Сердце убийцы - Челси Кейн

Фред жил тут же, на острове, в нескольких милях дальше, вместе с друзьями-сокурсниками, так что ехать совсем недолго. По правилам пляжа, он шел в халате от автостоянки по тропинке, протоптанной между кустами ежевики. Но едва достигнув пляжа, сбрасывал халат с костлявых плеч и оставался в чем мать родила. И в тот же миг его охватывало потрясающее чувство полной свободы.

Вообще-то после остановки у этого бревна он обычно поворачивал обратно, но иногда — так, изредка — его тянуло прогуляться еще дальше, туда, где пляж поворачивал вместе с берегом острова и взору открывался маяк. И сегодня, когда Фред поднялся с корточек, наслаждаясь наркотическим кайфом и собственной наготой, у него возникло желание пройтись.

Ему больше нравилось шагать по внутреннему краю пляжа, по рассыпчатому песку — ступать по нему босыми ногами приятнее. Однако на пути к маяку Фред старался идти ближе к воде; там проглядывали островки глины, и в одну из таких прогулок он нашел наконечник индейской стрелы. С тех пор у него не угасала надежда опять набрести на что-нибудь любопытное. Непроглядный туман, поначалу стеной стоявший на пляже, понемногу рассеялся, и только над рекой висела густая белая полоса. Ноги скользили на мокрой холодной глине. Иногда Фред, не заметив, наступал на протухшую дохлую рыбешку. Слипшиеся охапки гниющих водорослей кишели насекомыми. Тут и там валялись разлагающиеся останки крабов, выпотрошенные и разбросанные птицами.

Дауд продолжал упорно шагать по берегу, совершенно сосредоточенный, обшаривая глину покрасневшими глазами, стойко перенося усиливающийся смрад, пока не увидел прямо перед собой Кристи Мэтерс. То есть сначала он заметил ее ступню, наполовину торчащую из грязи, а затем переместил взгляд по ноге к туловищу. Фред скорее бы поверил собственным глазам, если бы в своих фантазиях не воображал так часто, что когда-нибудь наткнется на этом пляже на мертвеца. Подобная находка почему-то всегда казалась ему вполне вероятной. Сейчас, стоя над телом с выбеленной кожей и почти лишенным человеческих черт, он вдруг понял, что весь недавний кайф мгновенно улетучился, а на его место пришло незнакомое и ужасающее чувство реальности. Еще никогда Фред не чувствовал себя таким беззащитно голым.

Внезапно он продрог, его стало неуемно трясти, сердце бешено заколотилось. Хватая воздух пересохшим ртом, Дауд лихорадочно покрутил головой сначала туда, откуда пришел, потом в сторону маяка. Оторванность от мира, которая всего несколько минут назад доставляла ему истинное блаженство, теперь внушала животный страх. Надо спасаться! Надо как можно скорее вернуться к своей машине! Фред побежал.

Генри, Арчи и Сьюзен приехали в кливлендскую среднюю школу на полицейской машине без внешних обозначений. За рулем сидел Генри, рядом на пассажирском сиденье Арчи, а Сьюзен позади всю дорогу безостановочно строчила в блокноте. Остановились на обочине улицы напротив трехэтажного школьного здания из темно-красного кирпича и вышли из машины. Генри приветственно махнул рукой двум копам, сидящим в патрульной машине рядом со школой. Один из них помахал в ответ.

Погода переменилась. Зябкий утренний туман уступил место чистому голубому небу и яркому солнышку. Температура держалась в районе пятидесяти пяти градусов по Фаренгейту.[3]В сиянии весеннего утра здание выглядело величественным и живописным. В отличие от тюремного стиля школы Джефферсона кливлендская могла похвастать определенным архитектурным изяществом с ее колоннами, арочным входом и узкой полоской газона перед фасадом. Но для Сьюзен эта школа все равно была как тюрьма.

— Нам сюда.

Журналистка обернулась. Оба детектива медленно удалялись по тротуару, а Шеридан на ходу смотрел на нее через плечо. Девушка не спешила, охваченная воспоминаниями.

— Извините. Я здесь училась.

Арчи остановился, удивленно подняв брови.

— Вы учились в кливлендской школе?

— Да. Десять лет назад. — Сьюзен догнала спутников. — До сих пор прихожу в себя.

— Вы, наверное, были королевой выпускного бала? — предположил Генри.

— Где там! — В школе она считалась трудным подростком и в среднем десять минут из шестидесяти пребывала в истерическом состоянии. Сьюзен не понимала, как вообще родителям удается сосуществовать со своими детьми. — У вас есть дети? — спросила она Генри.

— Сын, — ответил тот. — Большой уже. Живет с матерью на Аляске.

— Вы оттуда родом?

— Да нет, просто судьбой занесло.

— В семидесятых, — с улыбкой вмешался Арчи. — Когда у него был дом на колесах и волосы на голове.

Сьюзен засмеялась и сделала пометку в блокноте. Улыбчивый Генри мгновенно посерьезнел.

— Ну нет! — заявил он, ни на кого не глядя. — Моя личная жизнь не для газеты. И точка!

Сьюзен молча закрыла блокнот.

— Генри не хочет давать интервью, — добавил Шеридан.

— Я уже поняла.

Они обогнули угол школы. Через большие окна Сьюзен встречалась глазами с устремленными на незнакомых посетителей взглядами учеников, сидящих за партами в непринужденных позах. Господи, как же отвратительна ей средняя школа!

— Ли Робинсон здесь вряд ли чувствовала себя счастливой, как думаете? — спросила она.

— Ну почему же? — Арчи тоже разглядывал школу.

— Я видела ее лицо на школьной фотографии. И теперь вспоминаю собственные ощущения.

— Вон та дверь. — Генри показал на стальную дверь пожарного выхода в торце здания. — Хор репетировал на первом этаже. Она вышла отсюда.

Арчи пристроил руки на пояс и стоял, глядя на дверь. Сьюзен заметила краешек кожаной кобуры с пистолетом, подвешенной к его брючному ремню. Детектив перевел взгляд на школу и медленно повернулся, обозревая местность и запоминая детали. Наконец удовлетворенно кивнул:

— О’кей!

Генри повел их по тротуару.

— Она шла здесь. — За Соболом последовал Арчи, а за ним Сьюзен. Шагали молча, обошли лужу, в которой отражалось солнце. Давненько оно не показывалось, несколько недель, наверное. Под толстым одеялом туч мир выглядел тусклым, бесцветным. Солнце пробудило краски. Зелень тисовых лап стала темнее и сочнее. На сливовых ветках ожили почки, обещая теплую весну и скорые праздничные гуляния на набережной. Даже серый асфальт тротуара, вспученный кое-где узловатыми корнями столетних деревьев, и тот вроде бы повеселел.

Сьюзен перепрыгнула через очередную лужицу и, прищурившись, посмотрела в небо. Солнце в марте в Портленде штата Орегон — дело почти неслыханное. Как правило, в это время в городе облачно, дождливо и мрачно.

Дойдя до середины пятого по счету квартала, Генри остановился:

— Вот это место. Здесь собака потеряла след.

— Значит, девочка села в машину? — догадалась Сьюзен.