Несчастье на полставки - Анна Кувайкова

Прошло уже пятнадцать минут, а в кабинете начальства все еще было тихо. Я выпила кофе. Налила еще. Выпила. Налила. Выпила… А потом, задолбавшись капать каждый раз драгоценный алкоголь, просто налила его в чашку, забыв про кофе. Исключительно в целях профилактики простудных заболеваний и для снятия стресса, вот!

Короче, когда сорок минут спустя, наконец, распахнулась вожделенная дверка (или их уже было две?) меня постиг полный дзен, и накатило конкретное синенькое «хи-хи — ля-ля».

Кажется, я совсем забыла сказать, что пить я не умею. И мне вообще… низзя! Я же… ик! Напиваюсь с одной пробки!..

— О, ты тут? — удивился оглядывающийся по сторонам Ромка. К счастью, меня на диване он увидел сразу… А вот бутылку — нет! — Отлично. Иди сюда!

И, не дожидаясь возражений, дернул меня в кабинет. Ну, в кабинет так кабинет, я не возражала. Пространство вообще как-то незаметно проплыло вокруг меня. Раз и усе! Я уже сижу на другом диванчике, а около меня развалился двоящийся в глазах манекен, тут же вызвавший приступ умиления и любвиобильности.

Ути, мой хороший!

— М-да уж, — послышался неудовлетворительный комментарий моего шефа. Опа. Так он чего, еще жив? А это вообще законно? — В какую бы одежду она не вырядилась, лучше от этого не становится.

— Тебе еще фингал нарисовать? — невозмутимо так поинтересовался Ромашка между ходом, по-хозяйски устраиваясь в кресле для посетителей. Схватив со стола зеленую бутылку красненького, он ловко вытянул пробку штопором, а босс, поморщившись, на удивление послушно достал из мини-бара широкий бокал на тонкой ножке.

Я, с трудом сфокусировав на нем взгляд, тут же умилившись до розовых сопелек. Какой хороший мальчик! Какая прелесть, какая лапочка! Какой воспитанный зайчик! Няшечка!

— Нет, благодарю. Мне и так придется воровать у секретаря тональный крем. Кстати, как им пользоваться, не подскажешь?

Фу, плохой! На что он тут намеками кидается, а?

— Могу сломать тебе челюсть, — ни капли не разозлившись намеком в сторону его ориентации, парировал Андреев, откидываясь на спинку стула с бокалом стакана… тьфу! То есть с бокалом коньяка в руке.

Так они чего, не кровавый мордобой тут устраивали, за мою честь вступаясь, а банально бухать изволили? Ну не. Я так не играю!

— Не уверен, что ты ее уже не сломал, — усмехнулся вдруг шеф, потирая ту самую челюсть одной рукой, а вторую простирая в сторону второго бокала. Я машинально прищурилась. Что там у нас? Две бутылки, стаканчики, шоколадочка, салфеточка в кровушке, бровь в мясинушку… Ой. Так жестокое смертоубийство тут всё-таки было?

— А?.. — только и успела открыть рот, а мне уже в руки сунули полный стаканчик.

Конечно, я насторожилась, даже спьяну — да Ромка мне в жисть не наливал! Он же знает, что меня алкоголь не переваривает. Или я его? Ай, да без разницы! Кстати, что мне тут вручили? О-о-о…. Винишко-тян.

Бульк!

— Бэ, — тут же мрачно откликнулся боссушка родненький, до мозга костей вредненький. — Извини, Соколовская. Был не прав. То есть прав, но…

— Кхм, — выразительно кашлянул Ромка. Чудный кашель. Полный эффект присутствия сурового командира бесстрашной русской армии создает сразу! Без медведя и балалайки.

— Хорошо, просто был не прав, — тут же исправился шеф, откровенно поморщившись. И мне вдруг так жалко стало. Расшаркивается тут, расшаркивается… Несправедливо мужичка обидели!

— Шеф, вы такой ми-и-и-илый, — расплылась я в ванильной улыбке, пытаясь почему-то обнять манекен, сидящий рядом. — А можно этого домой заберу? Пойдешь ко мне жить, лысенький?

Напротив меня почему-то повисло выразительное молчание. И, ладно, эти двое за столом, но мой новый пластмассовый друг-то на что обиделся?

— Не понял, — вслух протянул почуявшее неладное Сергеич. — С ней что?

— Ну, твою ж мать, Соколовская, — обреченно застонал сообразивший Ромка, глядя на мою пьяненькую, счастливо улыбающуюся мордочку. — Ты когда наклюкаться-то успела?

А что я могла ему сказать? Язык заплетался, глазки скатывались в кучку, бровки подтягивались по линеечке, в ушках шумел прибой, а в голове почему-то кричали чайки. Кстати, это последнее, что я запомнила. Допила остатки вина одним большим глотком, пока не отобрали… Ну, и всё! Дальше темнота, пустота и глухота матерого, закаленного алкоголика.

Зато утро… Ох, это утро! Оно было незабываемым, наполненным приключениями и опасностями, а так же банальными до тошноты, заезженными клише. Тошнота, кстати, тоже присутствовала.

Начнем с того, что я проснулась. Уже странно, да? Чувствовала себя ужасно, испытывая на себе все «прелести» бодунуса обыкновенникуса. Проще говоря, головка — вава, а во рту — кака. А дальше уже чуть интересней.

Неродной потолок, чужая спальня, полная потеря памяти… ну, и горячее мужское тело, в которое я до этого спала, уткнувшись носом.

Чудесно, не правда ли?

Интересно, до кого я вчера домогалась?

Ясно, что не домогались меня — я такой товарищ, который не нарасхват. Ну, как мелкие помидорки на полке, те, которые не черри… И не скажу, что меня это как-то огорчало. То ли привыкла, то ли не слишком-то и хотелось. То ли вообще, лучше Ромки парня нет!

Кстати, что-то подозрительно знакомая спинка…

Вариантов было немного. Первое: в лучших традициях оскорбленной невинности с визгом «ты кто?!» шугануться к стенке, прижимая одеяло к груди. Второе: тихим сапом встать и уйти по-английски. Ну, или третье — украдкой потыкать пальцем образчик мужской привлекательности.

Естественно, когда я искала легкие пути? Я просто взяла и понюхала обнаженную загоревшую кожу, красиво и целомудренно задрапированную белой простынкой. Там такие эстетичные складочки, что полотна Рубенса с зависти удавятся! В смысле, складочки ткани, а не кожи. Мне натура попалась, к счастью, без грамма лишнего жирка. М-м-м… А как вкусно пахнет. Это тело, кажется, знаю!

Но пальцем на всякий случай потыкала.

То ли у меня ногти острые, то ли тыкала я с упорством, достойным лучшего применения, но сонный вздох, полный скорби и мучений, раздался сразу:

— Проснулось, тараканище?

— Почему это я тараканище?! — икнула, распространяя вокруг себя ядреный запах перегара. Фу-фу-фу, Соколовская. Ты больше не пьешь ничего, крепче кваса! На счет кефира еще, кстати, еще подумать надо.

Стыдно было так, что покраснели, кажется, даже стоящие дыбом волосы. Особенно, когда туловище на огромной двуспальной кровати перевернулось, явилось всему миру и мне в особенности крепкую грудь и красивейшие кубики на прессе.

Ну, слава богу, не шеф!

— Потому что тебя вчера размазало, — ухмыльнулся мой друг, лениво закладывая руки за голову.

Вот, я даже не знаю, что возразить на этот… этот… справедливый, в общем-то, упрек!