Проклятье гномов. Клинки и розы - Вадим Кузнецов

где на Людвига, якобы, напал Карл?

— Именно, Робер.

Тихий дворцовый дворик ничем не напоминал о случившемся здесь почти месяц назад происшествии. Все прибрано, зеленые насаждения аккуратно подстрижены, место сломанной ветки на дубе замазано и стянуто тканью, дабы зловредные жучки не повредили обнаженную древесину. Робер подошел к дубу и ненароком облокотился на него. Удивительно, но он сразу почувствовал слабое влияние магии. Имея высокий уровень, маркиз понял, что это остаточное влияние Воды…

А Шарлотта уже сидела в беседке и, подставив лицо солнцу, наслаждалась последним осенним теплом.

— Здравствуйте еще раз, принцесса!

— Фи, не люблю это слово, — поморщилась Шарлотта. — Я такая же принцесса, как вы — принц. Хотя, вам этот титул больше подходит.

— Что вы такое говорите? Ведь Франциск, ваш отец, — полновластный король! А я всего лишь маркиз Вискарии.

— При этом дворе нужно иметь голову, чтобы думать. У Франциска не будет более сыновей, и следующим королем, конечно, станет Антоний. А вы, любезный друг, наследуете ему.

— И что? Вы можете родить, и тогда ваш сын, как внук Франциска, вполне может получить корону. Разве не так?

— Не забывайте о проклятии гномов. Смерть Карла лишь первая в череде бедствий. Может произойти всякое.

— Что именно?

— Вы знаете, что все наши отцы, к сожалению, почти старики. На всех троих я не дам и десяти лет, уж простите за прямоту. Если они раньше друг друга не перережут.

— Шарлотта! Откуда такие мысли? — изумился Робер. — Ведь этого не происходило достаточно долго. Карл, как известно, правил более двадцати лет.

— Ха, правил. Всем было прекрасно известно, что он лишь проводил время на охотах, в пирах и не вылезал из постелей своих любовниц. Мой отец держал армию, твой — казну, а Генрих вполне справлялся со сбором зерна и поставками мяса и птицы. Всех это устраивало.

— А что сейчас не устраивает?

— Мой отец — жесткий и властный тиран. Я слышала, он сильно изменит страну, появятся недовольные…

— В этом его право.

— Хватит! Мне надоела эта политика!

— Как вам будет угодно.

— Робер, прекрати этот паршивый этикет! — вспылила Шарлотта. — Мы же росли вместе. Мы играли детьми в этом самом дворике! Мы тут целовались… Помнишь? Ты разве не помнишь, как ты сражался с Карлом на деревянных мечах прямо на этих булыжниках? Как повязал мне на косичках шелковую ленточку?

— Помню, помню…

— Смотри на меня! Папаша хочет выдать меня замуж. Он уже и жениха нашел, не спросив меня. Думаешь я хочу себе в мужья западного принца, который мал ростом, да и усы, как следует, не отрастил! А еще говорят, что и по мужской части у него не все в порядке.

Робер молчал, и Шарлотта продолжила:

— Отец печется об интересах страны, а я, родная дочь, совсем его не волную! Я же буду несчастна в браке.

Робер задумался. Если слухи о принцессе правдивы, то, конечно, ей придется закончить свою беззаботную веселую жизнь. Ибо любое подозрение в неверности может перейти в скандал, высылку Шарлотты и объявление войны.

Принцесса, заметив смущение маркиза, сменила тон и решила применить другое женское оружие, не менее эффективное, — слезы. Она взмолилась о помощи.

— Мне страшно, Робер. Страшно покидать родную страну, свой дом.

— Я уверен, что Адольф не такой уж страшный. Он сможет сделать тебя счастливой.

— Нет! — Шарлотта всхлипнула. — Как только объявили об этом решении, меня стали преследовать ночные кошмары. Я стала плохо спать, раньше я была равнодушна к вину, а теперь без двух-трех бокалов я не могу сомкнуть глаз! Но во сне меня подстерегают чудовища!

— Чудовища?

— Да! — принцесса разрыдалась, и слезы потекли по хорошенькому личику. — Сегодня опять мне снилось, как огромный червяк! Нет, змей! Он прогрыз крышу и потолок, стремясь залезть ко мне в постель! Какая это была кровожадная пасть! Я выскочила из кровати, но пол уже заливала талая вода, смешанная с кровью! Ох, господи! Я видела, как падает флаг моего отца с башни и как покрывается трещинами фамильный щит! Это предвещает погибель, погибель, погибель!

Шарлотта под конец разрыдалась и крепко обняла Робера, судорожно цепляясь руками за его камзол.

— Успокойся, милая! Это всего лишь сон. Не всем снам можно доверять!

— Робер, Робер! Дальше я видела, как ты спускаешься с небес на красном огнедышащем коне и спасаешь меня от змея! Ты несешь меня вдаль! К солнцу, к небу, к свободе!

— Ох…

Шарлотта немного пришла в себя и очень уверенно попросила:

— Приходи ко мне. Прямо во дворец. Ты ведь знаешь, теперь, я, как дочь короля, живу там.

— Но как я пройду туда незамеченным? Это опасно.

— Я все устрою. Не бросай свою Шарлотту, не бросай свою детскую любовь. Ибо скоро меня увезут далеко-далеко, и, кто знает, увидимся ли мы еще…

— Когда же приходить?

— Я подам тебе знак, любезный друг, пришлю записку.

7. Екатерина. Постель и плаха

Люблю тебя, Екатерина!

Твой взор мне силы придает,

Я в воздухе парю незримо,

Красив и счастлив мой полет.

Отдай мне душу, сердце, годы,

Я быть готов твоим рабом,

В твоих объятьях, без свободы,

Не допуская Старца в дом.

Один лишь милый облик, юный —

Один мой царь, один мой бог.

Увлекся насмерть я, безумный,

Но холод твой мне грудь рассек.

За окном светило яркое солнце, а в доме тем временем сгущались темные тучи.

— Милорд, вы понимаете, что… что вы мне предлагаете! — кричала Екатерина, взмахивая рыжими кудрями.

— Сударыня, ну, вы же сами хотели выйти в свет. Корили меня за то, что не могу провести вас на бал, — оправдывался Людвиг. Он уже весь покраснел от словесной перепалки.

— На бал, а не на казнь! Великое удовольствие: смотреть, как лишают жизни заговорщиков!

— Так значит, вы не пойдете?

— Нет! Не пойду.

— Ну, как хотите, тогда я прикажу отпустить карету, ибо в одиночестве я преспокойно доберусь пешком. Стоит прекрасная погода…

Екатерина закусила губы и отвернулась. В ее душе боролись между собой противоречивые чувства. С одной стороны, женщина не находила ничего приятного, как лицезреть свершение правосудия, но с другой, — появление ее при дворе может приблизить исполнение