Иномирье - Алексей Витальевич Осадчук

закатывая рукава, двинулся в мою сторону. Пока он шагал, я отстраненно подумал, что этот Боров с такой неповоротливостью вряд ли бы выжил в подземельях Кривых Гор.

Когда Боров был уже в шаге от меня и тянул свои пухлые руки ко мне, я спросил:

– Плавать умеешь?

– Чего? – мой вопрос поставил толстяка в тупик.

Больше не говоря ни слова, я на удивление легко (даже для самого себя) увернулся от Борова и шагнул ему навстречу. Схватив его за грудки обеими руками, сильно дернул на себя. Как грузчик, который пытается вытащить самый нижний мешок из-под ненужного хлама.

Коротким шагом я сместился вправо. А ничего не понимающий и не успевший предпринять Боров полетел в озеро.

Пока толстяк, барахтаясь в воде, ошарашенно пытался понять, куда он угодил, я спокойно двинулся в сторону троицы. Судя по вытянутым физиономиям всех троих, происходящее явно выбивалось из привычных им рамок.

А еще я увидел, что на самом деле у меня остался всего лишь один противник. Белобрысый паренек и мутноглазый «лучший друг» Барсука выбыли из боя, еще даже не вступив в него.

Глыба, нужно отдать ему должное, трусом не был. Недолго думая, он, рыча от злости, кинулся мне навстречу. Не знаю, плоть какого именно мутанта жрал Глыба, явно не самого ловкого. Я легко уклонился от всех его ударов и, подгадав момент, нанес один свой. Бил вполсилы, убивать или калечить не хотел. Но и этого хватило.

Удар пришелся на левую скулу. Голова моего противника резко мотнулась в сторону. Глаза закатились, и он начал медленно оседать, словно здоровенная тряпичная кукла.

– Он живой? – дрожащим голосом спросил белобрысый Рыба.

– Твоему дружку повезло, – спокойно ответил я. – У него крепкая черепушка. Полежит на свежем воздухе. Ничего с ним не станется.

Хех… За последние сутки я уже второй раз это говорю.

Я поднял голову и осмотрелся. От Тощего и след простыл. Опять. У парня прямо талант.

За спиной я услышал чавкающие шаги. Обернулся. Боров, наконец, справился с пучиной морской и вылез на берег.

– Продолжим? – спросил я у него.

Толстяк был похож на здоровенную болотную кочку. На плече водоросли, на голове какие-то листья. Штаны облеплены мокрым песком и чем-то черным и слизким.

– Нет, – покачал он головой, неотрывно глядя на поверженного лидера. – Мне хватило.

– Может, ты? – обернулся я к Рыбе.

Тот быстро затряс головой.

– Понятно, – сказал я и двинулся в сторону леса. – Тогда до встречи! И – привет Тощему! Да… И скажите ему, чтобы на глаза мне больше не попадался…

Вернувшись домой после долгой пробежки, я застал Барсука и Ласку спорящими на кухне.

– Это самоубийство! – восклицала она.

– Ну и пусть! – возражал Барсук.

Зло сопя и бурча проклятия себе под нос, он как попало забивал свой походный рюкзак какими-то вещами вперемешку с едой. Парня всего трясло. То ли от злости, то ли от обиды. Складывалось такое ощущение, что он сейчас сорвется.

Заметив меня, Ласка оживилась. Сразу видно – ждала меня. И я понимал почему: ее братец снова решил поучаствовать в какой-то авантюре.

– Эрик, ну хоть ты ему скажи! – с надеждой в голосе воскликнула она.

Барсук вздрогнул и поднял голову.

– С каких это пор он уже Эрик?

– С тех самых, когда ты привел его в наш дом! – подбоченившись, Ласка и не думала смущаться. Она, кажется, даже была рада, что Барсук отвлекся от своего рюкзака.

– Дай угадаю, – усмехнулся я. – Гнилые зубы шакала твоего вождя не впечатлили?

Барсук зло выдохнул и плюхнулся на скамью.

– Они только посмеялись надо мной.

– А как же закон, о котором ты болтал без умолку? – спросил я.

– Вождь сказал, что древние законы давно прогнили. Сказал, что я должен продемонстрировать что-то большее для получения звания вне очереди.

– Что, например?

Барсук насупился.

– Этот болван собрался за головой мутанта! – не вытерпела Ласка.

– А почему именно мутанта? – спросил я. – Притащи уж тогда башку одержимого! Я смотрю, у твоего вождя аппетиты будь здоров.

При упоминании одержимого Ласка вздрогнула.

– Всему виной мой длинный язык, – обреченно ответил Барсук. – Я не удержался и рассказал им о бое с мутантами.

– Ставлю сотню золотых на то, что они не поверили.

– Ты прав, – буркнул Барсук. – Тогда-то вождь и сказал, мол, раз уж я такой славный охотник, тогда мне ничего не стоит притащить башку мутанта.

Ведь дураку понятно: ни Барсуку, ни Ласке житья в Озерном не будет. Не лучше ли уйти в другое место? Об этом я прямо и спросил.

– Нет, не лучше, – покачал головой Барсук, а Ласка помрачнела. – Изгоям нигде не рады. За них некому поручиться. Они чужаки.

На мгновение в кухне повисло молчание. Барсук, нахмурившись, таращился в одну точку. Ласка, опустив голову, кажется, собиралась разрыдаться.

Баг бы побрал этого вождя! Похоже, мое путешествие придется отложить на несколько дней. Я уже не смогу просто бросить этих людей на произвол судьбы.

– Понятно, – нарушил тишину я. – Ну, раз нет другого выхода, тогда мы должны хорошо подготовиться.

– Мы? – Барсук поднял голову.

– Ну да, – усмехнулся я. – Или ты думал, что я пропущу охоту на мутанта?

Я мельком взглянул на Ласку и обомлел. О, Небеса! Ее взгляд… Так на меня еще никто и никогда не смотрел!

* * *

– Этот придурок все-таки собрался идти!

Это выкрикнул богато одетый воин, стоявший у прилавка с оружием. Рядом с ним терлось несколько бойцов в одежде попроще. Один из них чернобородый крепыш пробасил:

– Барсук, не валяй дурака! Пожалей сестренку!

Мой спутник был красный, как вареный рак. Отовсюду, со всех концов рынка, на него сыпались подначки и насмешки. Его уже успели прозвать «убийцей мутантов».

Мы как раз выходили из лавки. Прикупили в дорогу вяленого мяса, сыра, специй, сушеных фруктов, сухарей и соли.

Я взглянул на Барсука и спросил:

– Ты чего?

– Ты что ослеп и оглох?! – выпалил Барсук и обвел рынок рукой. – Они все смеются надо мной. Словно я шут с хвостом из перьев!

Я огляделся.

– Ну и что? Кстати, так даже лучше.

Барсук внимательно уставился на меня. Небось решает, смеюсь я над ним или говорю серьезно.