Динамит пахнет ладаном - Евгений Костюченко

Послышался шорох, и рядом с седлами неожиданно ожил большой валун, превращаясь в человеческую фигуру. Человек встал, шагнул в темноту, и оттуда послышались звуки струи, бьющей в землю.

«Как он некстати проснулся», — подумал капитан Орлов.

Человек вернулся к костру, застегивая штаны. Он был высокий и худой, одежда болталась на нем, как на бельевой веревке. Седые усы подковой опускались до подбородка. Над провалившимися щеками посверкивали близко посаженные глаза. И в глазах этих горел гнев.

— Он спит! — прошипел усач.

Сняв ремень, он взмахнул им. Пряжка сверкнула над костром и глухо ударила по спине того, кто дремал у огня.

«Тоже некстати! — возмутился капитан Орлов. — Опоздал я, опоздал. Придти бы на пять минут раньше, когда оба спали! Насколько бы все было проще…»

Ремень посвистывал в воздухе, обрушивая новые удары пряжки на беднягу, который, взвизгивая от боли, ползал в ногах у высокого усача.

— Сколько тебе говорено было! Не спать! Не спать! Будешь еще спать, ублюдок? Вот тебе!

Улучив момент, Орлов вскинулся из травы. Он схватил усача сзади за ворот и дернул на себя. Тот потерял равновесие и прогнулся. Нож вошел под ребра по самую рукоять. Пока тело падало на землю, Орлов успел еще провернуть нож в ране. Теперь на усача можно было не обращать внимания. Орлов пинком отшвырнул второго, и тот упал на спину, раскинув руки.

— Если хочешь жить, молчи! — приказал ему Орлов, наступив на грудь. — Молчи и не дергайся!

В неверном свете он разглядел юношеское, почти детское лицо. На чумазой коже белели полоски, оставленные слезами.

— Сколько людей у Стиллера?

— Не знаю…

«Что за идиотский вопрос! — упрекнул себя капитан Орлов. Сколько людей? Какая разница? Да я это и сам сейчас узнаю, по числу лошадей и седел».

— Куда он направился?

Тоже лишний вопрос. Орлов и так знал, что Стиллер сейчас на горе, преследует девчонку.

Ему было досадно, но он ничего не мог с собой поделать. С того момента, когда он решил бить именно по почкам, а не в шею, он больше не раздумывал. Все дальнейшие его поступки совершались помимо воли, бессознательно. Как в бою. А в бою некогда думать. И у пленного, прежде чем его убить, следовало выяснить именно это — численный состав и направление действий противника, его вооружение, его настроение и тому подобное…

— Они там, там! — Парень робко пошевелил рукой, пытаясь указать направление. — Ушли в лес!

Судя по голосу, ему не было и шестнадцати. Капитан Орлов понимал, что и в таком возрасте человек способен выстрелить в спину. По правилам парня следовало прикончить. Кто ж виноват, что он связался с нехорошей компанией?

Но он просто связал пацану руки и ноги. Затем оттащил труп усача подальше, чтобы не попался на глаза Вере. И отправился за ней.

Оседлав двух лошадей, он забрал с собой еще пару запасных, и не поленился перерезать подпруги у всех оставшихся.

Вера молчала все время, пока они не отъехали от костра. В небе уже пролегли серые предрассветные полосы.

— Вот и всё, — сказал Орлов. — Я же говорил, дальше будет легче.

Она хотела что-то ответить, но тут у них за спиной послышались рыдания, а потом парень закричал:

— Папа! Папочка! А-а-а! Па-апа!

— Они его не услышат? — спросила Вера.

— Нет.

«Тот, кого он зовет, его не услышит, — подумал Орлов. — Вот и еще одним сиротой стало больше».

Настоящее имя Мэтью Стиллера было таким — Мэрион Гауптенбау. Мало того, что нескладное, так еще и женское. Мамочка хотела дочку, причем настолько сильно, что первые пять лет жизни Мэтью, то есть Мэрион, носил длинные локоны и девчачьи тряпки. К счастью для него, мать сошлась, наконец, с мужиком, который тут же навел в доме порядок. Отчим, правда, прожил с ними недолго. Но, когда его повесили, Мэтью уже было семь лет и он сам мог дать в глаз любому, кто обзовет его девчонкой.

Он всегда старался стричься как можно короче. А после первой отсидки вообще стал брить голову наголо. Мылся он только тогда, когда все тело начинало чесаться. Одежду менял часто, но никогда не стирал. Презирал мужчин, которые слишком заботились о своей внешности. А с теми, кто носил длинные волосы, старался не иметь никаких дел. Потому что дела делаются только мужчинами. А с бабы какой спрос?

Но сейчас ему пришлось работать как раз с таким женоподобным субъектом, и от этой работы он не смог отвертеться, как ни старался. Гарольд Майер, богатый иностранец, наверно, очень гордился своими пышными черными волосами, которые, как два вороньих крыла, опускались ему на плечи. На каждую встречу он являлся в новом наряде, и Стиллер диву давался — сколько же у него тряпок! И куда они только умещаются? Майер приехал издалека, и не лень ему таскать за собой кофры с костюмами, панталонами, галстуками и прочей дребеденью, без чего так легко обходится любой нормальный мужик?

Вместе с Майером обычно появлялся молчаливый тип, похожий на переодетого полицейского. Всегда гладко выбритый, с тяжелым взглядом. Любая одежда сидела на нем, как мешок. Наверно, потому, что он носил в каждом кармане сюртука по револьверу. Поначалу Стиллер мысленно над ним посмеивался — у них там, за границей, наверно, и не знали о такой удобной штуке, как поясная кобура. Но потом вспомнил одного из своих первых наставников на бандитской тропе, Курта Мэллигана. Тот был наемным убийцей и тоже носил ствол в кармане. В случае чего можно было, отстрелявшись, просто выкинуть пушку и спокойно уходить, и не бояться, что тебя обыщут. Пожалуйста, обыскивайте, вот он я, чистый, как ангел. Вспомнив о Курте, Стиллер стал повнимательнее с этим вторым иностранцем, которого звали Зак. И скоро убедился, что тому было бы о чем потолковать с Мэллиганом, если б они встретились. Да, они бы нашли общую тему для беседы, потому что, видать, одним и тем же способом зарабатывали на жизнь — отнимая ее у других. Да, интересно было бы свести их. Жаль, Курта зарезали в пьяной драке, где-то за Рио-Гранде, где он намеревался переждать зиму…

Зак и Майер сидели в дальнем углу ресторана, отгороженном от зала несколькими цветочными вазами. Пробираясь к ним, Мэтью Стиллер недовольно морщил нос.

— Воняет, как на похоронах, — сказал он, плюхнувшись в кресло. — Ненавижу цветы.

— Что будете пить? — осведомился Майер, подзывая официанта.

— Ничего.

Мэтью охотно бы выпил сейчас, да только не в такой компании. Он надеялся поскорее смыться отсюда в салун — уж там-то он развернется.

— Как насчет эскалопа?

— К черту, Майер, я сюда не жрать пришел, — сказал Мэтью Стиллер, опираясь локтями на стол. — Полковник решил, что я должен вам все рассказать. Вот и слушайте, если вам так интересно. Мы сделали все, как договаривались. Водокачка, стрелка, тупик. Стали обкладывать вагон динамитом…