Рыцари и Дамы Беларуси - Людмила Рублевская

Вот в любви везения у нее было намного меньше. Следующая ее огромная страсть зашифрована инициалами «I.V. C. Z.». Саломея называла эту личность «амаратом», в традициях «куртуазной литературы». 18летний красавчик, не отягощенный моралью, Саломею он периодически обманывал и грабил, и даже во время ее отъезда, чтобы свободнее пировать, запер ее старшего сына в сыром подвале. Мальчик простудился и умер от воспаления легких.

И даже это Саломея «амарату», которому грозил суд, простила! Чтобы он опять ее обчистил до нитки и уехал на ее же санях…

Читая «Авантуры майго жыцця», иногда спрашиваешь себя: да могло ли столько событий произойти в одной жизни? Не придумано ли это по расхожим клише авантюрной литературы? Тем более что облик Саломеи Русецкой (в литературе я нашла только одно ее изображение) довольно зауряден… В XVIII веке существовал свой тип женской красоты: блондинка с черными глазами и осиной талией. Как описывал один из мемуаристов предмет своей страсти, «рысы твару мела цудоўныя, колер скуры алебастравы, ажыўлены чыста кармiнавым румянцам, фiгура гнуткая i тонкая, ручкi i ножкi дробненькiя, у дадатак жа — голас i погляд, якiя за сэрца хапалi».

Возможно, этот словесный портрет схож с легендарной лекаршей. С легкостью выхватывавшей пистолеты и дарившей страстные поцелуи. Стегавшей лошадей при уходе от погони и скользившей по паркету придворных балов…

Белорусский писатель Валентин Грицкевич сочинил о Русецкой книгу «Адысея наваградскай лекаркі». Драматург Сергей Ковалев — пьесу «Чатыры гісторыі Саламеі» Писали о ней авторы исторических эссе Ирина Масляницына и Микола Богодяж. Но, наверное, колоритнее самой Саломеи о ней рассказать невозможно. К сожалению, чем закончились «авантуры яе жыцця», мы не знаем: Саломея, описав свою жизнь, отправилась паломницей в Палестину. В ее планы входило посещение Египта.

Доехала ли она туда, что стало с этой Дамой нашей истории? Дофантазируйте сами.

(? — 1760)

Этого человека трудно назвать героем. В том смысле, что подлинно героических поступков на его счету вроде бы и нет… Зато подвигов в духе героев Дюмастаршего — сколько угодно…

Именно об этом персонаже писал Адам Мицкевич в поэме «Пан Тадэвуш». Возный Протас, обязанностью которого было доставлять судебные извещения, рассказывает о своей встрече с ним:

В этом отрывке Михал Володкович предстает именно таким, каким его запомнили современники. Авантюрист и забияка, дуэлянт, любитель вина и дам, храбрый воин и патриот. Типичный герой эпохи романтизма. Наверное, как организатора шумных и жестоких забав его и любил магнат и дальний родственник Кароль Радзивилл по прозвищу Пане Коханку. А еще как бесстрашного и безжалостного бойца, которого можно было натравить на любого личного врага.

О Михале Володковиче писали многие. Наш литературовед Адам Мальдис, польский писатель белорусского происхождения Крашевский, мемуаристы Ходька, Матушевич, приближенный Володковича Белевич… Он стал героем народных баллад, как и другие колоритные личности вроде могилевского разбойника Машеки. Володкович с братом не стеснялись отобрать надел у бедной шляхты, ударить безоружного… Все это вполне в духе того времени. Мемуаристы, которые зависели от могущественного Радзивилла, Володковича всячески обеляют, показывают невинным шутником… Адам Мальдис пишет о братьях Володковичах: «Безумоўна, гэта былi людзi неардынарныя, вынаходлiвыя, энергiчныя. Але iх энергiя iшла яўна не ў той бок. Яны сталi ахвярай той жа самай „шляхецкай вольнасцi“, якая iх нарадзiла, якой яны верай i праўдай служылi».

Еще в юности Володковичу были не чужды буйные пиры. И, выпив, он каждый раз пытался вызвать на поединок дьявола или хотя бы упыря. Дело в том, что покровитель Володковича, Пане Коханку, слыл этаким белорусским Мюнхгаузеном и обожал рассказывать истории о своих победах над монстрами и демонами. Володкович не мог смириться с тем, что он — вояка хуже, и, напившись, носился ночами с обнаженной саблей по кладбищам, высматривая хоть какогонибудь монстрика.

Демоны не отзывались… Но есть вещи, шутить с которыми нельзя. Возможно, дальнейшая земная (и неземная) судьба Михала этому подтверждение.

А между тем неуправляемый Михал Володкович какоето время управлял Минском! Было на это его собственное волеизъявление… Но Минск обладал Магдебургским правом, то есть самоуправлением. Володковича не хотели допускать к власти. По легенде он пожаловался другу Радзивиллу, тот привел в ратушу солдат…

То, что Володкович получил власть, стал «трибунальским подскарбником», повлияло на его характер в лучшую сторону только на некоторое время. Вскоре лихие дебоши продолжились… И однажды Михал, зайдя в костел (нынешний кафедральный собор в Минске), услышал, как ксендз Облочинский изобличает его недостойное поведение. Володкович поклялся отомстить.

И во время следующей церковной службы прихожане услышали, что со стороны площади доносится невероятный шум: «Нешта звiнела, бубнела, мэкала, трубiла, пiшчэла, смяялася самымi незвычайнымi галасамi». Стараниями Володковича на площади оказались дрессированные медведи из Сморгонской «медвежьей академии», обезьяны и наряженные цыгане. Посреди площади стоял воз, на возе — бочка с вином. На бочке сидел Михал Володкович, который приглашал всех желающих отведать халявного алкоголя. Как вы думаете, кто после этого остался на службе в костеле?..

Впрочем, далеко не все поступки Володковича были столь невинны… Например, при неудачной встрече с ним можно было получить на месте «приветствие» в сто одну плеть — обычная Володковичева порция, выдаваемая его верными гайдуками. Не щадил буян даже шляхту… А ведь вспомните пьесу ДунинаМарцинкевича «Пiнская шляхта»: там обладающие гербами «лапцюжныя шляхцюкi» готовы были последнее отдать, дабы избежать позора плетей или хоть чтобы били не на голой земле, а подложив ковер…

Вот один из таких избитых, бедный сосед Володковича, у которого дебошир отобрал родительский надел, подал на него в суд… И Володковича осудили — далеко не все были сторонниками Радзивилла и его неуправляемых клевретов. В результате Володкович накинулся с саблей на трибунал, ранил одного из депутатов да еще, по свидетельствам, рубанул со страшными ругательствами по распятию… А по дороге домой разогнал похороны с монахамидоминиканцами, забрал музыкантов, навестил гауптвахту, побил окна в домах трибунальцев…