Я оставляю выбор за собой - Елена Гордина

– Но там ближайший прием через три недели, я не доживу, – глухо ответила Настя.

– Обратитесь в платную клинику.

– У меня нет денег! – в отчаянии крикнула Настя. – У меня ребенок инвалид, и я даже не могу… – И тут она разревелась.

– Приезжайте в областную больницу в приемный покой сами, – у женщины на том конце провода дрогнул голос, – они не могут вам отказать по закону.

– Спасибо! – всхлипнула Настя.

Она начала одеваться и собирать Варю. Сначала оделась сама, джинсы, которые теперь болтались на ней, как парашют, свитер и ботинки, затем принялась собирать дочь, которая не замолкала ни на мгновение.

Насте даже показалось, что она оглохла, и этот постоянный плач у нее уже в голове.

Совершенно мокрая, вспотевшая, она накинула на себя куртку, упаковала Варю в теплый зимний детский конверт, положила ее в коляску и выкатила за двери.

Родители подарили им квартиру на четвертном этаже в самой обычной хрущевке, естественно, без лифта, и хотя богемная Ксения провела в квартире капитальный ремонт, на удобстве проживания в самом доме это никак не сказалось.

Настя стояла на площадке и не соображала, как ей спуститься вниз, о том, чтобы в ее состоянии тащить на себе и ребенка, и коляску не могло быть и речи.

Настя взяла отчаянно орущую Варю на руки и медленно пошла с ней вниз, стараясь не вскрикивать от пронзающей все тело боли в заднем проходе, превозмогая оглушительную слабость, холодный пот струился по ее спине, перед глазами прыгали мушки, но она упрямо шла вперед.

Дойдя до первого этажа, Настя огляделась и положила Варю на подоконник, но затем испугалась, что ребенок дернется и упадет, положила ее прямо на грязные ступеньки лестницы.

Подъем наверх, за коляской, стал для нее совершенно невозможным, каждые два метра она останавливалась и переводила дух, а в это время Варя не замолкала ни на минуту.

Настя доползла до своей квартиры, схватила коляску за ручку и потащила за собой, в это время открылась дверь квартиры на первом этаже.

– Что за крики? – Полная женщина пенсионерка в спортивном костюме, густо пахнувшая котлетами, выглянула на площадку и увидела на грязной лестнице, среди окурков, орущего младенца.

Настя в это время, борясь с обмороком, пыталась стащить тяжеленную коляску вниз.

– Это что же делается! – завопила старуха. – Наркоманы проклятые! Нарожают ребятенков, а потом их бросают в подъезде!

Она вопила громче Варвары, но ребенка на руки не взяла и даже не попыталась успокоить.

На ее вопли и плач малыша стали открываться и двери других квартир, Насте к тому времени удалось стащить коляску вниз и положить в нее уже хрипящую Варю.

– Наркоманка ты проклятая! До чего довела ребенка!

– Да убивать таких матерей надо!

– Да ее надо было кастрировать, как моего кота!

– Надо в опеку звонить и в полицию!

– Вот какая молодежь пошла!

Настя не слушала разгоряченную толпу праведных соседей, которые обрушили на ее голову свой справедливый гнев, она вытолкнула коляску с ребенком из подъезда и села на скамейку.

То ли от усталости, то ли от свежего воздуха, но Варвара неожиданно замолчала, а потом и совсем уснула.

Настя поплелась в сторону приемного покоя областной больницы, пешком туда идти часа два, в автобус с коляской она не войдет, а на такси нет денег.

Уже через пятнадцать минут полностью промокшая от пота Настя застыла на февральском морозе, у нее стучали зубы, и она не могла идти дальше.

Настя опустилась на очередную скамейку и, морщась от боли в анусе, с ужасом поняла, что у нее не осталось сил даже вернуться назад, не говоря уже о том, чтобы затащить коляску обратно на четвертый этаж.

Кому звонят люди в таких ситуациях? Родным? А если нет никого, то кому звонить, есть ли такая служба спасения неудачников?

Настя набрала Ксению и, когда сестра сразу же ответила, попросила ее о помощи.

– Я подыхаю и замерзаю. Прости меня. – Настя продиктовала адрес и закрыла лицо руками, так она и сидела на заснеженной лавочке, молодая, худая и смертельно бледная женщина, в отчаянии закрывшая лицо руками и дрожащая от холода.

А мимо шли порядочные граждане, спешившие на работу, свидания или просто за покупками, начиналось утро нового дня и, как советовала Насте психолог из детской больницы, каждый из них хотел найти в новом дне что-то хорошее и, естественно, не обращать внимания на плохое.

Плохим, конечно же, была Настя, бледная, худая, дрожащая и с ребенком, скорее всего наркоманка, ведь у приличных девочек жизнь другая.

Ксения примчалась сразу же, она заехала на своей шикарной машине прямо на тротуар и забрала Настю и Варю в теплый салон.

– Надо будет купить детское кресло! – Ксения лихо вывернула на проезжую часть. – Ну и куда тебя понесло? – обратилась она к сестре, которая застыла на заднем сиденье, прижимая к себе дочку.

– Гной, кровь из ануса, очень больно.

– Ясно, ну поехали в платную клинику.

Пока Настю осматривал один из ведущих проктологов города, Ксения, правда, безуспешно, пыталась справиться с племянницей, они ждали ее в коридоре клиники.

– Ну что? – Ксения укачивала орущего на всю клинику ребенка, когда открылась дверь кабинета и вышла Настя.

– Ну, не хорошо, нужна операция, там гной и кровь, и меня прямо сейчас увезут в областную больницу в проктологию, – Настя разревелась.

– Ну, ничего, главное – вовремя, – Ксения тоже была бледной и измученной, видимо, токсикоз добрался и до нее. – Я думаю, пока ты на операции, я Варвару сдам в больницу на дополнительное обследование, может, и нет у нее никакого Канавара, может, ерунда это все. В любом случае платная клиника хотя бы правильное лечение подберет, Женя договорится, я уже ему позвонила, пока ты была на приеме.

– Спасибо, сестра, и прости меня! – Настя обняла Ксению.

– Да все нормально, – Ксения отстранилась от Насти, закрывая собой ребенка, – я сама виновата, забыли.

Следующие три недели Настя провела в областной больнице в проктологическом отделении, так много и так часто в больницах она не была никогда, пока не познала радость материнства.

На этот раз из больницы Настю забирали всем составом: Ирина Михайловна и Владимир Николаевич, Ксения и маленькая Варя, которая за три недели из сморщенного существа превратилась в прекрасную, невиданной красоты девочку.

Настя взяла дочку на руки и расплакалась, она была такая красивая, что только сама мысль о том, что девочка должна умереть, вызывала истерику.

Ксения загрузила всю семью в свою роскошную машину, и они поехали домой.