярном рейсе до Парижа) и оставила меня один на один с реальностями моей жизни – раскалывающейся головой, наступившим днем рождения, беременной женщиной у моего порога и неприбранным гостиничным номером.

Романтика вчерашнего волшебного вечера при ярком свете куда-то улетучилась, и комната, всего спустя сутки после моего вселения, выглядела так, как будто все двадцать четыре часа без перерыва на обед банда дикарей безуспешно разыскивала в ней спрятанные сокровища.

Разбросанные повсюду вещи, смятая постель, пепельница, заполненная вперемешку недокуренными червячками его сигарет фирмы «Давыдофф» и фантиками из-под лучших в мире бельгийских шоколадных конфет, съеденных мной. Два бокала с полувыдохшимся шампанским на столике и пара пустых темно-зеленых бутылок под ним были даже излишним напоминанием о сказочно проведенной ночи. Розы в вазе и те стыдливо опустили головки вниз. «У двух переломаны стебельки, – заметила я. – Словно судьбы… Наши».

В дверь снова постучали. Придется открыть.

Понимая, что быстро замести все следы, которые оставила сказка в моей жизни, не удастся, я лишь понадежнее завернулась в простыню, набросила покрывало на взъерошенную кровать и сняла с абажура лишнюю деталь, которую с натяжкой можно было назвать шортиками (белые кружавчики слишком сильно выделялись на оранжевом фоне). Все. Можно открывать, пока не пришлось вызывать акушерку, уж больно неестественно большим показался мне живот беременной незнакомки. «Или эта вторая женщина и есть врач? Надо попросить у нее таблетку от головной боли…» – размечталась я и пошире распахнула дверь.

– Вы кто, извините?

– Настя… – ответила женщина, аккуратно перешагивая через раскиданные по полу предметы так старательно, как будто ей, по результатам успешного выполнения этого задания, полагался специальный приз.

Беременная тяжело прошагала мимо меня, поддерживая руками свой невероятный живот, а я выглянула в пустой коридор – никого. Да-с, хорошее начало праздничного дня: один на один с головной болью и чужими проблемами в отчетливо круглой форме.

Я вернулась в комнату, обгоняя пришелицу на повороте, и еле успела сдернуть со спинки верхнюю часть из набора моего белья, потому что Настя уже тяжело опускалась в кресло.