Корректировщик истории - Юрий Валин

На убитых эсэсовцев Женька успел глянуть. Одеты, конечно, получше наших, но такие же грязные. Теперь вот под слепой луной валяются. Один роттенфюрер так изумленно в небо уставился.

Мертвые. А если бы пулемет броневика чуть ниже прицел взял?

Машина остановилась.

– Жень, идем, узнаем, что там, – начальница, приподняв винтовку, перевалилась через борт.

Женька с вещмешком полез следом.

Пошли к танку. Катрин бормотала ругательства, одергивая полы шинели:

– И кто это пальто-одеяло выдумал? В нем только дрыхнуть удобно.

Степан, совмещающий обязанности проводника и стрелка-танкиста, выглядывал из люка. Двигатель тихо урчал, от кормы шло вонючее, но приятное тепло.

– Что у вас? Сломалось чего? – поинтересовалась Катрин, вешая винтовку на плечо.

– Да нет. Перекурить нужно. Лейтенант у нас не железный. Того и гляди за рычагами уснет, – объяснил Степан.

– Причина уважительная, – согласилась Катрин, глядя на стоящего в пяти шагах от танка младшего лейтенанта. Мелькнул прикрытый огонек папиросы, и танкист глухо пообещал:

– Сейчас двинемся.

– Кури-кури, – благосклонно разрешила Мезина. – Здорово ты мотоциклы гонял. Извини, что бойца робкого подсадили. Некогда было политбеседы с выявлением морально-боевых качеств проводить.

– Ничего. Там неполный диск. На ремонт я шел, разоружили, – огонек папиросы на миг осветил лицо танкиста – черное, безразличное.

Женька сообразил, что человек, наверное, не спал несколько суток. Запросто может танк с узкой дороги свалить.

– Слушай, Борис, ты передохни, – сказала Катрин. – Мы там шнапс надыбали, но тебе сейчас ни к чему, наверное, совсем уснешь. Шоколадку хочешь? Тонизирует.

– Ну ее, шоколадку, – вяло отказался танкист. – Без чая сжуешь – не отплюешься потом. У вас там, случайно, никакой лишней винтовки не найдется? А то мое личное оружие теперь у автоматчиков товарища полковника. Отгребу неприятностей. И так-то уже…

– Вот еще проблема. У тебя «ТТ» был? – Катрин принялась снимать с ремня кобуру.

– Ты что? – удивился танкист. – Это же табельное. Отвечать придется.

– У нас с этим делом проще. Тем более я с фрица «Вальтер» сняла. Да и зачем мне пистолет? Никчемных кавалеров я и так отгоню.

– Это винтовкой, что ли? – мрачно поинтересовался танкист.

– Ствол начальнику нашей канцелярии отвезу, – засмеялась Катрин. – Он у нас любит по банкам палить. Работа бумажная, сами понимаете.

– У вас, товарищ младший лейтенант, наверное, с кавалерами сплошная морока, – осторожно сказал Степан. – Такой барышне точно проходу не дают.

– Ты, Степа, не заходи со стороны солнца и луны, – улыбаясь, предупредила Катрин. – Я девушка демократичная, мне что рядовой, что полковник – индифферентно. По иным критериям отбор провожу.

– Ну ясно, щас равноправие, – поспешно согласился Степан.

– Давай без язвительных намеков. Лучше скажи – правильно едем? «Железка» у нас справа, так?

– А куда она денется? К Липовой Роще считайте уже вышли. Только низину обойти нужно, но так дорога и идет.

– Ну и замечательно. А поворот к Бабаям уже прошли?

– Так уже версты две как отмахали. А что там, товарищ лейтенант?

– Да ничего. Гуляла когда-то в тех местах.

– О, так вы тоже местная? Вот и товарищ танкист в городе бывал.

– Проездом. Родственники здесь до эвакуации жили, – объяснил танкист. – Поехали, что ли? А то засну. Мне к утру на заводе нужно быть.

– Проводим, нам тоже туда, – заверила Катрин.

Все прислушались к гулу на западе. Бой стихал, различались лишь отдельные разрывы.

– Кажется, немцы на Коротич напирают, – сумрачно сказал Степан. – Там же до города рукой подать, а, товарищи командиры?

– Город городом, а война войной, – объяснила Катрин. – Широкие стратегические замыслы командования нам отсюда все равно не постичь. Пятимся, конечно. С другой стороны, войну-то мы уже переломили. Но силен еще чесоточный фашистский «тигр». Это я вам без пафоса говорю. Как осведомленная штабная переводчица.

– Да слыхали мы про этих «тигров», – пробормотал танкист. – Сообразим, как да что, подбивать научимся. Поехали. Совсем засыпаю.

Катрин извлекла из кармана трофейные часы:

– Поехали. Уж полночь миновала, а ужина все нет.

* * *

Из вечерней сводки Совинформбюро за 8 марта

…наши войска после упорных двухдневных боев овладели городом и железнодорожной станцией Сычовка (севернее города Вязьма). На других участках фронта наши войска вели наступательные бои на прежних направлениях…

9 марта.

626-й день войны

Полк «Тотенкопф»[11]занимает Ольшаны. Дивизия «Рейх» атакует Коротич. С рассветом «Лейбштандарт» начинает наступление на Дергачи.

На левом крыле Воронежского фронта разрыв достигает ширины сорока пяти километров.

11-я танковая дивизия немцев форсирует реку Мжу и движется на Мерефу. Фланговый контрудар 2-го гвардейского танкового корпуса Юго-Западного фронта успеха не принес. В состав 3-й танковой армии спешно прибывают резервы.

10.15.

Восточная окраина города

Танков было много. С выбитыми катками, с пробоинами в бортах, с обгоревшей краской.

Уменьшившаяся оперативная группа «К» в молчании шагала вдоль ряда мертвых машин, потом Катрин проворчала:

– Во, блин, слоновье кладбище. Натащили на свою голову.

– Может, успеют еще починить, – пробормотал Женька.

– Кто-то успеет, – командирша сплюнула, – а кто-то нет.

С танками, собранными для ремонта, вопрос был ясен. Через двое суток на территории завода уже будет идти бой. Наши попятятся к тракторному заводу, будут отбиваться еще три дня, потом пойдут прорывать окружение. Хозяйственные немцы без промедления займутся битыми «тридцатьчетверками», приведут их в порядок, обзовут «Pz.Kpfw 747(r)» и намалюют на башнях кресты покрупнее. И под Курском опозоренные машины пойдут жечь своих.

Впрочем, сейчас в грядущее пекло операции «Цитадель» как-то не верилось. И в то, что эти изуродованные танки починить кто-то сможет, тоже не верилось. Завод выглядел неживым. Полуразрушенные корпуса, рыже-грязные, подтаявшие наледи. Людей почти не видно. Где-то сыпала искры сварка, стучали кувалдами. Прошел озабоченный парнишка в громадной промасленной кепке и ватнике не по росту – рукава закатаны, под мышкой деревянная коробка с инструментом.